Старые Враги (СИ) - Кондратюк Глеб - Страница 35

За полтора года мы сделали три сотни големов. Йорвус решил делать их из камня, мотивируя это скоростью создания, простотой обслуживания и неопытностью команды. Металлические големы крепче и долговечнее, но и создать их сложнее. Это была правда, но настоящей причиной, как все мы узнали, было не это, — каменная ладонь прошлась вдоль чёрной сетки гнили, покрывающей половину голема, — металл сложнее осквернить.

Когда первая партия была готова я и вся верхушка города, собрались вместе, чтобы всё проверить и начать сбор похода на Карак-Удан. Тогда же должен был прибыть таинственный покровитель Йорвуса, и он действительно пришел.

Хедрим вздрогнул, а вместе с ним вздрогнуло тело голема, встряхнув половину помещения.

— Его покровителем был не гном — наземник. Высокий, выше этого, — гном кивнул в сторону Резчика, — но калека. Он сильно хромал на правую ногу и опирался на деревянную трость. Вся левая часть — скрыта под плащом и маской на пол лица. Я понял, что ошибся, когда увидел его глаза. Левый был красным, как самый кровавый рубин, а правый голубым, как самый светлый сапфир. То как он на нас посмотрел… Мы не были для него ни то что разумными существами, но даже живыми. Что мы, что големы, что пол, на котором он стоял — всё это было одинаково безразлично для него.

Йорвус пал перед ним на колени и начал лепетать что-то, приветствуя его как бога. Большинство не понимали, что происходит, другие, кто был крепче остальных, вроде Горима, взялись за оружие. Никогда не забуду, как он захаркал чёрной кровью, от одного взгляда этого чудовища. Йорвус отравил еду и питьё, впустив эту заразу внутрь, а он ею управлял.

Боя не было. Он резал нас как скот, отсекая части тел, а то что оставалось, прикреплял к големам. Момент, когда сеть голема присоединяется к тебе…

Глаза Хедрима стали влажными.

— Никогда не забуду эту боль. Она длилась всего один миг, но я до сих пор помню её отчётливее чем что-либо ещё. Ну а после этого я уже себе не принадлежал. Моё сознание исчезло, а я стал просто куклой, что позволяла голему исполнять сложные приказы. Некоторые смогли вернуть себе контроль, но их было всего несколько. Остальные быстро уничтожили тела големов, а останки жизни в телах он изучал лично. Позже нас выпустили в город… Как бы я ни старался всё забыть, тот ужас, он отказывается меня отпускать. Мы опустошили город за день, за несколько следующих — полностью его зачистили. Большинство убили, но тех, кого удалось отловить живыми, да смилуются Горы над их душами, мы отдали Йорвусу.

Он тоже стал таким, но занял тело специально подготовленного металлического голема и стал управлять нами. Его покровитель оставил ему что-то, наверное, источник энергии, благодаря которому он начал проводить свои эксперименты. Он соединял гномов друг с другом, со зверьми которых мы приносили. Потом ему удалось создать отпечаток одного из таких созданий, и он начал создавать то подобие големов, что вы видели. У него больше нет мастеров, чтобы создать новые тела, поэтому он просто бросал ядра, что делал сам, с отпечатком внутри в отвал, и эта зараза собирала себе тело сама.

Со временем он утратил над нами контроль. Кто-то пытался отомстить, кто-то не выдерживал содеянного и искал искупления в Крови Земли, кто-то сошел с ума, а некоторые присоединились к Йорвусу. Остальные, вроде меня, кому не хватило смелости на самоубийство и попытку мести, но у кого к несчастью остались еще последние капли рассудка, бродим, словно призраки, по городу, который когда-то звали своим домом.

Вот так, пал Манродан, некогда достойный город, что я своими руками превратил в проклятый могильник, где даже мертвым нет покоя.

Глава 246

Рассказ дался бывшему правителю города не просто. Когда тот закончил говорить, голова голема опустилась, выдавая желание остатков реального тела гнома, лишенного даже такого простого способа выражения смирения и раскаяния. Он долго бегал от этих воспоминаний, прятался от них в небытие, что забирало его сознание прочь вместе со всеми воспоминаниями и чувством вины. Поведать эту историю, отдать её на суд других — тяжелейшее испытания для его измученной души. Поэтому он с волнением и страхом ожидал слов своих соплеменников, но первым заговорил один из наземников, так называемых бессмертных:

— Ты сказал, тот незнакомец оставил Йорвусу источник энергии. Ты видел его?

— Нет. Для чего ты это спрашиваешь?

Вольный уловил в вопросе нотки осуждения. Хедрима можно понять: он рассказал крайне трагичную историю своей жизни и своего города, а его спрашивает какой-то наземник об источнике энергии. Учитывая явно предвзятое отношение к жителям поверхности (вполне обоснованное зная его историю), не трудно было из одной этой детали сделать соответствующий вывод.

— Я — Смертный Меч Асфеда. Изначально мы шли сюда в поисках реликвий — оружия моих предшественников — украденных у тех, кто сам же их выкрал. Гномы согласились мне в этом помочь и уже по дороге мы обнаружили следы местных… бедствий.

— Наткнулись на зараженных зверей? — лицо Хедрима внезапно вытянулось, а голем выпрямил спину, — Вы же не оставили им прохода наружу? Если эта зараза вырвется, то…

— Успокойся, — одним словом Бролог погасил первые искры готовые дать пожар настоящей паники, — мы не глупцы. Раз наши предки когда-то решили отсечь это место, мы уважили их решение. Проход, через который мы пришли надёжно защищен. А теперь постарайся вспомнить всё, что касается этого источника. Не только Вольный друг Карак-Удана, Асфед дал Хадруту возможность прожить полноценную жизнь, пожертвовав нечто бесценное ради этого. Он тоже наш союзник, единственный кому мы можем доверять по-настоящему. Отбрось свои предрассудки: никто не пытается снова тебя обмануть.

Древний гном переводил взгляд то на Вольного с Резчиком, то на Бролога с Бибитагом. В конце концов доверие к не оскверненным сородичам возобладало над страхом и ненавистью к существам с поверхности, и он начал говорить:

— Я не врал, когда говорил, что не видел его. Мне удалось лишь взглянуть на постамент, где тот лежал. Пару раз я видел, как Йорвус двигал что-то на нем, поэтому, возможно, там не один предмет. После того как большинство големов, вернувших себе рассудок, пали, Йорвус занял Парящий Дворец, — эта деталь на секунду заставила уголки губ Хедрима дрогнуть, — Этот бесхребетный слизняк, наверное, до сих пор мнит себя потомком императора, достойным занять свой трон. Он перевез всё туда: свою мастерскую, и матрицу, и этот источник энергии. Если он действительно является тем, что вы ищите, вы обязательно найдете его там.

— Почему парящий?

Вопрос задал кто-то из молодых гномов-исследователей Бибитага. Хедриму пришлось повернуться, чтобы взглянуть на него. Совсем молодой, ещё не достигший четвертого десятка, по меркам гномов — только-только достигший совершеннолетия юноша. Бывший правитель увидел еще с десяток таких лиц, что живут в новом Карак-Удане, где живет живой ученик Гнура! У их расы ещё есть надежда. Он не мог отказать ему в ответе:

— Манродан зарождался как обычный шахтерский посёлок. Однако залежи руд во второй шахте были такими глубокими, что гномам пришлось копать куда ниже обычного. В один момент шахтеры докопались до скрытого подземного озера из Крови Земли. Тогдашним жрецам удалось утихомирить великого Сына Земли, что оберегал озеро и шахту не затопило. Ну а потом им удалось добиться разрешения взять немного расплавленной породы на пробу — получившийся из нее металл оказался настолько удивительным, что им заинтересовались ремесленники по всей стране, включая Карак-Удан и императорский дворец. Тогда-то Манродан стал расти по-настоящему и через несколько веков один из моих предшественников на посту наместника, решил увековечить величие города, построив громадное здание, висящее на цепях прямо над озером.

— Тогда его было бы логичнее назвать висячим дворцом. — подметил один из ребят.

— Ты же молодой гном. Для вас это должно быть почти ругательство.