Старые Враги (СИ) - Кондратюк Глеб - Страница 3

Раздав всем недоеденные блюда, братья убрались, провели несколько часов занимаясь своими делами, а когда подошел конец двенадцатичасовому перерыву — снова отправились в Дастриус!

Глава 230

Вольный очутился у уже погасшего костра. Они перенеслись в домен внезапно, не успели его затушить, с чем успешно справилась природа, оросив местность мощным ливнем. За то время, что их не было он ослаб и превратился в легкую морось, что едва уловимо щекотала лицо мелкими холодными каплями. Это дополняло плачевную картину трёх игроков, выглядящих как побитые дворняги. Бой в Домене вышел тяжелым, а исцеление было не самой сильной стороной Даийлен даже в лучшие времена. Если его, Зверя и Мрачного Клинка она ещё смогла кое-как залатать, то вот однорукий Крюк был вынужден отправиться на фонтан вслед за Резчиком, чтобы восстановить потерянную конечность.

Маркус прислал ему сообщение минуту спустя: они, как и предполагалось, появились на последней точке привязки, в четырёх дня пути от нынешнего местоположения остальных. В одном из последних обновлений возможность смены точки привязки ограничили ещё больше, сделав таймер отката порядка двух игровых недель. Это ещё больше увеличило цену смертельной ошибки, ведь если ты умер в подземелье, что в неделе пути от точки привязки, то чтобы попасть туда вновь, тебе придется пройти этот недельный путь ещё раз.

Они встретились через три дня. Отметив воссоединение (а с момента появления Маркуса с Дагиров в игре они практически никогда не расставались) сытным обедом, группа приготовилась к восхождению. Сейчас им требовалось добраться до телепортационного узла и на выбор у них два варианта: больше полутора недель путешествия по глухим лесам, либо три дня, включающих в себя преодоление небольшой горной цепи, отгораживающей их от города. Можно, конечно, воспользоваться услугами вип-клиента, благодаря Кальту, но сейчас такая спешка была ни к чему.

Конечно, упустить такую возможность потренировать ребят они не могли, поэтому и Крюк, и Мрачный Клинок, узнали на себе каково это, карабкаться по отвесной скале, не имея никакой страховки. Зверь, который вообще-то умел летать и в целом мог помочь им забраться наверх, услышал о себе много нового, когда парил рядом с ними и добавлял процессу лёгкую «изюминку». Что на его языке означало «побросаю ка я в них камни, пока они карабкаются по скале на высоте пары десятков метров».

Его братья, что преодолели эту стену куда быстрее, наблюдали за процессом с толикой жалости к младшим, но не скрывали улыбок, когда перепалка внизу становилась особенно комичной. Зверь в любом случае летал там как страховка на случай, если кто-нибудь из них сорвется, но, чтобы парни не расслаблялись зная об этом, он решил тщательно замаскировать свои намерения, рассказывая юным альпинистам о своём неудачном опыте скалолазания в детстве. Сказ о том, как ты сорвавшись переломал себе ноги — это последнее, что ты хочешь слышать, когда сам карабкаешься наверх на большой высоте.

В конце концов оба преодолели скальную преграду. Непонятно даже что больше сыграло свою роль: выросшие за время путешествия навыки или страх перед последствиями от падения. Уровни у них достаточно высокие, глядишь, даже упав с такой высоты не разобьются насмерть, ну, сразу. А Зверь умел находить весьма красочные описания и очень наглядные сравнения, когда дело касалось болевых ощущений. Правда на пути до самого города он то и дело чувствовал на себе взгляды, явно несильно оценивших его навыки красноречия младших. Впрочем, это были лишь мимолётные эпизоды, ведь всё внимание этого предпринимательского тандема уходило на обсуждение предстоящего полноценного запуска их проекта.

Поэтому они не сразу ощутили атмосферу, царящую в городе. Оно было едва уловим, это напряжение, висящее в воздухе. Люди на улицах шли куда-то торопясь, нередко — с оружием на поясе. И далеко не все они были наёмниками, нет, многие были священнослужителями. Проходя мимо местной оружейной лавки Тарас услышал доносящиеся изнутри яростные торги, грозящие перерасти в настоящую перепалку между двумя покупателями.

В Дастриусе прошло уже достаточно времени чтобы в крупных и важных городах (где есть телепорты), жители узнали о произошедшем в Домене Света. Даийлен была ранена и её попытались сместить силой, с помощью бессмертных, в том числе её же союзники. И теперь весь мир замер в нерешительности: что же будет дальше? Баланс сил между богами просто пошатнулся или сломался окончательно? Крупные религиозные войны, разрывавшие мир на части, давно закончились. Но память об их разрушительности и жестокости пережила века и заставляет ныне живущих готовиться к худшему.

Бессмертные же лишь усугубляют ситуацию. Они ведь не умирают насовсем, поэтому и не боятся убивать друг дружку. И если в пределах города они ещё стараются вести себя в рамках правил, то далеко в глуши, где никто на них не смотрит, они с большим удовольствием выясняют отношения самым радикальным способом. Бой в домене Света породил множество споров и противоречий. Перепалки, что начались на форумах или в соцсетях, переходили вслед за игроками в игру. Последние дни вышли особенно жаркими на подобные конфликты, результаты которых часто обсуждались публично. Но пока что они не приобрели крупных масштабов, ввиду отсутствия участия в них крупных клубов.

Единственным исключением стала Дружина. Массовый отток игроков показал, что гигант ослаб и ребята поменьше, особенно те, кто в своё время натерпелся от него, не упустили своего шанса. Нападения на игроков Дружины приобрели систематический характер. Ещё бы ведь у нападавших было такое замечательное моральное оправдание — это предатели. Стоит ли говорить, что рядовые игроки дочерних гильдий ещё раз взвесили все плюсы и минусы от нахождения в Дружине? И пока она теряла свой главный ресурс — игроков, те проходили через сито многочисленных вербовщиков других клубов и гильдий, что старались урвать себе самых способных и полезных из них. Все уже поняли, что если Дружина и не перестанет существовать в ближайшее время, то оставшийся огрызок будет на порядок, а может и не на один, слабее себя в период максимальной силы.

Телепортировались они без проблем, а когда вышли в холл местного узла, то рядом со взмокшей девушкой-администратором, увидели высокую рогатую фигуру в сером мундире.

— Здравствуй, Вольный.

— Здравствуй, Кальт, — По смене температуры воздуха рядом с архимагом, Тарас понял, что тот не в духе. — Вижу настроение у тебя не праздничное.

Тифлинг молча качнул головой в сторону выхода. На ходу вокруг них моргнул и тут же исчез барьер.

— Теперь можем говорить.

— Я так полагаю ситуация в верхах тревожная?

На лице архимага появилась улыбка-оскал, заставившая ближайших горожан отодвинуться подальше: в Империи Райшил не было ни одного жителя, кто бы не знал, что не стоит стоять на пути безумного рогатого архимага, а опознать его по кристаллическому рогу каждый сможет.

— Интересное ты выбрал слово — «тревожная». Все уже точат ножи. Несмотря на старания остальных, Свет остался за Даийлен и как она с ним поступит не знает никто.

— Вот как? А у Императора… есть свои предпочтения?

Кальт громко хмыкнул.

— Тернистый путь истории привёл правящую династию к выводу, что правителю лучше оставаться нейтральным в вопросе божественной помощи.

— Весьма разумно.

Не нужно быть гением, чтобы прийти к такому выводу. Для управления многоконфессиональным государством, в мире, где боги могут проявиться себя вполне конкретно, не выбирать себе любимчиков — самая безопасная позиция. Если ты принимаешь чью-то сторону, даже не официально, то остальных это разозлит и вряд ли преимущества тесного сотрудничества с одним богом могут перевесить минусы от превращения всех остальных в своих недоброжелателей. Доказательством этого утверждения является отсутствие сколь бы то ни было крупного государства, построенного на служении одному единственному богу. Такие если и есть, то где-нибудь среди раздробленных княжеств или в Тёмных Землях, где и людей то нет. А вот политика нейтралитета, наоборот, сама по себе является защитой для власти, ведь если кто-то попытается это изменить, то уже он станет врагом для всех богов, не согласных с тем, что кто-то пытается перетянуть одеяло на себя.