Заблуждения толпы - Бернстайн Уильям Дж. - Страница 65

План разделения предусматривал деление Палестины надвое и предполагал появление на карте «Большого Иерусалима», города под международным управлением, с «corpus separatum» [143] площадью в сотню квадратных миль, включая Старый город, современные предместья на западе и ближайшие окрестности.

Палестинцы и соседние арабские государства отвергли этот план и потребовали полной ликвидации нового еврейского государства. 14 мая 1948 года по Иерусалиму прокатилась волна атак, причем как арабских, так и со стороны евреев.

В решающей схватке у Сионских ворот, южного входа в Старый город, еврейские силы под командованием двадцатидвухлетнего офицера по имени Давид Элазар удерживали проход достаточно долго для того, чтобы вывести мирных жителей Еврейского квартала и раненых военнослужащих. Потом отряду Элазара пришлось отступить, а менее подготовленные резервисты не удержали позиции и оставили Старый город в руках иорданцев476. До этого «исхода» евреи проживали здесь более или менее непрерывно на протяжении трех тысячелетий. Даже при мусульманском правлении они имели доступ к Храмовой горе и, что особенно важно, к Стене Плача, священному месту иудеев. Иорданские же войска стали сравнивать Еврейский квартал с землей. Но, несмотря на потерю Старого города, новое государство выжило – вопреки ожиданиям как международного сообщества, так и многих евреев.

Проект разделения сторон в Палестине, 1947 г.

Первоначально американские христиане отреагировали на создание государства Израиль довольно прохладно. Католики и вовсе, следуя наставлениям Ватикана, отвергали любые притязания евреев на Святую Землю. В 1943 году госсекретарь Ватикана заявил, что папский престол не признает «декларацию Бальфура», в день объявления независимости Израиля в 1948 году ватиканская газета «Лоссерваторе» написала, что «современный Израиль не является наследником Израиля библейского. Святая Земля и ее святыни принадлежат только христианству, то есть истинному Израилю»477.

Большинство американских протестантов тоже не выказывало энтузиазма; в целом они соглашались с Ватиканом в том, что именно христиане, а не евреи олицетворяют собой новый Израиль. Кроме того, у сторонников епископальной церкви и пресвитериан были и другие причины предпочитать арабов евреям. Они опасались, что американская поддержка нового еврейского государства окажется препятствием для миссионерской деятельности в арабском мире, а также неминуемо повредит образовательным учреждениям, прежде всего американским университетам в Бейруте и Каире, которые к тому моменту сделались настоящими рассадниками арабского национализма. Наконец, что не менее важно, многие епископалы и пресвитериане занимали высокие должности в нефтяных компаниях, получая все больше прибылей от стратегически важных операций на Ближнем Востоке478.

В начале двадцатого столетия рупор американского протестантского истеблишмента газета «Крисчен сенчури» постоянно публиковала передовицы антисионистского содержания. Например, в 1929 году она спрашивала читателей: «Евреев уважают везде, где они проявляют свои способности, будь то промышленность, торговля, политика, искусство или литература. Неужели евреи действительно захотят эмигрировать в маленькую, нищую и лишенную ресурсов Палестину?»479

Поразительно следующее: когда Гитлер пришел к власти в 1933 году, большинство протестантов попросту отвернулось от Германии. Когда нацистское расовое законодательство выродилось в неприкрытый геноцид, та же газета «Крисчен сенчури» неоднократно советовала читателям не спешить с осуждением нацистов – дескать, нужно больше достоверных данных. Десять лет спустя газета призвала евреев «вернуть Иисуса в свои синагоги после двухтысячелетнего отсутствия» и тем самым изъявить свою верность Соединенным Штатам Америки, «а проще всего это сделать совместным празднованием дня рождения Христа»480.

В 1942 году в американских газетах стали печатать первые материалы о массовых депортациях, концентрационных лагерях и массовых убийствах; когда американский раввин-сионист Стивен Уайз стал прилюдно говорить о зверствах нацистов, газета «Крисчен сенчури» позволила себе усомниться, «насколько хорошо обоснованы его обвинения». В особенности редактора газеты возмутило утверждение Уайза (к несчастью, вполне правдивое), что часть трупов нацисты перерабатывают на мыло481.

Впрочем, далеко не все протестанты остались безучастными к происходящему. Среди тех, кто внимательно следил за событиями в Европе, был американский теолог Рейнгольд Нибур. Его вообще отличал проницательный политический анализ, а ранние работы Нибура, где затрагивался вопрос о создании еврейского государства, содержали трезвую оценку текущей ситуации на Ближнем Востоке. Будучи либералом и протестантом, Нибур отвергал буквалистское понимание Библии и придерживался реалистического, прагматического взгляда на сионизм. В начале Второй мировой войны он заметил, что евреи «заслуживают государственности – не потому, что им обещано тысячелетнее царство, но по более приземленным причинам». Во-первых, «каждый народ имеет право на родину, где его не станут воспринимать как чужого, где ему не будут покровительствовать посторонние и где не придется воевать». Во-вторых, совершенно очевидно, что ни одна страна не может принять всех беженцев от нацизма, а Палестина способна послужить «предохранительным клапаном от перелива»482.

В отличие от Уингейта и христианских сионистов, Нибур признавал, что нельзя игнорировать арабское население:

«[Американцы и британцы как победители во Второй мировой войне] будут в состоянии позаботиться о том, чтобы Палестина была предоставлена евреям, чтобы существующие ограничения на иммиграцию были отменены и чтобы арабы получили соответствующие компенсации. Сионистские лидеры утверждают, будто их требования не влекут за собой “несправедливость” по отношению к арабскому населению, поскольку еврейская иммиграция привлечет в Палестину новые силы. Но абсурдно ожидать, что кто-либо станет воспринимать ограничение своего суверенитета над традиционными владениями как “справедливое”, и здесь не имеют значения возможные выгоды от такого вмешательства»483.

Подобно большинству диспенсационалистов, блестящий знаток идиша Арно Гебелейн проводил различие между ортодоксальными евреями, которых он уважал, и евреями «более светскими», к которым он относился с подозрением. Яростный антикоммунист, он искренне верил в пресловутую антисемитскую фальшивку, «Протоколы сионских мудрецов», этот «манифест» всемирного еврейского заговора во имя подчинения мировой экономики, внедрения в национальные правительства и истребления христиан (печально сознавать, что недавно эти тезисы возродили по всему миру крайне правые националисты).

В то же время Гебелейн продемонстрировал поразительное предвидение грядущего Холокоста в эпоху, когда большинство американских протестантов и католиков равнодушно отводило взгляд от Европы. Еще в 1932 году он осудил яростный антисемитизм Гитлера и предрек, что «Гитлер, очевидно, движется к той же участи, какая постигла Амана из книги Эсфирь» [144]. К 1942 году он одним из первых начал распространять сведения о массовых расправах в оккупированной Европе и о стремлении Гитлера истребить еврейский народ; к следующему году он правильно предположил, что нацисты уже успели уничтожить два миллиона человек484.

Линия раскола между фундаменталистами и основными направлениями протестантизма по поводу государства Израиль пролегла в 1948 году через американские коридоры высшей власти; главными действующими лицами выступили президент Гарри Трумэн (баптист, дважды прочитавший Библию целиком к двенадцати годам) и его государственный секретарь Джордж Маршалл, сторонник епископальной церкви485. За два дня до окончания британского мандата Трумэн провел совещание с Маршаллом, заместителем госсекретаря Робертом Ловеттом и молодым Кларком Клиффордом, советником Белого дома.