Чернильное сердце - Функе Корнелия - Страница 12

Мегги ничего не ответила. Элинор открыла входную дверь и, не говоря ни слова, выпустила её на улицу. Стояла тихая ночь. В воздухе носились незнакомые запахи и раздавалось стрекотание цикад.

— А к моей маме вы относились так же приветливо? — спросила Мегги, когда Элинор уже хотела закрыть за ней дверь.

На какое-то мгновение Элинор смутилась.

— Думаю, да, — сказала она. — Да, так и есть. Она была такой же наглой, как и ты. Ну, удачно тебе посмотреть на Пожирателя Спичек, — добавила Элинор и закрыла дверь.

Мегги бежала по тёмному саду за дом и вдруг услышала музыку. Казалось, этой бодрой и одновременно грустной музыкой в исполнении колокольчиков, труб и барабанов кто-то приветствует её появление.

Мегги не удивилась бы, если бы на лужайке её встречала целая толпа фокусников, но там был один Сажерук.

Он ждал на том же месте, где Мегги нашла его днём. Музыка доносилась из магнитофона, стоявшего на траве возле шезлонга. На краю лужайки Сажерук поставил садовую скамейку для своей зрительницы. Слева и справа от неё в землю были воткнуты горящие факелы. Два факела посередине лужайки отбрасывали причудливые тени. Впечатление было такое, как будто слуги, нанятые специально для представления, заходились в жутком танце.

Сажерук был раздет по пояс, его бледная кожа сливалась со светом луны, что висела над домом Элинор, и казалось, тоже была приглашена на представление.

Завидев Мегги, Сажерук поклонился.

— Пожалуйста, занимай место, милая леди! — крикнул он. — Ждём только тебя.

Мегги уселась на скамейку и огляделась. На шезлонге стояли две тёмные бутылки, которые она видела сегодня в сумке. В левой бутылке что-то светилось, словно Сажерук набрал в неё лунного света. Между планками шезлонга была воткнута дюжина факелов с белыми ватными головками, а рядом с магнитофоном стояло ведро и пузатая ваза, которая, если Мегги не ошибалась, была взята из прихожей.

На секунду девочка взглянула вверх, на окна дома. В комнате Мо света не было — наверное, он ещё работал в мастерской. А вот этажом выше она увидела в освещённом окне фигуру Элинор. Тётушка тотчас задёрнула занавеску, как будто заметила, что на неё смотрят, но за занавеской всё равно был виден её силуэт.

— Ты слышишь, как тихо вокруг?

Сажерук выключил магнитофон. Тишина мягко, точно ватой, заткнула девочке уши. Лишь потрескивание факелов и стрекот цикад нарушали ночное безмолвие.

Сажерук снова включил музыку.

— Я разговаривал с ветром, — сказал он. — Знаешь, если ветру вздумается поиграть с огнём, даже я не смогу его укротить. Но сегодня он обещал мне вести себя спокойно и не испортить нам представление.

С этими словами он нагнулся за факелом. Затем отпил глоток из бутылки с лунным светом и выплюнул немного в вазу. Окунул факел в ведро, вынул и поднёс к горящему факелу. Огонь вспыхнул так неожиданно, что Мегги вздрогнула. Сажерук поднёс к губам вторую бутылку и набрал полный рот жидкости. Он вдохнул побольше воздуха и выплюнул всё, что было у него во рту, на горящий факел.

Над лужайкой поднялся яркий огненный шар. Он, как живой, пожирал темноту вокруг себя. Шар был таким большим, что Мегги испугалась, не полыхнёт ли сейчас пожар. Но тут Сажерук повернулся на каблуках и выдул ещё один шар. Огонь взвился так высоко, словно хотел поджечь звёзды. Сажерук запалил второй факел и провёл им по голой руке. В эту минуту он был похож на ребёнка, весело играющего со своим котёнком. Огонь коснулся его руки, как живое существо, с которым он подружился и которое теперь разгоняло для своего хозяина мрак ночи. Сажерук подбросил факел высоко вверх, туда, где ещё недавно висел огненный шар, поймал его, зажёг ещё один — и вот он уже жонглировал тремя, четырьмя, пятью факелами. Огонь вертелся вокруг него, танцевал и даже не пытался укусить. Вдруг факелы исчезли, как будто ночь поглотила их, а Сажерук с улыбкой поклонился Мегги, которая за всё время не проронила ни слова.

Она, словно зачарованная, сидела на жёсткой скамейке и, не мигая, смотрела, как Сажерук прикладывает к губам бутылку, а затем снова и снова выплёвывает огонь в чёрное лицо ночи.

Мегги не знала, что отвлекло её внимание от факелов и кружащихся в воздухе искр. Может быть, мы кожей ощущаем зло, как ощущаем тепло или холод; может быть, она краем глаза заметила полоски света, пробивавшиеся сквозь ставни на окне библиотеки.

Ей почудились голоса, мужские голоса, громче, чем музыка. По всему телу разлился страх — такой же тёмный и жуткий, как обступившая их ночь.

Когда она вскочила, Сажерук уронил горящий факел, но быстро затоптал его, не дав огню распространиться по траве, и вслед за Мегги уставился на дом.

Она побежала, под ногами шуршал гравий. Входная дверь была слегка приоткрыта, внутри было темно, а из коридора, ведущего в библиотеку, раздавались голоса.

— Мо! — крикнула она и почувствовала, как страх снова наполняет сердце.

Дверь в библиотеку стояла нараспашку. Мегги кинулась туда, но вдруг сильная рука ухватила её за плечо.

— Тихо, — сказала Элинор и втащила девочку к себе в комнату.

Мегги заметила, как дрожали её пальцы, когда она запирала дверь.

— Не трогайте меня!

Мегги оттолкнула её руку и попыталась повернуть ключ. Она хотела крикнуть, что нужно помочь отцу, но Элинор крепко зажала ей рот. Она была гораздо сильнее девочки.

— Их слишком много, — шёпотом сказала она, пока Мегги силилась укусить её за палец. — Четыре или пять здоровых мужчин, к тому же они вооружены. — Она притянула брыкающуюся Мегги к стене возле кровати. — Ведь уже сто раз собиралась купить чёртов револьвер. Да что там сто — тысячу!

— Ну конечно, она здесь, — услышала Мегги чей-то шершавый, словно кошачий язык, голос. — Может, нам привести из сада твою дочурку — и она нам всё покажет? Или ты сделаешь это сам?

Мегги попыталась ещё раз освободить рот от руки Элинор.

— Да успокойся ты наконец! — зашипела тётушка прямо ей в ухо. — Ты только хуже сделаешь, понимаешь?

— Моя дочь? Что вы о ней знаете? — Это уже был голос Мо.

Мегги всхлипнула. И тут же увидела угрожающе поднятый палец Элинор у себя перед носом.

— Я хотела вызвать полицию, — сказала она, — но телефон не работает.

— Мы знаем всё, что нам нужно. — Голос принадлежал уже кому-то другому. — Итак, где книга?

— Вы её получите. — Мо говорил глухо. — Но я пойду с вами, потому что хочу получить её обратно, когда Каприкорну она больше будет не нужна.

Пойдёт с ними… Что он хочет этим сказать? Он не может просто взять и уйти! Мегги снова рванулась к двери, но Элинор удержала её. Все попытки вывернуться были напрасны: тётушка крепко обхватила её и снова зажала рот рукой.

— Прекрасно. Мы всё равно хотели тебя забрать, — сказал незнакомец. — Ты себе даже не представляешь, как Каприкорн жаждет услышать твой голос. Он верит в твои способности.

— Да, тот, кто работает вместо тебя, ничего не умеет, — добавил другой. — Посмотри на Кокереля.

Мегги услышала шаги.

— Он хромает, а Плосконос выглядит уже лучше, хотя красавцем никогда не числился.

— Не болтай, Баста, у нас не так много времени. А как быть с его дочкой? Возьмём её с собой? — Это был уже другой голос. Казалось, кто-то говорил с зажатым носом.

— Нет! — крикнул Мо. — Она останется здесь, иначе книгу вы не получите!

Один из мужчин рассмеялся:

— Не волнуйся, Волшебный Язык. Конечно же, получим. А вот насчёт твоей дочери Каприкорн нам указаний не давал. Девчонка нас только задержит, а ведь хозяин ждёт не дождётся встречи с тобой. Короче, где книга?

Мегги крепко прижалась ухом к стене. Она услышала шаги, а потом звук отодвигаемого предмета. Элинор затаила дыхание.

— Неплохой тайник, — сказал шершавый голос. — Кокерель, бери и не спускай с неё глаз. После тебя, Волшебный Язык. Вперёд!

Они вышли. Мегги ещё раз попыталась высвободиться из рук Элинор, но безуспешно. Дверь в библиотеку закрылась, шаги стали удаляться, становились всё тише и тише, а потом вообще смолкли. Только тогда Элинор отпустила её.