Время собирать камни - Михалкова Елена Ивановна - Страница 13

– Мам, рассказывай же! Ну мам!

Юлька только что не приплясывала вокруг тети Шуры. Та не торопясь стянула разношенные кеды и опустилась на крыльцо.

– А что рассказывать-то? – проворчала она. – Виктор это, с женой своей.

– Поговорила ты с ней?

– Да поговорила, поговорила.

– Ну и как она? Мам, да чего из тебя все выжимать надо?

Тетя Шура покачала головой. Когда она увидела жену Виктора, то обомлела. Высокая, статная девушка с русой косой еще издалека казалась ей красивой, но увидеть такое лицо она не ожидала. Ясные серые глаза под дугами густых бровей, нос прямой, губы резные… Господи прости, с нее ведь икону писать можно. Ну Витька, ну и жену нашел себе!

– Мам, да не молчи ты! – рассердилась Юлька. – Не хочешь рассказывать, так и скажи.

Тетя Шура глянула на дочь, мысленно сравнила ее с той. Вздохнула.

– Да хочу я, Юль, только не знаю, с чего начать. Растерялась я.

– Почему?

– Думала, фифу какую увижу в Викторовых женах-то, а там красавица такая, что я аж обомлела. Да и не в том дело, что красавица, а в том, что не по Виктору она.

– Как так? Не понимаю.

– Да так. Не знаю как. Но только Витька другую себе жену должен был выбрать, я так полагала. Да и сейчас полагаю. Не пара она ему. Поглядела я на нее, послушала… Может, конечно, Витька наш сильно изменился, да только сомневаюсь я что-то. Ну как она за него замуж пошла, я понять еще могу. А вот как он на ней жениться вздумал? Витьке всякие финтифлюшки нравились, вроде Любки-продавщицы, – чернявенькие, вертлявенькие… Да чего я тебе рассказываю, ты лучше меня все знаешь.

Юлька только молча кивнула.

– Зайдет она к нам, сама посмотришь, – закончила тетя Шура и поднялась. – Ладно, пошли домой, холодно уже. Где паршивцы-то твои?

– Мам, да не паршивцы они!

– Паршивцы, паршивцы, точно тебе говорю. Конфет купила?

– Купила, – пробурчала Юлька.

– Ну и молодец. Пойдем, Юляш, утро вечера мудренее. Не сиди ты тут, нечего душу бередить.

– А я и не бережу.

– Вот и правильно. Зови ребятишек, укладывай. О них думай, а все остальное – сор, полынь.

Юлька промолчала. «Ой и горькая ж та полынь, – подумалось ей, – горчее некуда. Ладно хоть ты не знаешь…»