Дело о сокровище Дианы дель Рео (СИ) - Куницына Лариса - Страница 29

— Марк! Марк, проснись!

Голос Джин Хо вырвал его из этого страшного сна, и он открыл глаза. Лис сидел рядом, и тряс его за плечо. Марк невольно провёл рукой по лицу и понял, что его лоб покрыт холодным потом. Дыхание было хриплым.

— Кошмар, — пояснил Марк.

— Я догадался, — кивнул лис, подозрительно глядя на него, и его опаловые зрачки светились в сумраке комнаты. — Что тебе снилось?

— Чёрный пёс, словно он вошёл сюда и бросился на меня. И мне всё время кажется, что за мной кто-то следит.

— Когда это началось? — спросил Джин Хо.

— В лесу, когда мы ехали сюда.

— Мне это не нравится. Похоже на сглаз.

— Глупости, — отмахнулся Марк. — Просто я устал и никак не могу отойти от того ужаса, что пережил, когда за нами гналось это чудовище. Давай спать.

Перевернувшись на другой бок, он закрыл глаза. Лис какое-то время молча смотрел на него, а потом пожал плечами и снова улёгся рядом.

Марк лежал, прислушиваясь к дыханию лиса за спиной. На самом деле ему было страшно. Его напугал и этот сон, и то, что ему постоянно чудится чей-то злобный взгляд из темноты, и предположение Джин Хо, что его кто-то сглазил. Он старался не думать об этом, но тревога всё больше накатывала на него из темноты. Ему казалось, что он не сможет уснуть. Но он уснул. Ему снились душные, мрачные сны, словно он куда-то бежал, то ли догоняя, то ли убегая. Он споткнулся, долго падал в бездну, пытался выбраться из какой-то ямы, все стены которой были оплетены паутиной, но не мог, потому что вдруг ослабел настолько, что ему не удавалось даже поднять руку и ухватиться за кривой, торчащий из чёрной стены корень.

От этого сна он устал ещё больше и рад был проснуться. За окном было темно, рядом сопел Джин Хо, а за ним громоподобно храпел Фонтейн. Марк какое-то время прислушивался и пытался понять, снится ли ему это или уже нет. За дверью послышались лёгкие шаги, и где-то недалеко закукарекал петух, а потом закудахтали куры. Следом хлопнула дверь, и мужской голос известил, что идёт кормить овец.

Фонтейн что-то пробормотал во сне и повернулся, лис обиженно взвизгнул и отпихнул его, после чего поднялся и сел, глядя на Марка. Его зрачки снова горели в темноте.

— Я плохо спал! — сообщил Джин Хо. — Я не люблю спать с чужими людьми, они мне мешают. Мне хочется их укусить и скинуть с кровати. И я хочу есть!

— Ну, что за шум… — заворчал Фонтейн сквозь сон.

— Вставай! — лис снова толкнул его. — Мне здесь не нравится. Я хочу вернуться в твой замок, где нам с Марком предоставят отдельную спальню и много еды! И когда будет завтрак? Ты вчера всё съел, когда мы ушли? Неужели всё?

— Ничего я не съел, — обиделся Фонтейн и нехотя приподнялся. — Там осталось достаточно. Уже утро? Действительно, пора вставать и двигаться в обратный путь.

Стол уже был накрыт к завтраку, и теперь уже Бланка уговаривала Фонтейна переждать в Шантале тёмное время суток, а тот упрямился и говорил, что его ждут важные дела. Никаких дел у него, скорее всего, не было, но он не хотел доставлять хлопоты своей возлюбленной, к тому же привезённые ими припасы уже закончились.

Пока Фонтейн прощался с девушкой, Марк взял лампу и обошёл немногочисленные жилые комнаты донжона, разглядывая висевшие на стенах гобелены. Все они были поблёкшими и ветхими, но совершенно целыми, и на них не было ничего похожего на золотую рамку, фрагмент которой он видел на лоскуте, хранившемся в шкатулке Дианы дель Рео.

Рыжий парень оседлал их коней, вывел во двор и стоял рядом, держа зажжённый факел. Бланка спустилась к воротам, чтоб проводить гостей, и улыбнулась, когда Фонтейн вдруг неловко поцеловал её в щёку на прощание. Потом он забрал у парня факел, створка ворот громко заскрипела, открываясь, и три всадника выехали из замка в ночную темноту.

Это был самый тёмный час долгой ночи, который путешественники стараются пережидать в придорожных гостиницах и на постоялых дворах. Однако Марку уже не раз приходилось ездить в такое время, потому он спокойно следовал за Фонтейном, который скакал вперёд, освещая дорогу и указывая путь. Ему снова казалось, что кто-то смотрит на него из ночной темноты, и очень хотелось обернуться, но он слышал позади стук копыт. За ним ехал Джин Хо и конечно не проглядел бы чёрного пса, если б тот преследовал их.

Подумав об этом чудовище, Марк снова ощутил жгучую волну ужаса, и по его плечам прошла дрожь, а потом он действительно услышал то самое дыхание и удары тяжёлых лап по пыльной дороге. Мерный топот копыт позади сбился с ритма, раздалось ржание коня и Марк, осадив Грома, всё-таки обернулся.

Рыжий конь, перебирая тонкими ногами, пританцовывал на месте, в то время как его всадник замер, вглядываясь в темноту, а оттуда вполне явственно раздавались звуки дыхания чёрного пса.

— Что за чёрт? — услышал он рядом встревоженный голос Фонтейна и увидел вдали две белые злые звёздочки.

— Уезжайте! — крикнул Джин Хо. — Я за ним!

И развернув коня, он помчался навстречу зверю.

Марк вглядывался в темноту, поглотившую его друга. Какое-то время он слышал стук копыт, но потом всё смолкло. Там, куда умчался на своём коне девятихвостый лис, уже не было никаких признаков преследующего их чёрного пса, но и сам он канул в ночь.

— Что будем делать? — тревожно спросил Фонтейн, подняв выше факел и пытаясь разглядеть что-то за пределами смутного круга света.

— Едем дальше, — ответил Марк, разворачивая Грома.

— Мы что, бросим его?

— Мы не знаем, где он… — проворчал Марк. — Если ему хочется устроить охоту за этой нечистью, пусть развлекается. Мы всё равно ничем не сможем ему помочь.

— Ну, если ты так считаешь…

Фонтейн нерешительно пожал плечами, но всё же поддал своему коню шпорами и помчался дальше. Марк догнал его и поехал следом. Постоянно прислушиваясь, он не слышал ничего, кроме шума ветра в кронах деревьев и редких криков ночных птиц. Лес стоял вокруг них чёрной глухой стеной и лишь изредка свет факела в руках Фонтейна выхватывал из темноты одинокие деревца, росшие у обочины, или длинные корявые ветви, протянувшиеся дальше других.

Теперь, когда Джин Хо не было рядом, Марк вдруг ощутил свою уязвимость перед тем, что грозило ему из ночной мглы. Он почему-то вспомнил бледные тени, сновавшие вокруг странноприимного дома святого Иолэйнда, и ему стало не по себе. Он подумал, что они сейчас проезжают совсем недалеко от этого места и, может, те блуждающие по ночам духи бродят и здесь.

Неожиданно он услышал крик Фонтейна и тот согнулся, держась за живот. Факел выскользнул из его руки и упал на дорогу. Марк поспешил к другу и, едва подъехал, тот, тяжело дыша, привалился к нему.

— Что случилось? — спросил Марк.

— Больно, — прохрипел Фонтейн. — Словно меч в живот воткнулся.

Он невольно заскрипел зубами, а Марк начал озираться по сторонам.

— Где здесь есть жильё поблизости? Тебе нужно лечь.

— Здесь только странноприимный дом, но я не поеду туда! — затряс головой Фонтейн. — Там призраки!

— У нас есть амулеты святого Иолэйнда, помнишь? Ни один призрак не подойдёт к тебе, обещаю! Поедем туда! Брат Жером живёт в лесу, он наверняка сведущ во врачевании. У него есть травы!

Он продолжал уговаривать Фонтейна, и тот, наконец, сдался, хотя не из-за доводов Марка. Мучавшая его боль стала невыносимой, и вскоре он уже был готов на всё, лишь бы облегчить её.

— Показывай дорогу, — велел ему Марк и быстро спрыгнул с коня, но лишь для того, чтоб поднять факел. — Постарайся не терять сознание, слышишь? Если ты не укажешь мне путь, мы заблудимся, и я ничем не смогу помочь тебе!

Тихо подвывая, Фонтейн кивнул и махнул рукой в чащу леса. Какое-то время они ехали по нему, и Марк иногда тихонько встряхивал друга, чтоб тот не впал в беспамятство, однако, в какой-то момент почувствовал у себя на плече его неподвижную голову. Фонтейн больше не отзывался ни на зов, ни на толчки, и Марку оставалось лишь ехать по тёмному лесу в том направлении, которое было ему указано. В какой-то момент он подумал, что всё-таки заблудился, но тут в переплетении чёрных ветвей блеснула рыжая звёздочка огня, а через какое-то время деревья вокруг расступились, и они выехали на широкую поляну перед высоким двухэтажным домом с двускатной крышей. Тот огонёк горел в лампе над дверью, а в окнах нижнего этажа виднелся неяркий свет от очага и свечей.