Драконья свадьба с младшим братом моего жениха (СИ) - Ильина Ника - Страница 26

— Что за вздор?! — выпалила не сдержавшись. — Меня волнует лишь судьба мужчины, что зовется моим мужем, но так и не посетил ни в одну из ночей! Все это время я ждала… Ах!

Аслахан опрокинул меня на кровать, нависая сверху. Его прямой взгляд был наполнен языками пламени и чистым неподдельным желанием, от которого я дышала через раз. Уже в эту секунду я знала, что сегодня не покину эту постель, не выберусь из больших крепких ладоней, что сжимали запястья по обе стороны от моего лица. Знала, и все же…

— Ждала меня? — он шептал, опаляя мои щеки дыханием, будто боялся спугнуть слова, что должны были слететь с моих губ.

— Ждала. — ответила осторожно. Одно неосторожное движение, взгляд или нотка в голосе, и мы еще долго не вернемся к словам. — И хотела выразить тебе свой протест.

Мое упрямство, граничащее с безрассудством, отразилось удивлением на красивом лице. Аслахан замешкался на секунду, и этого хватило, чтобы закончить начатое мной.

— Приставлять ко мне слежку было вопиющей бестактностью. Но если подобную необходимость я могла бы понять отбросив чувства, то дальнейшее никак не укладывается в голове. Почему ты не пришел и не спросил обо всем прямо? Так или иначе для дракона вывести человека на чистую воду дело не хитрое.

— Я приходил. В ночь перед балом.

— Но не избавился от домыслов. Обещай, что не поступишь так впредь. Обещай, что чтобы ни случилось, ты придешь ко мне и спросишь глядя прямо в глаза. Можешь сделать это для меня?

— Обещаю.

Он склонился, приникая губами ко лбу, и это мгновение наполнило меня теплом, какое ранее никто кроме родных мне дать не мог. И все же следующий взгляд Аслахана вновь заставил жар прилить к щекам.

— Раз мы избавляемся от домыслов… — довольно промурлыкал дракон, заставляя мое сердце сжаться в точку, — будет справедливо избавиться и от твоих. Решила, что я не желаю разделить с тобой ложе?

— Консумация брака столь важная вещь… — залепетала и, не в силах выдержать взгляд, зажмурилась.

Аслахан медленно опустился, придавливая меня своим телом. Отпустил одно из запястий, чтобы очертить подушечками пальцев мое лицо и нижний контур губ.

— Именно. Важная. — продолжал нашептывать в ухо, отчего тело зашлось мелкой дрожью. — Разве тебе подходят трактиры, постоялый двор или занюханный домишка старосты деревни? Или же кусок ткани отделяющий тебя от леса кишащего монстрами? Нет, знаю. Но я не настолько хороший муж, чтобы отпустить тебя, когда ты сама шагнула мне в руки. Жена… Ивелин… Иви… рядом с тобой во мне просыпается жажда, которую я не способен сдержать.

Сердце заходилось в груди. Я ждала этого момента, хотела закрепить наш союз, сделав еще один шаг от своего прошлого. Но в этот самый момент против воли вспыхнули воспоминания наполненные отчаянием и болью. Делить ложе с драконом настоящая пытка, и казалось, я переоценила себя.

— Мне… мне нет дела до убранства, — прошептала едва слышно. — Просто не будь груб, прошу. Хотя бы сегодня.

Ответом мне был поцелуй. Напористый, неистовый, отбирающий всякую волю. В растерянности я лишь шире открыла рот, пропуская язык, что тут же переплелся с моим.

Маркус не питал любви к поцелуям, а может лишь меня не удостаивал этой чести. Так или иначе все, что  заботит дракона — его собственное удовольствие. Ведь, как и говорил мой теперь уже несостоявшийся муж, вся ответственность за зачатие наследника лежит на мужчине, женщине лишь нужно покорно подстроиться, чтобы не омрачать результаты.

Было просто чудовищно вспоминать эти слова в такой момент, но Маркус словно въелся под кожу. Большую часть семилетнего брака мы не оставляли попыток исполнить мои обязанности, но беременности так и не случилось. Будто сами боги были против нас… против меня. Страх, что с моим телом что-то не так…

— Иви… — влажные губы опалило раскаленное дыхание. — Сосредоточься. На мне.

Волна мурашек разошлась от самой макушки до кончиков пальцев на ногах. Аслахан вновь пленил мои губы, но сейчас поцелуй был ленивым и вязким. Он давал мне почувствовать, осознать каждое движение, каждую ласку, что дарил еще и еще.

Его глаза налились золотом, зрачок вытянулся в тонкую полоску, а по коже замерцала чешуя. Рано я списала этого дракона со счетов, сейчас он внимательно изучал свою добычу.

И под этим взглядом тяжесть в груди вдруг рассеялась. А может все дело в руках, что отпустили запястья и принялись блуждать по телу.  Касались почти робко, не спешили пробраться под ткань ночного платья, дразнили.

Я ощущала ладони, что гладили плечи, повторяли изгиб талии и округлость бедер. Мне тоже хотелось коснуться, но вся моя храбрость куда-то испарилась, не оставив и следа. И это не могло укрыться от внимательного взгляда золотых глаз.

— Не желаешь потрогать, жена?

Это обращение по-особенному звучало в его устах. Так, словно Аслахан получал удовольствие, раз за разом заявляя свое право. И это его урчание с легкой хрипотцой против воли наполняло мою голову картинами одна откровенней другой.

За ними я не уловила момент, как моя ладонь оказалась прижатой к раскаленной упругой груди. И я не подумав, словно в трансе чиркнула к центру, касаясь осколков разбитых гёнсем.

— Прости…

— Все в порядке. — выдохнул дракон, не позволяя мне убрать руку. — Ты и без того уже все изучила.

— Аслахан, я…

— Тшш, — на мои губы опустился палец, не давая окончательно испортить атмосферу. — Сейчас я не намерен спорить на этот счет. Есть кое-что поважней. Намного важней.

Улыбка сама тронула губы, и Аслахан смягчился в лице в ответ. Тонкий зрачок расплылся, оставляя лишь золотой ободок радужки. Хмурая складка расправилась меж черных как смоль бровей. И поцелуй в ладонь, которую он никак не хотел выпускать из своих рук, был до того мягким, что на мгновение защемило в груди.

— Отбрось свою робость, жена. Теперь я принадлежу тебе так же, как и ты мне. Можешь делать с моим телом, что пожелаешь.

Его ухмылка была красноречивее слов, но разве ж я могла упустить этот шанс. Обхватив щеки мужа ладонями, я посмотрела прямо в глаза.

— Ты не сможешь забрать свои слова обратно, чтобы ты мне ни сказал!

Аслахан лишь усмехнулся, вновь завлекая меня поцелуем. Но как бы от него не кружилась голова, этих неосторожных слов я забыть не могла. Как и отказаться от ощущений, что были у меня впервые.

Я чувствовала как отзывается крепкое тело под моими ладонями. Как перекатываются канаты мышц, как дыхание становиться тяжелее. Мне и самой не хватало воздуха, что, казалось, был раскален так же сильно как кожа испещренная шрамами и рубцами бесчисленных сражений.

Аслахан был крупным, его тяжесть ограничивала мои движения, и все же в этот самый момент я чувствовала себя защищенной, как никогда прежде. Он методично избавлял меня от мыслей и одежды, а я позабыла обо всем — о долге, обязательствах и истинной цели происходящего.

Тело само тянулось вслед за руками, изгибалось, дрожало и совсем не подчинялось мне. Я же отбросила все приличия, коим обучали незадолго до свадьбы, и позволила стонам срываться с губ.

Казалось, не осталось и клочка кожи, где бы Аслахан не запечатлел поцелуй. То мягкие, едва уловимые, то жалящие на границе с болью, его губы дарили мне столько разных чувств, что влага собралась на глазах и все стало расплываться.

Руки ласкали грудь, и она изнывала от напряжения. С нажимом скользили по ребрам, и кожа покрывалась мурашками. Сминали бедра, и интуитивно я подавалась навстречу, отчего в груди Аслахана разрастался низкий рокот нетерпения.

И все же он отпрянул, оседая в ногах. Легко отгладил голени, прошелся по всей стопе, а затем с нажимом повел путь обратно. По внутренней стороне бедер, разводя их в стороны так естественно, что я не сразу поняла, в каком положении оказалась.

Только когда руки крепко обхватили и дернули вниз, заставляя мое тело легко скользнуть по грубой простыне, я вскрикнула. От мимолетного укола страха, а затем волна стыда накрыла меня с головой. Аслахан вытворял своим ртом вещи, о которых я раньше не могла и помыслить. Теперь же мне оставалось хватать ртом воздух и томиться в невыносимом жаре, коим пылало все лицо, шея и грудь. Тщетные попытки отпрянуть, казалось, дракон даже не замечал. Из его хватки не было спасения, а хриплый протест срывающийся с губ даже мне казался совершенно неубедительным.