Симфония теней (СИ) - Злобин Михаил - Страница 49

— Пока что твой народец обрушил на мою голову одни только беды. А люди вырастили и воспитали. Поэтому извини, но мне местные жители по духу ближе.

— Местные жители? — изогнулись уголки губ моего собеседника. — Разве ты не знаешь, что эти земли некогда принадлежали альвэ?

— Знаю. Но это было так давно, что к настоящему моменту уже потеряло значение.

— Ошибаешься. Моя паства живет долго и очень бережно относится к своей истории. Взгляни, как это было…

Каарнвадер провел перед моим лицом непропорционально длинной ладонью, и мир вокруг меня преобразился. Я вдруг оказался на высоком холме, с которого открывался вид на безбрежный океан. На береговой линии копошились тысячи маленьких фигурок. Они вытаскивали небольшие лодчонки, сматывали паруса, что-то мастерили, таскали, разжигали костры.

— Вот так переселенцы с Калдоры прибыли на Старый континент, — поведал мне бог. — Если где и находится ваша родина, которую нужно защищать, так это там. А здесь не ваш дом.

— Три четверти Большой Калдоры занимает Великая степь, — блеснул я знаниями географии. — Она не прокормит такое количество лишних ртов. Да и тамошние хозяева наверняка не захотят делиться ни ресурсами, ни территориями, ни даже знаниями, без которых в той части света не выжить. Поэтому у нас нет выбора, кроме как сражаться за земли, которые мы считаем своим домом. И плевать, как на это смотрят твои альвэ.

Божество взмахнуло рукой снова, и передо мной развернулась батальная сцена, поражающая своими масштабами. Нестройные толпы людей шли в атаку на идеально ровные полки темноликих, которые по всем параметрам выглядели внушительней. Оружие, доспехи, выучка — с первой секунды становилось ясно, что они во всем превосходили противников. Однако со стороны представителей человеческой расы летело слишком много заклинаний, и алавийские милитарии успевали отразить далеко не всё.

Даже боюсь предполагать, сколько жертв было положено на алтарь победы в той давней войне за свободу и независимость…

— Как видишь, смертный, у альвэ есть причины не любить твой вид. Вы вторглись в их дом, а потом и вовсе выгнали из него хозяев, — назидательно произнес Каарнвадер.

— Боюсь, не могу с этим согласиться, — тяжело вздохнул я, — ведь сначала твой народ надел рабское ярмо на шеи переселенцев. Я понимаю желание алавийцев восстановить историческую справедливость. Однако для нас это равносильно гибели. Поверь, у человечества и лично у меня ответных поводов для ненависти к темноликим наберется не меньше. Теперь эти земли наши, и мы будем за них сражаться.

— Ты мыслишь слишком плоско. Ты готов ставить личные обиды выше, чем…

— Брось свои попытки, Каарнвадер, я же сказал, что тебе меня не переубедить, — прервал я божество. — На Веспе́ре, где алавийцы обитают уже несколько тысяч лет, им не так уж и плохо. По крайней мере, на грань выживания их вид не поставлен. Поэтому я клянусь тебе, что сделаю всё, лишь бы выкинуть их за большую воду.

— К твоему сожалению, полукровка, я вижу, что ты на этом не остановишься, — покачало головой небесное создание. — Ты пойдешь дальше. И это принесет только боль и горе для всех нас. И для смертных, и для небожителей.

Устав слушать пустые увещевания, я зажмурился и создал десяток воздушных волн. Поднявшийся сквозняк взъерошил мне волосы, и когда я распахнул веки, то навеянные Каарнвадером видения истаивали, как утренний туман. Меня вновь перенесло в заваленный окровавленной плотью зал дворца, а черное божество осуждающе выдохнуло:

— Скоро ты пожалеешь о своем выборе. Сейчас я и правда не могу вмешиваться. Но когда ты станешь угрозой для законов мирового равновесия, за тобой придут пантеоны всех трех народов и уничтожат. Остановись, пока не поздно…

С этими словами силуэт Каарнвадера засиял по контуру. Свет стал поглощать его фигуру, словно языки пламени бумажный лист. Секунда, две, три, и бог исчез, уменьшившись до ослепительно яркого сгустка размером с половину кулака. Полыхнула вспышка, и на том месте, где стоял покровитель темноликих осталась лишь крупная раскалённая капля неизвестного материала. Она с глухим шлепком упала на пол, сплющиваясь будто расплавленное стекло, и время тотчас же возобновило свой привычный ход.

Оказавшись в самой гуще бойни, я выбросил из головы странный диалог с высшим созданием и сосредоточился на обстановке вокруг. По сути, мои Безликие справились с ситуацией, перебив практически всех последователей гран Блейсина. Уцелели лишь несколько вельмож из числа озарённых, которые сумели каким-то чудом не умереть в первые секунды боя. Они организовали слабенькое сопротивление, которое магистры в черных масках нещадно сейчас продавливали.

Единственная серьезная заминка у Безликих возникла только с алавийцем, который накрылся необычайно прочным куполом и уже полным ходом творил под его покровом какие-то объемные чары. Толстые мутные стенки магического щита не позволяли мне рассмотреть, что конкретно он делал. Однако интуиция бывалого игрока неприязненно заворочалась, предсказывая нечто оч-чень плохое. Если я не вмешаюсь, то рискую вместе со своими людьми присоединиться к кровавому винегрету, размазанному здесь по всем углам…

Ну что ж, время действовать!

Заслоняясь от свистящих повсюду боевых конструктов колдовским куполом, мчусь к кардиналу. На ходу пробую на крепость его укрытие, перебирая весь свой арсенал. «Снаряды», «Пули», энергоёмкие «Зарницы», «Ледяные осы», «Серпы» — без толку. Все чары бессильно рассыпаются, столкнувшись с полупрозрачной стенкой барьера. А тот даже не мигнул от перегрузки.

Уже вблизи мне удаётся разглядеть, что воплощение защитной сферы алавийца не сплошное, как у моих заклинаний. Оно имеет вид… хм, рыбьей чешуи? Или нет, скорее пчелиных сот. Очень занятная реализация. Если выживу, то обязательно попробую повторить…

Сквозь пелену полусферы с каждой секундой проступает все более явное сияние — первый предвестник того, что темноликий заканчивает свое плетение. Если это что-то из их высшей магии, то нам тут всем конец. Но я ведь уже возле самого купола, так что шанс успеть еще есть!

Мой инновационный «Штопор», которым я вблизи играючи вскрывал все известные оборонительные конструкты, срывается с кончика пальца. Вот только срабатывает он не так, как мне хотелось. Заклинание соприкасается с колдовским барьером, но не разрушает его целиком. Оно перегружает контуры только лишь одного сегмента, создавая в куполе окошко размером с ладонь.

На меня из отверстия уставились округлившиеся от изумления глаза кардинала. Но долго играть в гляделки я не стал, а сыпанул прямо в образовавшуюся брешь полдесятка «Матрешек». Погорячился, наверное, но Абиссалия знает, какие хитрости у алавийца в загашнике.

Не успел я сделать и двух шагов, как мои чары раскрылись. Из каждого крупного плетения вылетела дюжина конструктов поменьше. А из тех еще более мелкие. И всю эту россыпь чужеземец поймал собственным телом. Бедолагу буквально разорвало, как лягушку в блендере. Магический щит изнутри забрызгало кровью и небольшими мясными ошметками. Нечто похожее я когда-то давно наблюдал на стенках маминой микроволновки, когда по глупости решил разогреть в ней сырое яйцо.

Странное дело, но полусфера не развоплотилась вместе со смертью своего создателя. Только некоторые её сегменты потускнели и испарились. Пришлось выбить «Штопорами» еще с десяток окошек, чтобы убедиться, что кардинал не выжил. К счастью, мои предосторожности были напрасны. Кровавое месиво, стекающее на пол густоватой жижей, оказалось мертвее всех мёртвых. Ну и слава богам… теперь можно выдохнуть.

Пока Безликие, ликвидировав всех магистров, сосредоточено ходили по залу, добивая случайных выживших, я отыскал среди кучи трупов Леорана гран Блейсина. Ему, можно сказать, повезло. Тело осталось практически целым, если не считать ужасающей кривой раны на груди. Но если сравнить с тем же кардиналом алавийцев, то это действительно не худший вариант…

— Насшафа, можешь выходить, — позвал я.