Студент 3 - Дамиров Рафаэль - Страница 9

Словом, забежала. В самом приподнятом настроении. Можно сказать, в радостном. И застала там полное смятение. Женщин с перекошенными лицами и начальника, держащегося за живот и пьющего лекарство из бутылочки «Товарищество В.К. Феррейнъ». От ошеломляющего известия у него внезапно обострилась язва.

И все они дружно накинулись на Лену и обрушили на нее ужасную новость.

– Так, – прервал я. – С этого места подробнее.

Но подробностей на самом деле было немного. В кабинете начальника раздался звонок. Мужской казенный голос предупредил, что звонят из милиции, и без эмоций поинтересовался, известна ли абоненту Лариса Юрьевна Семенова…

Я подумал, что при жизни даже не знал ее фамилии! Вот как бывает.

У начальника екнуло в груди. Лариса Юрьевна утром не явилась на работу, но это бывало и раньше, и она всегда исправно предоставляла врачебные справки. Поэтому он не взволновался. Но звонок из милиции!.. Язва в желудке вдруг запульсировала острой болью, а казенный голос равнодушно сообщил, что гражданка Семенова обнаружена мертвой в своей квартире.

– Информирую вас как работодателя, – проговорил этот служебный робот. – Ведется следствие.

И положил трубку.

Это произошло минуты за три до появления бывшей коллеги, ныне студентки Никоновой. Ошарашенный начальник, заикаясь, передал услышанное подчиненным, вогнав всех в моральный ступор. Такими их и застала сияющая Лена.

– А вот теперь… – с ударением сказала она, – теперь, пожалуй, самое главное.

Глава 5

Лена по-настоящему не успела воспринять сказанное. Стояла, хлопала роскошными ресницами, тоже испытывая мгновенную окаменелость чувств и мыслей. И в этот миг в помещение ворвалась вытаращенная сотрудница ректората – рядовой клерк, шут знает, как по отчеству, все ее звали Оксана-кофеварка. За избыточную кипучесть по жизни и действительно талант сногсшибательно готовить кофе. Иные злые языки шипели, что лишь за это ее в ректорате и держат. Дура дурой, но у кого не получалось создать столь сказочный аромат, сколько бы ни старались. Гости бывали просто в отпаде.

Так вот, эта самая Оксана и влетела, вылупив глаза, в отдел кадров.

– Девчонки!.. – возопила она, – ой, здрасьте, Владимир Палыч! Дев… То есть, э-э, товарищи, вы знаете новость?!

– Знаем, – холодно ответил Владимир Павлович. Он «кофеварку» недолюбливал.

– Откуда? – Оксана точно с разбегу налетела на невидимую стену.

Начальник сморщился, поскорей припал с сосуду с эмульсией. Ответила одна из сотрудниц:

– Да вот только что… Из милиции звонили.

– Из какой милиции?!

Оксана и вправду была дура. Впрочем, с этим вопросом она была скорее права, чем нет.

Слово за слово, выяснилось, что в милицейской бюрократии есть какие-то свои запутки, левая рука не знает, что делает правая, и наоборот. И вот одна рука позвонила в отдел кадров, другая – в ректорат совершенно независимо друг от друга. Разные инстанции. Та, что звонила в ректорат, оказалась несравненно контактнее, из нее удалось вытянуть информации побольше. Всю это информацию Оксана и протарахтела кадровикам.

Дело обстояло так.

Соседка по лестничной площадке договорилась с Ларисой в субботу встретиться, обменяться какими-то там выкройками – ну, бабские глупые дела, юбки-блузки, шляпки-тряпки, понятно. Соседка самая ближняя буквально, стена в стену. Выходной, рано вставать не надо: допоздна всей семьей смотрели телевизор, потом муж, дети отрубились, а хозяйке какие-то внутренние демоны спать не давали, она уютно устроилась на кухне со свежезаваренным чаем и «Собором Парижской богоматери». Книгой, разумеется. И зачарованно погрузилась в приключения парижан XV столетия, то есть в бурлящий омут бешеных страстей, интриг, политики и дремучего невежества. Вот уж и ночь пришла, и вроде бы глаза слипаться начали, как вдруг…

Как вдруг за стеной раздался резкий шум. Читательница Гюго чуть не подпрыгнула и разом растеряла сон.

Похоже было, будто по полу протащили какую-то увесистую мебель, типа стола или дивана. Соседка застыла, разинув рот. Не сказать, что ждала чего-то, просто очумела, а все мысли как сдуло. У женщин при внезапных вбросахинформации бывает так. Как пыльным мешком из-за угла хлопнули.

Ну вот так она одурела, а между тем больше ничего не происходило. Совершенно. Текла ночь, тикали стенные часы. А потом вдруг еле уловимый звук – не то скрип дверной петли, не то щелчок дверного замка.

Почему-то этот призрачный звук в ночном безмолвии произвел на женщину неимоверно зловещее впечатление. Она задрожала и не очень сознавая, что делает, бросилась будить мужа:

– Коля! Коля! – жгучим шепотом. – Слышишь!..

Коля не сразу, но проснулся, и испуг подруги жизни расценил по-своему:

– Ну чего там еще?.. Дочиталась, блин! Квазимодо приснился, что ли? Не обосраласьслучайно?..

– У, дурак! Говорю тебе!.. – и она горячо описала ночные звуки, начиная, правда, соображать, что ничего особенного-то в них и не было… Коля так и воспринял, зевнув:

– Ну и что такого? К Лариске твоей наверняка мужик какой-то приходил, да и слинял тихим сапом… А зачем приходил, понятно. Табуретками гремели? Тоже бывает… Кстати! Раз уж не спим, так мы тоже давай тем же самым займемся. Можем и на табуретке…

– Дурак! – фыркнула супруга, но уже с иным смыслом. Мужнины слова и вправду сдвинули мысли на иные рельсы… ну а что случилось дальше, это уж другая тема.

Как договаривались, не самым ранним утром, часов так в одиннадцать, соседка сунулась к Ларисе за выкройками. Позвонила в дверь. Никто не открыл.

Странно. Недоумевая, соседка позвонила и дважды, и трижды. Тишина. Конечно, тут вспомнились странные ночные звуки, при свете дня уже не казавшиеся зловещими… но в совокупности с безмолвием за дверью все порождало какую-то не то тоску, не то тревогу, которая никак не выветривалась.

С этим тягучим беспокойством женщина побродила по квартире, вышла. Еще раз позвонила в соседнюю дверь. Ничего.

Зачем-то пошла вниз, вышла во двор… и натолкнулась на молодого милиционера. Лейтенанта.

– Здравствуйте! – обрадовался он. – Я ваш новый участковый, делаю обход территории. Знакомлюсь!..

Ну вот так все и совпало как нарочно. Смутная тревога женщины, ретивость начинающего участкового… Старый наверняка бы отмахнулся от такой ерунды, а этот так и вцепился, тоже звонил, стучал в дверь, а потом поднял на уши ЖЭК, дернули дежурного слесаря, еще не успевшего принять законную субботнюю чекушку. Тот явился, сильно недовольный несовершенством бытия:

– Ну чо еще стряслось? Суббота же!.. – и дальше неприлично.

Лейтенант одернул рассерженного пролетария:

– Так! Ты, рабочий класс, во-первых, при женщинах не выражайся, а во-вторых какая тебе суббота? Ты что, еврей?

– Ну, чего нет, того нет, врать не стану.

– Зато дежурный?

– А вот это да…

– Тогда какие разговоры? Вперед! Открывай!

Сознавая справедливость сказанного, «рабочий класс» с сопением начал возиться в дверном замке.

Честно сказать, законность этого действия была довольно шаткая, базировалась она только на неистовом рвении участкового, только что произведенного из сержантов в лейтенанты и упоенного собственным офицерством. Но ведь и вправду как-то так сходятся стрелы событий…

Короче говоря, лейтенант и понятые, в каковые на ходу были произведены соседка и слесарь, ввалились в квартиру… и оледенели, увидев на полу мертвую хозяйку.

– Стоп! – я вскинул руку.

Естественно, я узнавал все это в двойнойпередаче. Сперва Оксана горячо трындела отделу кадров, а теперь Лена пересказывала мне. Она говорила разумно, толково, и пока в ее монологе все было мне понятно. Но на данной точке возникла потребность в уточнениях.

Я спросил о том, в каких позе и одежде находилось тело. Спросил без всяких задних мыслей, но забыл, что женская логика от мужской сильно отличается.

– А что, тебе это так интересно?.. – и в голосе промелькнула нотка ревности.