Путь одаренного. Наследники древних родов. Книга седьмая часть вторая (СИ) - Москаленко Юрий "Мюн" - Страница 27

Что-то нужно делать со старшим сыном и его амбициями, насчёт трона. Как бы на непоправимое дело не решился носитель крови и его первенец. К большим потрясениям его жажда власти может привести во всей империи. Да чего там, тут и до распада твердыни недалеко.

Потому и внука выбрал в наследники «молодой» император. Пока сам состарится, там глядишь, и внука подготовит, чтобы он твёрдой рукой, под его приглядом, империю в правление взял. А к тому времени, и намеченная в жёнушки магиня, молодая и сильная подрастёт.

Показали ему уже, добытые иллюзии, на которых малая дочка Беналье запечатлена во всей своей детской красе. Шалунья и умница растёт, а по силе как магиня, точно скоро и свою маманю догонит. Есть утверждение, что отца она по некоторым направлениям магии, к своему маленькому возрасту, уже переплюнула, пускай не по знаниям, так по силе. И прав Милич, упускать такое сокровище, уж точно, не стоит.

Но для принятия окончательного решения, стоит серьёзно поговорить с этой старой клячей, змеёй подколодной, регентшей клана Тиру. Виела, ещё та переговорщица, своего не упустит.

Но надо, надо прекращать эту вражду. Уж точно, прав старый друг, с наследниками Тиру ни его внуку, ни тем более его отцу, не дай боги тот взойдёт всё же на трон, ни ему самому, если быть честным, силой не совладать. Это точно будет концом империи, её полным развалом. А потому придётся договариваться. И прав опять же Милич, надо избавляться от своих детских страхов…

— … что интересного поведал Кланни? — Вывел из ступора раздумий голос старого друга.

Опять у них посиделки. Всё как обычно, раз в декаду подводят итоги произошедшего в империи старые друзья и соратники. Принимают решения. Совместно обсуждают новости и ищут решения возникающих постоянно проблем. Увы, покой им только снится!

— Да, нормально. Дорога построена будет за счёт средств клана бывшего министра. Как отступные, дорогу до побережья проведут. Оплатили услуги, как коротышек, так и землекопов и их магов. Поиздержаться им сильно пришлось. Да и сложно не раскошелиться, когда тебя на дыбе калёным железом подвигают к такой благотворительности — смеётся довольный император.

— И что теперь с ними? Клан сильный. Родственников много. То, что шерстим всех, это понятно. Я давненько предлагал тебе проверки провести по тратам казны. Ты всё боялся. А как видишь, это дело очень получается выгодное, доходное и прибыльное. Сколько там вернулась в казну всего лишь с этих двух идиотов, министра и его тестя? Годовой бюджет империи за предыдущий год? — Задаёт вопрос старый друг.

— Сам удивлён. По сути, их клан мы по миру пустили. В застенках более семидесяти представителей их клана уже обитает. Одно радует, все финансисты у них были. Направление такое жизнедеятельности выбирали себе члены клана. Ни вояк, ни заплечных дел мастеров. Но есть и ложка дёгтя в этой бочке мёда… — вздыхает правитель империи.

— Ты про участие в этих махинациях представителей твоих сыновей? — Понимает старый соратник, о чём говорит император.

Морщится открытый лоб на лице монарха…

— Удар под дых. Благо, вовремя внука у идиота старшего забрал — печально, со злостью в голосе, говорит венценосный Таир.

Помолчали.

— Когда выпустишь из тюрьмы-то их? — Задаёт самый неприятный вопрос маркиз.

— Да вот, думаю я. А надо ли? И за меньшие прегрешения, бывало, представителей императорской семьи, из младших её ветвей в основном, в застенках держали. И довольно долго держали, до самой их кончины. А тут… доказанное непотребство. И ведь бесит больше всего… что им дуракам не хватало-то? Ведь информация о делах в семье правителей, уже по всей империи разлетелась. Кто-то сильно постарался. Да, и если честно, то мои Дроу не сильно-то и скрывали результаты дознаний — потом переводит взгляд на маркиза. — Ты постарался? Всё никак не успокоишься и не простишь?

Милич опускает взгляд, понуро голову склонив к подбородку…

— Все беды из-за баб — вздыхает император. — А ведь она была с ним счастлива, хоть и находилась при нём в качестве любовницы. И доказано, нет вины его в её гибели. Нет Макс…

— Она была ещё ребёнком совсем — вздыхает тяжко старый друг. — Не усмотрел. В этом есть и моя вина. Да чего там уже. Но с Ридом придётся что-то решать. Если Ниваса ещё можно выпускать, он по проторенной дорожке пошёл, ему от брата предложение пришло, деньги брать от нашего министра, то вот старший твой чуть ли сам не организатором этого воровства выступал. Честно сказать, твой министр сам бы до такого вряд ли додумался. Нет, чисто теоретически-то бы придумал, но сам по себе трусоват. А тут такое прикрытие, в лице будущего императора. Ведь дороги через перевал Дырди это так, мелочи, в их в длинном списке хищений. И эти поступления сейчас в казну твою так, маленький ручеёк. Тряханём всех причастных, и даю слово, десять лет можно будет налоги не собирать, и империя просуществует на возвращённые средства с её дикими расходами на армию. А так, нам заключение в тюрьме твоего старшенького, как не крути, а на руки.

— И сколько ты его предлагаешь там держать? — Хмыкает правитель — дай угадаю, пока его сын не станет императором?

— А почему нет? — Улыбается старый друг. — Условия, как во дворце. Питание отличное. Жену хоть вспомнит. Не всё же ему с любовницами вечера проводить. Могу тебя заверить, а его Сали будет только рада этому. Глядишь, у них любовь вернётся в их отношения.

— Я и так его считай, лишил звания наследника — качает головой император.

— Но не наследства же — ухмыляется маркиз. — По миру его семья не пойдёт. Не воспользоваться сейчас нам таким подарком, будет верхом безрассудности. Ведь воруя из казны золото, он тебя, как императора, ни во что не ставил. Есть записи его разговоров со своими приближёнными. Их тоже в подземельях сейчас очень вдумчиво опрашивают, и скажу так, картина уж больно тухлая вырисовывается. К слову, готовилось покушение на внука твоего и объявленного наследника. И типа об этом его отец не знал. Врут. Нагло врут. Знал он всё прекрасно, и лично распоряжение давал на устранение родного отпрыска, так ему власти хочется. И есть ниточка вообще, к заговору против тебя.

— Травить? — Печаль во взгляде «молодого» императора.

— Хуже, древнее не снимаемое проклятие. И где хотели раздобыть, главное — говорит маркиз.

— Южане? — Уточняет Таир.

— Они, проклятущие. Ну, и проклятые маги с островов. У этих к трону Севера свои счёты. И ведь в исполнители, сына твоего пророчили. Он, правда, об этом не слухом, не духом, но про его жажду власти все знают в империи. Предложили бы, не отказался, уж точно.

— Не впервой в нашей семье, когда сын поднимает руку на отца. Печально всё это слышать опять — вздыхает тяжко император.

— Потому и внук… — понимающе кивает головой старый товарищ. — Но не стоит о грустном, Таир, давай лучше закончим тему, с которой и начался наш разговор. Казна и казнокрады. Ведь министром ничего не закончилось, как и связанными с ним твоими отпрысками. С ними сам решишь, как поступить. Простишь, я пойму, а вот подданые твои, думаю, что нет. А так, я предлагаю по всем направлениям пройтись, все расходы проверить казны, при этом вспомнить законы давно минувших дней, которые по забывчивости, наверное, не один прежний император так и не отменил, и не заменил новыми, даже не дополнив.

— Ты про закон «Дела чести империи»? Или «Империя превыше всего, как и её император»? — Удивлено посмотрел на друга правитель.

— А почему, нет? — Горячиться начинает собеседник. — У нас весьма неоднозначные происходят события в столице, причём в основном в среде, увы, твоей фамилии, рода, клана, семьи. По салонам непонятные разговоры идут. Хулу всякую богатые завсегдатаи все против трона несут, и словно эта забава, какая. А ведь простой люд, простые дворяне тебя буквально чуть ли не боготворят. Все же помнят, в каком ты состоянии империю принял. Стабильности не было. Цены на всё росли. На границах не спокойно было. Церковники головы поднимали, «охоту на ведьм» вели чуть ли не в открытую, насаждая в народе своё учение. Ты всё это прикрыл и исправил. Но думаю, мы тогда же сами и совершили ошибку, аристократов расслабили всякими послаблениями в обществе. Вот и поверили они все в себя, и в свою безнаказанность, вседозволенность, и исключительность. И думаю я, что с этим надо кончать.