Адепт не хуже прочих - Корнев Павел - Страница 16

– Продолжаем! – объявил Заруба. – Первый!

Я прекрасно помнил очерёдность, с которой по мне шибали приказами юнцы, поэтому среагировал на возглас наставника без малейшего промедления. Небесной силе открылся загодя, и сейчас просто вскинул руку и вытолкнул её из себя.

Получай!

Паренька сшибло с ног, он рухнул на песок как подрубленный. Дальше можно было ожидать чего угодно, поэтому я спешно вдохнул в себя энергию и с этим откровенно перестарался: лёгкие аж загорелись огнём, навалилось головокружение. Но всё же совладал с дурнотой и уже начал формировать приказ отторжения, когда Заруба коротко выдал:

– Второй!

Команда наставника оказалась для оторопевших неофитов столь же неожиданной, сколь и для меня, вот только я и безо всяких распоряжений намеревался поквитаться за выбитые зубы, а они – растерялись.

– Второй, кому сказано! – только ещё взревел Заруба, а я уже катнул по песку чугунный шар и в два быстрых шага сблизился с только-только начавшим разворачиваться ко мне юнцом. Мудрить не стал и со всего маху врезал тому по носу кулаком.

Хрустнуло, брызнула кровь, паренёк вскрикнул от боли и зажал ладонями разбитое лицо. Приложить бы его ещё разок, да уже прозвучало:

– Третий!

Черноволосый крепыш лишь казался медлительным тугодумом, шибанул он по мне без малейшего промедления, будто готовился заранее.

Отторжение!

Мой приказ оказался сильней, я даже не покачнулся, и сразу:

– Четвёртый!

Ударили мы одновременно. Вот только если я ещё и скакнул в сторону, уходя из-под удара, то неофит поставил блок. Меня перетряхнуло отдачей, его качнуло откатом собственного защитного приказа.

– Ещё! – рявкнул Заруба.

Юнец потянул в себя силу, а я задействовал отработанную на зачарованном замке связку и вскинул левую руку.

Получай!

Паренька не сшибло с ног, он лишь сделал шаг назад, но хватило и этого.

– Пятый! – объявил Заруба.

Черти драные! Тот уже держал меня на прицеле, а я стоял к нему вполоборота, ещё и пустой как барабан. Ни крупицы энергии!

На затылке шелохнулись волосы, я неведомым чутьём определил момент удара и ничком повалился на землю. Робу на спине будто порыв ветра рванул, но и только.

– Ещё! – рыкнул Заруба.

Я извернулся на песке и будто воочию увидел, как вспыхнула незримым оранжевым сиянием аура потянувшего в себя небесную силу юнца. Врезать бы ему, да гадёныш закрылся отторжением – не пробить. Пришлось пойти ва-банк и запустить в чужое сознание щупальца своей воли.

– Замри!

Что-то подглядел у приютских воспитанников, что-то растолковал Первый, и даже так многое пришлось додумывать, поэтому отнюдь не рассчитывал на безоговорочный успех, но ощутил упругое сопротивление чужого энергетического тела, вцепился в него и надавил, заставив паренька оцепенеть. Правда – всего лишь на миг. А дальше ровно доской по уху вмазали!

– Нет! – во всю глотку гаркнул взбешённый Заруба. – Никакой паршивой зауми! Только честная драка! Только удар и отторжение! – Он тут же остыл и зло бросил: – Всё, закончили!

В голове так и звенело, с земли поднялся со второй или третьей попытки. Впрочем, прозевавшему мой самый первый удар неофиту и этого не удалось, парочка окликнутых Зарубой перестарков уволокла его в госпиталь. Юнец с расквашенным носом хотел было двинуться следом, но его остановили.

– Хорошенько запомните сегодняшний урок, бестолочи! – объявил наставник и этой четвёрке, и остальным подтянувшимся со всего двора воспитанникам. – Когда бьёте, никогда не забывайте о том, что вас непременно попытаются ударить в ответ! Или даже с этим опередят! И жалеть не станут! – И уже мне: – Всё, пошли! На сегодня хватит.

5-16

Боль вернулась одновременно с водворением в камеру. И ладно бы просто начала раскалываться голова, но ещё и челюсть заломило так, будто по лицу не далее минуты назад кувалдой врезали.

– А чего ты хотел? – хмыкнул в ответ на мою жалобу Первый, которого и самого пару дней назад отделали так, что он только-только начал подниматься со шконки. – В прошлый раз тебя исцелили, а в этот кое-как подлатали под паршивеньким алхимическим обезболивающим. Ты лучше расскажи, как по роже получить умудрился?

– А чего там умудряться-то, когда бьют? – вздохнул я, морщась от нестерпимой ломоты в свёрнутой и возвращённой на место челюсти.

– И всё же?

– Не угадал с приказом отторжения, слишком рано поставил.

Первый хмыкнул.

– Проблема неофитов в невозможности толком контролировать расход энергии. Сколько есть, столько и выплёскиваете. Впрочем, и адепты от вас недалеко ушли.

Я принялся работать с небесной силой – впитывал её, стягивал к солнечному сплетению и выталкивал вовне в такт сердцебиению. Стало самую малость легче, и хоть ворочать челюстью нисколько не хотелось, всё же спросил:

– Делать-то мне что?

– Постоянно удерживай отторжение.

– Не-а. Спекусь.

– Балбес! – вздохнул сосед. – Не рви жилы, тяни и трать энергию потихоньку. А как ощутишь давление на приказ, так и начинай работать в полную силу. И крутись, подставляй их друг другу под удар.

– Сложно, – вздохнул я.

– Скоро начнёшь чувствовать момент атаки, – уверил меня Первый и с некоторым даже сомнением добавил: – Если раньше не прикончат.

– А другие начинали? – спросил я. – Я ведь здесь не первый такой, да?

Мой сосед по каземату помолчал немного, затем сказал:

– На ударном приказе половина отсеялась. – И посоветовал: – Береги голову!

– А дальше что будет? К чему готовиться?

– К земле, – буркнул Первый, и больше из него не получилось вытянуть ни слова.

Впрочем, совет в любом случае оказался отнюдь не лишён смысла. Нет, не о земле, а о голове. Если большинство воспитанников освоило ударный приказ далеко не лучшим образом и било как придётся, то редкие самородки-таланты будто намеренно задались целью меня обезглавить. Если б не отторжение, то и обезглавили бы, а так за седмицу в госпиталь только трижды наведывался и то всякий раз добирался до него своим ходом. Травмы были не слишком серьёзные: два перелома и совсем уж пустяковый вывих.

Ну а потом меня в госпиталь принесли. Нет, я не оплошал, и чужой приказ не оказался столь силён, что превозмог мою защиту – такое случалось время от времени, но к серьёзным увечьям не приводило. Просто один из неофитов ударил не в свою очередь. И да – это был Овод. Всю тренировку я старался не выпускать его из поля зрения и в итоге всё же зевнул.

Хлоп! И нет меня. Ничего больше нет.

– Нет-нет-нет, юноша! Вы мне бросьте тут кровью истекать! – услышал я, вынырнув из мрака беспамятства.

Точнее – начав выныривать, поскольку окончательно очнуться так и не сумел. Было слишком больно даже просто существовать, не то что думать или тем паче говорить.

В руку мне вложили ледяной шарик, он начал истаивать, шипеть и дёргаться, одновременно по телу прокатилась живительная волна, и я судорожно стиснул пальцы, не желая случайно столь замечательную штукенцию упустить.

– Так-то лучше, – заметил врач и окликнул ассистента: – Ну-с, Лучезар, полюбуйся на это месиво! Не вижу смысла приводить лицо в порядок, чтобы потом снова всё ломать!

Я вроде как даже веки разлепить сумел, но всё равно ни черта не разглядел. Одни только цветные пятна перед глазами мелькали.

– Ещё слишком рано! – возразил врачу паренёк. – Он не готов!

– Нет причин делать одну и ту же работу дважды! Сейчас момент наиболее благоприятен! – отрезал Грай и обратился уже ко мне: – Так вот, юноша: жить хотите?

Вопрос поставил в тупик. Нет, ответ на него был очевидней некуда, просто я оказался не в состоянии вытолкнуть из себя ни слова – горло будто ватой забили. И не пошевелиться – только кисти и слушались.

– Левая рука. Растопырьте пальцы в знак согласия, в противном случае сожмите кулак, – подсказал врач. – И жить – это не только сегодня и, возможно, завтра. А в принципе. Хотите стать адептом и покинуть приют? Это реально устроить.