Прямо за углом (СИ) - Катлас Эдуард - Страница 29

Но на четвертый день я все равно дошел.

Место хорошо обжили. Чем больше я здесь находился, тем больше удивлялся, как столько вообще можно успеть сделать в одиночку. Ловушек не оказалось и здесь — видимо, он опасался попасть в них сам, а в условиях одиночества любая такая ошибка могла оказаться фатальной.

Пещера была великолепна. Запас топлива — неимоверен. Сушеной рыбы — навалом, что удивило меня откровенно больше всего — в последние дни я едва справлялся наловить себе хотя бы на еду, и то все время шел впроголодь.

Он умудрился поселиться в месте, где в реку впадали несколько ручьев. Скорее, это было их слиянием. Собственно, тут любой бы уже затруднился ответить, какой из ручьев выше этого места продолжать называть рекой.

Что это давало — лишайники здесь росли везде, вдоль каждого из этих ручьев и между ними.

Потом я заметил, что хозяин этому еще и поспособствовал. Кое-где были прорыты мелкие канавы, в которых в дождливые времена собиралась вода, или перетекала из ручьев. Это позволяло лишайником разрастаться на больших территориях. Сейчас это не давало ничего. В дальнейшем, думаю, он хотел создать надежный источник топлива.

Пройдясь по окрестностям, я понял, почему он не испытывал проблем с едой. Пруды, несколько организованных в низменностях прудов, в которых рыбы было достаточно, чтобы прокормить несколько семей, не то, что одиночку.

Он ошибся только в одном месте, где пруд почти пересох, и нужно было срочно копать канал поглубже, чтобы организовать приток воды из ручья.

Это было отличное место для жизни в этом мире.

Здесь не хватало лишь одного — людей.

Он жил здесь один, это очевидно. Ни на что другое я и не рассчитывал. В этом мире было много отличных мест для того, чтобы жить. Никто и не озадачивался созданием прудов, когда море было рядом. Лишь необходимость спрятаться в глубине заставила его создавать искусственные пруды.

Он жил здесь один, но мои надежды не оправдались. Его не было.

Он находился где-то в других мирах. Судя по пруду, который пересох не так и сильно, разошлись по времени мы не сильно.

Но судя по рассказам дяди, появлялся в этом мире он частенько, а это означало, что есть не так и много мест, в которых он побывает. Это если он прыгал также неуправляемо, как и я.

Но ждать его скоро все равно не стоило.

Что ж, я знал, на что шел. Придется потерпеть. Если считать во времени, в расстояниях, в возможности приблизиться, в отсутствии ограничений, таких, как в мире островов, — так близко к подобному мне я не подбирался с момента, когда в последний раз видел отца.

В первые дни я разгреб наиболее срочные вещи. Поправил пруд, отправил сушиться новую порцию рыбы, набрал еще лишайников.

В углу пещеры была сложена целая кучка железного колчедана, но я лично не верил, что здесь когда-нибудь хватит топлива, чтобы выплавить даже плохонькое железо. Может быть, если сильно постараться, можно попробовать избавиться хотя бы от части шлака. Это имело бы смысл, если идти куда-то торговать. Не тащить пустую породу с собой.

Сразу после безотлагательных работ, я начал искать место, откуда он мог прыгнуть из этого мира. И одновременно — искать место, откуда смогу перенестись я сам. Время приближалось, в этом мире я еще никогда не находился так долго. Не знаю, что повлияло, но скоро придется двигаться — и оставлять этот мир лучше подготовленным.

Место перехода нельзя было сделать в самом жилище. Думаю, хозяин думал также. Если варвары охотились на прыгунов, и, если они все-таки доберутся до этого убежища, то будут ждать, как и я. Им больше ничего не останется.

И надо дать шанс себе не попасть в их лапы совсем неподготовленным.

Я искал место, где можно спрятаться. Не слишком далеко, не слишком близко. Такое, которое сложно было бы обнаружить. Такое, где можно было бы спрятать минимальный набор оружия и одежды.

И тогда если здесь меня будет ждать засада — то в ловушке могут оказаться как раз варвары, а не я.

В конце концов, такое место я нашел. Оно не совпало с местом моего предшественника. Где он выпрыгнул из этого мира, я так и не понял. Потенциально это могло быть вообще где угодно — если он успел раздеться до прыжка. Тогда следов я не найду.

Это тоже был хороший вариант. Поэтому железные ножи, небольшой каменный топор на костяной рукояти, минимальный комплект одежды я положил в тайнике, найти который, не зная место, будет практически невозможно. А сам решил переходить в следующий мир где-то неподалеку, но не в самом тайнике. Обнаженным. В таких случаях слишком много осторожности не бывает.

Зов пришел скоро, но к этому моменту я многое успел. Все починил, все поправил, успел развить кое-какие проекты хозяина этого места. Вырыл еще один пруд, пользуясь всем тем, что подсмотрел у него, и своими собственными знаниями. Запустил в него рыбу.

Одиночество навевало желание чем-нибудь заняться.

Дошло до того, что я собрал споры лишайников и раскидал их в контрольных местах, которые мне понравились. Низинки, достаточно влажные, если погода позволит, лишайник может там прижиться.

В последние дни стал чаще ходить на реку. Поводом становилась рыбалка, но на самом деле — я вглядывался в воду, в свое отражение в ней. Иногда мне казалось, что где-то у себя за спиной, в искривленных волнами отражениях, я уже вижу новые миры.

Когда зов стал невыносим, я разделся, сложил одежду в жилище, и ушел к месту, которое выбрал для перехода.

Надеюсь, хозяин порадуется, что у него появился гость.

Я буду возвращаться сюда.

Если никто не помешает, когда-нибудь мы встретимся все равно.

II. Интерлюдия. Забвение

«Если слишком долго смотреть в бездну, бездна начинает смотреть в тебя». Я не случайно не люблю копаться в себе. Не случайно старался обходить стороной любые размышления над природой своих возможностей.

Я просто ими пользовался, адаптировался, старался не зацикливаться на проблемах, связанных с моими перемещениями, и вовсю использовал дар в свою пользу.

Чуть притронувшись к своей сущности, попробовав взять ее под контроль, получить новые навыки, я получил именно то, чего неосознанно боялся.

Мой дар начал показывать зубы, свою изнанку. Словно согласился со мной, ухмыльнулся и произнес: «хочешь знать, как все это работает? Хорошо, я покажу».

Лучше бы не показывал. Тем более я понимаю, что показали мне лишь самый край.

Я что-то разбудил в себе, и вряд ли теперь смогу заставить это что-то заснуть вновь. Этакий медведь-шатун, голодный и крайне опасный, зашевелился внутри меня. И обратно в берлогу его уже не затолкать.

Судя по всему, я очнулся на камне, который лежал на краю пропасти. Может быть, и выжил бы, если бы не шевелился. Или делал это осознанно. Но я очнулся, словно после сна, не вполне еще понимая происходящее, с сумбуром в голове, и приподнялся, чтобы осмотреться. Не понимая, где нахожусь, и кто я вообще. Валун качнулся и полетел вниз. Вместе со мной. Секунд пять летели, пропасть была глубокая.

Понятия не имею, что это за мир. Не знаю, смог бы я в нем выжить, если бы даже не шевелился, или меня выбросило бы в более удачном месте.

За секунды полета я успел лишь подумать, что не надо бы мне шевелиться после пробуждения. Любого. Кажется, я так и не понял, что вообще не просто проснулся, а очнулся в новом мире.

Но вот зарубку на память — постараться не дергаться сразу после того, как проснулся, сделал.

Судя по всему, мой дознаватель многое не договаривала, когда начинала меня учить. Новые способности, даже такие мелкие, как умение ускорять или оттягивать переход, не давались сами по себе. С ними шел довесок.

Думаю, я просто начал раньше приходить в сознание.

А умереть во враждебном мире, не успев очнуться, значительно проще.