Останься в Вейзене - Зарецкая Анастасия - Страница 14

И вот я в коридоре с лекционными аудиториями. Большой свет здесь потушен, лишь приглушенно горят отдельные лампочки – розовым, синим, зелёным. Они подсвечивают выставленные на пьедесталах экспонаты, даже больше скажу: экспонаты эти плавно-плавно движутся вокруг собственной оси, будто хотят показать себя со всех сторон…

Когда пространство лишается людей, оно тут же приобретает в объеме. Всё связано и следует определенным законам.

Я вдруг показалась себе крошечной, почти невесомой. И испугалась, что могу заблудиться… Если дойду до конца и пару раз поверну направо – окажусь во внутреннем дворике, который предназначается для душевных бесед, и маскарадного веселья в нём мало. Значит, нужно идти налево… так?

– Варвара, здравствуйте! – прозвучало за спиной. Я вздрогнула, но обернулась. Передо мной оказалась рыжеволосая девушка, мой давний объект наблюдения и нынешняя подопечная.

Вспомнила – у неё красивое, звучное имя. Зовут её Лорели.

– Лорели, – я кивнула. – Добрый вечер.

– Вам идёт это платье! – она улыбнулась, обнажая зубы. – Оно как будто создано для сегодняшнего маскарада. Вы, случаем, не на него отправляетесь?

– Спасибо. Вы тоже выглядите прекрасно, – в этот раз я говорила предельно честно. – Да, я отправляюсь на маскарад.

По бокам кудрявые волосы Лорели удерживались позолоченными заколками в виде лавровых лепестков. На ней была блузка с множеством воланов по правой стороне – они заканчивались и начинались хаотично, бирюзовым цветом навевая воспоминания о морском шторме. А правая часть блузки предстала в более строгом виде, сшита она была из другой ткани, похожей на ткань моего жакета. От тонкой талии Лорели струилась юбка цвета каштана, и в её многочисленных складках наверняка прятались карманы. В области декольте, улавливая слабый свет ночников, переливалась золотая цепь из крупных звеньев.

В руках Лорели держала маски. Одну в левой руке и другую – в правой.

– И я! – засияла Лорели. Мы пошли дальше, и я выдохнула наконец. Все-таки повезло, что меня подобрали: не пришлось призраком гулять по коридорам академии и пугать особо впечатлительных студентов. – А вам, случаем, не нужна маска? Я взяла две, не смогла решить, какая подходит мне больше. Если поможете выбрать, то второй я поделюсь. Или у вас есть своя, просто спрятанная?

– Маски – обязательный элемент? – поинтересовалась я.

– Нет, – Лорели взмахнула руками, пришли в движение ярко-красные ленты, прикрепленные к одной из масок. – Но ведь с ними интереснее. Добавляется таинственность и шарм. Вот представьте, вы будете весь вечер танцевать с условным незнакомцем, а потом сбежите из толпы… И он откроется перед вами, он снимет свою маску… И под ней окажется кто-то, хорошо вам знакомый. Или тот, кого лучше бы никогда не знать. Простите, – спохватилась она. – Иногда меня заносит. Вы не кажетесь преподавателем, – выкрутилась Лорели, – слишком хорошо выглядите.

Я подавила улыбку. Насчёт преподавателей Лорели все-таки неправа, здесь они как на подбор, стройные и красивые. Хотя, если не считать Гетбера и компанию Ирмалинды – неразговорчивые до невозможности, не отвечают даже на «здравствуйте», видимо, настолько я всем им противна.

И когда всё изменилось? Когда я оказалась по ту сторону баррикад – уже не студентка, а преподавательница, которой строго запрещено сплетничать со студентами?

Когда я потеряла этот прекрасный статус – символ юности? И когда мы с однокурсниками, вместе размышляющие над решениями задач и поддерживающие друг друга перед контрольными, отдалились? Настолько, что перестали здороваться при случайных встречах.

Лорели привела меня в просторный холл. Во все стороны здесь вели лестницы – столько лестниц, что у меня даже закружилась голова… Высоченный потолок подпирали колонны, расставленные согласно только ими ведомой системе, словно фигуры на шахматной доске. Пол под ногами переливался самоцветами всевозможных оттенков. Пожалуйста, камней столько, вдоль и поперек можно изучить! И приложить к колдовству двести тысяч раз. А они, вон, стелются под ногами. И чем, спрашивается, эти камни принципиально отличаются от тех?

– Вы бывали на всех маскарадах, Лорели? – спросила я, чтобы отвлечься от этих впечатляющих масштабов.

– Естественно, – отозвалась она, качнула гривой волос. Лорели пересекала холл, как ни в чем не бывало, и даже не оглядывалась по сторонам. – Пару лет назад свалилась с простудой накануне, но все равно пошла. Как же пропустить такую красоту? Мало тут происходит веселого. Всё об одном…

Из подслушанных разговоров я поняла, что поступают сюда одаренные дети в пятнадцать лет. Пять лет им даётся на то, чтобы достичь так называемой первой ступени мастерства. Это нечто вроде нашего среднего специального образования. Ты получаешь все необходимые знания, но для званий нужно учиться дальше.

Ещё четыре года отводится на вторую ступень. Пройдёшь успешно – станешь квалифицированным магом (как же дико звучит – маг). Есть и третья ступень, и четвертая, и после них академисты уже получают степени, а с ними и уважение. У нас, в науке, всё работает примерно так же. Правда, я за степенью не пошла. Остановилась на дипломе магистратуры. За шесть лет пересытилась учёбой. Меня всей лабораторией уговаривали поступить в аспирантуру, чтобы в будущем получить степень кандидата наук. И я приняла единственно верное решение: ушла из прежней лаборатории в новую, где от меня требовали лишь выполнение трудовых обязанностей. В реальном мире степеней у меня нет.

Мои студенты сейчас осваивают программу второго года второй ступени. Выходит, я старше их на четыре года. Но ведь и в воображаемом мире мне научную степень не присвоили. В нашем университете тех, кто ниже кандидата наук, официально не трудоустраивают. А тут, глядите-ка, взяли преподавать в такое распрекрасное место. Выглядит так, будто кому-то очень хочется меня подставить.

– Вот смотрите, – вспомнила Лорели. Вытянула вперед две руки. В левой была маска, сплетенная из черных кружев. А в правой – слитая из завитков золота, на вид тяжеловесная, но все-таки тонкая, как лист папиросной бумаги. Обе закрывали верхнюю часть тела. – Впрочем, кружевная как будто больше подходит вам. А золотая пусть мне остается, к колье, – она коснулась цепочки.

Спустя мгновение маска из левой руки Лорели оказалась у меня. Девушка посмотрела на меня с хитринкой и заметила:

– Скорее надевайте. В омнибусе уже надо быть в маске. Иначе ваш наряд запомнят! И с легкостью распознают в толпе.

Внезапно очутившаяся у меня в руках маска больше всего напоминала паутину – правда, создавал её паучок явно под алкогольным опьянением, столько раз он нарушил прямую линию и свернул совсем не туда, куда нужно. Отверстия для глаз причудливо изогнулись к краям в виде стрелочек. К бокам маски крепились черные атласные ленты, которые я завязала в неряшливый бантик, когда маска все-таки оказалась у меня на лице.

– Как влитая, – обрадовалась Лорели. – Просто чудесно! А как вам я?

В золотой маске Лорели напоминала фарфоровую куклу. Белая кожа, голубые глаза в прорези и сияние металла. Верхний край маски оканчивался неодинаковыми треугольниками, напоминающими всполохи огня, и сама Лорели вдруг будто загорелась.

Слишком часто я думаю об огне.

– Мне кажется, – ответила я, – вас смогут распознать и в маске, по волосам.

Лорели рассмеялась, и под её смех мы покинули академию, толкнув огромнейшую дверь. Переступая через порог, я чувствовала себя Алисой, которая злоупотребила магией и уменьшилась во много-много раз. Иначе отчего всё стало бы таким большим?..

– У меня была мысль их спрятать, но, с другой стороны, знать, что я – это я, никто не будет наверняка. Но ведь никому не запрещено восхищаться мной, подозревая, кто же я есть на самом деле? Сложно объяснила, наверное, – она вздохнула.

– Нет, – я качнула головой, – вполне понятно.

– А у вас хорошо получается объяснять, – сделала очередной комплимент Лорели. До этого вечера я и не подозревала, что она так любит поговорить. Жаль, что эта ей особенность не распространяется на лекции.