Адмирал Империи – 37 - Коровников Дмитрий - Страница 3

Доминика решительно кивнула, полностью разделяя настрой командующего. Её глаза пылали азартом битвы, а голос зазвучал с неукротимой энергией:

– Как видите, моя дивизия уже вступила в сражение! – воскликнула она, указывая на тактическую карту. На голографическом изображении разворачивалась впечатляющая картина космического боя. Точки кораблей метались во всех направлениях, словно стайка испуганных светлячков. А в самом центре схватки, подобно хищникам, атакующим растерянную добычу, стремительно перемещались значки 12-й дивизии, безжалостно расправляясь с остатками сил одной из эскадр Илайи Джонса.

– Сейчас только добью эту несчастную «резервную» дивизию, что по-прежнему преграждает мне путь, – азартно проговорила Доминика, – и сразу присоединюсь к вашему флоту. Вместе мы обрушим на противника всю нашу мощь и покажем этим выскочкам, где раки зимуют!

Она лихорадочно забарабанила пальцами по клавишам пульта, посылая своим кораблям серию чётких, выверенных команд. Её разум работал с кристальной ясностью, мгновенно оценивая обстановку и принимая безошибочные решения. Линкоры и крейсеры 12-й «линейной», повинуясь воле своего командира, слаженно развернулись и ринулись в атаку, словно свора остервеневших волков.

Дивизия Джонса, внезапно оказавшаяся под ударом с «фланга», дрогнула и смешала порядки. Ее корабли беспорядочно заметались по сектору, пытаясь уйти из-под губительного огня. Но было уже поздно. Орудия вымпелов 12-й «линейной» с методичной беспощадностью расстреливали их в упор, затем, в ход пошла старая добрая таранная атака. Всего несколько минут – и некогда грозная эскадра превратилась в жалкое подобие былой мощи, потеряв большую часть своих вымпелов.

Без особого труда опрокинув корабли резерва и окончательно выведя их из игры, вымпелы Доминики развернулись в сторону основных сил. Тем самым угроза внезапного удара с тыла для флота Дессе миновала. Это позволило Павлу Петровичу, воспользовавшись передышкой, стремительно перегруппировать собственные силы и начать мощное контрнаступление на дезориентированного противника.

Внезапное появление 12-й дивизии и молниеносный разгром целой эскадры посеяли сумятицу и панику в рядах союзников. Командиры кораблей Джонса растерялись, не зная, как реагировать на стремительно меняющуюся ситуацию. Сам вице-адмирал, застигнутый врасплох дерзкой контратакой Доминики, погрузился в мрачное молчание, лихорадочно просчитывая варианты.

А тем временем линкоры и крейсеры 12-й «линейной», разделавшись с первой вражеской дивизией и потеряв при этом лишь несколько вымпелов, стремительно смыкали строй с главными силами Дессе. Корабли перестраивались на ходу с филигранной точностью, повинуясь командам опытных капитанов. Доминика, следуя указаниям Павла Петровича, вывела свою эскадру на указанные координаты, сходу перестроив её в, нацеленный в самое сердце вражеского флота, атакующий «конус».

Как только перегруппировка флота Дессе была завершена, его корабли пошли в наступление, не давая прийти в себя подразделениям Илайи. В кромешной тьме космоса вспыхнула новая вспышка ожесточённой схватки. Удар нескольких «клиньев» Павла Петровича Дессе оказался настолько сокрушительным по своей силе и напору, что строй кораблей Джонса дрогнул и прорвался сразу в нескольких местах. Казалось, само пространство содрогнулось от чудовищной энергии, выплеснутой в этом титаническом столкновении. В образовавшиеся бреши, словно стаи хищников, почуявших запах крови, уже врывались крейсера и линкоры все той же беспощадной и дерзкой Доминики Кантор.

Флагман Доминики в окружении верных кораблей 12-й дивизии, безжалостно врубался в самую гущу вражеских порядков. Орудия линкора методично вели убийственный огонь, каждым залпом или таранной атакой вырывая из строя очередной корабль противника.

Илайя Джонс, наблюдая за стремительным крахом своих надежд, стиснул зубы в бессильной ярости. Его флот таял на глазах. Один за другим гасли на тактических экранах значки кораблей, поглощённые безжалостной круговертью сражения. Вице-адмирал понимал: ещё немного – и наступит тот страшный миг, когда количество потерь перейдёт в неотвратимость поражения. И тогда не останется ничего, кроме позора плена или смерти.

Но Джонс не желал напрасно жертвовать жизнями своих людей. В памяти вице-адмирала ещё были свежи горькие воспоминания о недавнем столкновении с контр-адмиралом Зубовым и его легендарной Гвардейской Эскадрой. Сейчас, против объединённых сил Дессе и Доминики, даже призрачных шансов на успех не было. Скрипнув зубами, Илайя отдал приказ своим подразделениям начать организованный отход из сектора битвы. Это был единственный шанс сохранить боеспособность остатков флота и переломить ход войны в дальнейшем.

Флот Илайи Джонса, непрерывно огрызаясь ответным огнём, стал отступать, теряя на каждой тысяче километров по несколько боевых вымпелов. Но, несмотря на все усилия Дессе и рвение Доминики, полного разгрома авангарда союзного флота не произошло. Дивизии Павла Петровича, измотанные долгим сражением и многочисленными повреждениями, уже не могли поддерживать прежний темп наступления.

Спустя некоторое время, отмеченное серией яростных, но скоротечных стычек, сражение затихло само собой, словно выдохшийся в приступе ярости зверь. Противоборствующие эскадры разошлись на безопасное расстояние. На пространстве меж ними остались лишь медленно остывающие обломки кораблей да мерцающие всполохи догорающего топлива. Командующие заняли выжидательную позицию, стараясь восстановить подбитые корабли и придать строю хоть какое-то подобие порядка…

Так, настороженно следя друг за другом, но не рискуя возобновлять смертельный танец, стороны простояли целые стандартные сутки. За это время ситуация в звёздной системе существенно изменилась. Баланс сил, ещё недавно склонявшийся на сторону Дессе, начал неумолимо смещаться в пользу его противников.

Первым тревожным сигналом стали многочисленные подпространственные вспышки на периферии сектора. Сперва редкие, они становились всё чаще и ярче, словно разгорающийся пожар. Затем из радужной ряби прыжковых тоннелей стали выныривать корабли – вначале по одному, затем десятками. Мощные линкоры и крейсера, ощетинившиеся орудийными башнями, в боевом порядке смыкали строй с остатками флотов Джонса и Круза. Это были основные силы Птолемея, спешащие на помощь своему авангарду.

Получив столь существенное подкрепление, вице-адмирал Джонс преисполнился мрачного торжества. Теперь численность союзного флота, собравшегося под командованием первого министра, превышала триста боевых вымпелов – поистине грозная армада, способная сломать любое сопротивление. Поражение Дессе казалось неминуемым.

Но и Павел Петрович, так сказать, не сидел сложа руки. К флоту "северян" также стекались малые боевые группы, рассредоточенные прежде по тыловым секторам и второстепенным звёздным системам Тульского Промышленного Пояса. Изначально расположенные в ключевых точках, дабы охранять сектор и препятствовать внезапным вторжениям, эти немногочисленные, но отборные эскадры получили долгожданный приказ покинуть свои координаты и спешить на соединение с главными силами…

Однако подлинным украшением этого ожившего космического полотна стала новоприбывшая эскадра из восемнадцати кораблей, появившаяся последней. Возглавлял эту эскадру ни кто иной, как контр-адмирал Васильков собственной персоной. Тот самый прославленный космофлотоводец, чьё мастерство и отвага давно стали легендой. Моряки и офицеры Дессе, завидев на экранах знакомый профиль моего флагмана, разразились ликующими криками. Ладно, я немного преувеличиваю, конечно, но в любом случае Павел Петрович, обычно сдержанный и суровый, не смог сдержать улыбки…

– Вот теперь я окончательно спокоен, – радостно приветствовал меня мой крестный, когда я ступил на борт его флагмана «Петр Великий». В просторной рубке управления царила атмосфера напряженного ожидания и готовности к решающей схватке. Офицеры склонились над мониторами тактических дисплеев, отслеживая малейшие изменения в диспозиции противника. В воздухе ощутимо витало предвкушение грядущего сражения.