Князь Алтайский (СИ) - Костин Константин Александрович - Страница 39

Кока повел ладонью, мол, твой ход, боярин, и сложил руки на груди. Край широкого рукава скользнул по доске и случайно смахнул фишку княжеского батыра.

Я вывел из резерва-«крепости» остатки своих воинов на поле и, машинально потянувшись, поднял упавшую фишку:

— Твой батыр, князь. Ты чуть не остался без воина.

Кока задумчиво посмотрел на мою ладонь. Я успел подумать, что мог бы сделать вид, что не заметил пропажи, все было бы полегче. С другой стороны — меня бы это все равно не спасло.

Кока аккуратно взял фишку своего батыра. Круглую, вырезанную из белой кости, с темным изображением могучего богатыря. Поставил ее на место.

— Продолжим игру, боярин?

Я кивнул. А куда деваться? И тут Кока меня удивил.

Он проворно поднялся на ноги, взмахнул рукой, призывая всех прислушаться к нему и зычно — возможно, используя какое-то Громкое Слово — заявил:

— Объявляю, что в игре в шатру русский боярин Викентий не проиграл!

Я встал, искренне не понимая, что происходит. Может, в шатре есть какое-то редкое правило на этот счет? Типа, выигравшим партию считается всякий, кто потерял семь воинов, при этом последним ходом противник снял три фишки, а сегодня вторник и ретроградный Меркурий?

— Вы все знаете, что боярин Викентий и его люди заняли земли, которые когда-то принадлежали нашим родам и которые были подло захвачены отродьями Эрлика! Я, князь Кока сын Абака рода Мундуса, прибыл сюда, чтобы лично убедиться, что пришедшие на эту землю люди честны, храбры и отважны!

Он повернулся ко мне:

— Согласившись пройти три соревнования — вы показали свое уважение. Победив нашего борца — вы показали свою отвагу. Даже ваши женщины храбры и отважны! Победив нашего мергена — вы показали свою силу. Которая не только в силе борцов, но и в воинских умениях. Игра в шатру…

Князь чуть прищурился, улыбаясь:

— … обычно показывает ум противника…

Да уж. Ума я особого не показал.

— … но сыграв со мной, ты, боярин Викентий, показал сразу несколько достоинств. Ты смел, иначе не вышел бы играть в игру, с которой незнаком. Ты прям, иначе не признал бы, что она тебе незнакома…

Как будто у меня другой выбор был, я ведь ее и вправду не знаю. Хотя, может, князь имеет в виду, что я мог начать юлить, выкручиваться, предлагать другую игру и т.п.?

— … ты умен, иначе не понял бы правила. И, наконец — ты честен, иначе не указал бы, что я уронил своего батыра. Ты показал семь достоинств, боярин Викентий, а это означает…

Старик снова повысил голос:

— … что пришедший на нашу землю боярин Викентий и его люди — не подлые захватчики, а добрый друзья! И я объявляю, что земля, на которой раскинута вотчина боярина Викентия — теперь его по праву!

Ах ты ж, старый ты жучара… Я внезапно понял, ЧТО произошло.

4

Вся эта история с соревнованиями с самого начала была одной большой проверкой. Подозреваю, будь у старого князя чуть побольше войска или не будь у него на шее вялотекущей войнушки с джунгарами — ни за что он не стал бы договариваться и соревноваться. Пришел бы и выгнал нас к лешему, как тот лесник из анекдота. Но сейчас… Сейчас у Коки дилемма. Воевать с нами — значит, положить часть своего войска и, даже в случае победы — огрести проблемы с «детьми Эрлика»-оборотнями, которые отхватят от его воинства еще кусок. А уж в ослабевшую после этих двух стычек армию с удовольствием вонзят свои зубы джунгары. Отдавая же землю нам — Кока достигает сразу нескольких целей. Во-первых — войско остается целым и готово воевать с джунгарами, не отвлекаясь на «второй фронт». Во-вторых — он получает союзников, то есть нас, которые могут оттянуть на себя часть джунгар. В-третьих — теперь проблема с оборотнями не его, а наша. Сплошные выгоды.

Но! И за просто так раздавать земли он тоже не может. Так никаких земель не напасешься. Вот князь и устроил публичную демонстрацию — и заодно проверку, не без этого — что мы, то бишь я и мои люди, как он выразился, не «подлые захватчики», а люди честные, договороспособные и, что немаловажно, сильные, то есть, есть шанс, что с оборотнями мы справиться все же сумеем. Прошли три испытания, как в сказке? Получите полцарства. А кто против — тот, может, и против древних обычаев? Может, он вообще смутьян и вольнодумец? А⁈

Ладно, это все мои рассуждения, с точки зрения циничного двадцать первого века. Может, князь свои испытания на полном серьезе предложил. Хотя, я подозреваю, фишку с поля он специально смахнул…

5

Расстались мы с телеутской делегацией добрыми друзьями. Звали в гости… и нет, я не шучу, я совершенно серьезно позвал Коку приезжать в гости. Во-первых, потому что сейчас я его делегацию не могу встретить достойно, с пиром и угощениями. Во-вторых — он сам явился без подарков, что тоже невежливо. И в-третьих — нужно составить и подписать шерть, договор, в котором четко прописано, кто что и на каких условиях получает. Потому что слово — это хорошо, но письменное слово — еще лучше.

Предварительно мы договорились о том, что кочевьями, которые находятся на моей земле, телеуты могут пользоваться там, где земля не распахана под поля, договорились о будущей торговле, об обмене взаимной информацией в случае чего… В общем, расстались вполне мирно и добрососедски.

Напрягало меня во всем случившемся только одно.

Даже телеутский князь ничего не смог сделать с оборотнями, терроризирующими его людей. А нас они не беспокоят от слова «совсем». Как будто чего-то выжидают…

Чего?

Глава 27

1

До тех пор, пока мы не отстроили до конца Осетровск и прилегающие к нему деревни и села, пока не запустили производство, пусть не вышли на полное обеспечение, но критически важную продукцию делаем сами, пока не заработали пасеки, заставляя меня мечтать о том, как я запущу продажи по всей Руси и окрестностям «Алтайского меда» — «Осетровский мед» звучит очень уж неоднозначно — пока мои рудознатцы не обшарили горы и не нашли месторождения серебряных руд…

До этого все было тихо и спокойно.

Вернее — все было тихо и спокойно в том смысле, что никакие вражеские коршуны не протягивали в нашу сторону свои волосатые щупальца… кхм. Похоже, сравнения — это не мое. В общем — враги оставили нас в покое.

Джунгары больше не показывались в наших краях, по донесшейся информации они сначала чувствительно огребли по зубам от телеутов князя Коки, потом от кого-то с юга, попытались разорваться на две части и сейчас погрязли во внутренних разборках. Каких — пока непонятно, моя разведка находится даже не в зачаточном состоянии, а в стадии конфетно-букетного периода и робких поцелуев.

С самими телеутами у нас наступили мирные и можно даже сказать дружеские отношения. Часть того, что не хватало нам самим, мы покупали либо у них, либо через них, кочевые пути мы оговорили еще в договоре-шерти, чтобы не было помех ни нам ни им. Даже часть бывших жителей моей нынешней волости осмелились вернуться назад и попросить разрешения поселиться. Я, конечно, разрешил, рабочих рук моей волости категорически не хватало. После проверки на оборотничество, разумеется, разрешил.

Оборотни нас опять-таки не трогали и никто из новоприбывших оборотнем не являлся. Что меня несколько настораживало, что, в свою очередь, вытекало в периодические выборочные проверки всех и каждого на принадлежность к оборотням. Отчего, подозреваю, я мог заработать репутацию параноика а-ля Иван Грозный. Тот, что из нашего мира. И, после всего этого, я подозреваю, что настоящий Иван Грозный параноиком, казнившим по желанию левой пятки, все же не был, и его подозрительность была вызвана чем-то вроде моей «охоты на оборотней» — когда любой может оказаться врагом. Помню, читал какую-то статью в интернете, что, мол, Грозный, как последний дурак, казнил какого-то там знаменитого военачальника, мол, не понимал, что ли, что перед грядущей войной — это все равно что самому себе руку отрезать. Поварившись немного в атмосфере Руси с ее боярами и их интригами, я скажу так: да, без командующего, как и без руки — тяжело и трудно, но бывают ситуации, когда, пожалев руку, можешь лишиться жизни. Например, когда твою руку поразила гангрена. Тут уж можно сколько угодно рассуждать, как будет тяжело без руки — а отрезать ее придется. Вот и царь мог узнать, что тот самый талантливый командующий собирается его предать, а талантливый генерал против тебя — это совсем не то же самое, что талантливый генерал на твоей стороне. Вот Грозный, возможно, сильно жалея и расстраиваясь из-за такой потери, и приказал его казнить. Или не Грозный это был, я уже как-то и не помню…