Че, любовь к тебе сильнее смерти! Писатели и поэты разных стран о Че Геваре - Колпакиди Александр Иванович - Страница 4

…Перед своим следующим путешествием, которое он предпринял в возрасте 25 лет вместе со своим другом Каликой Феррером, Эрнесто отказался от респектабельной должности в аллергологической клинике, несмотря на настойчивые уговоры ее руководителя доктора Пизани. Возможность блестящей карьеры и спокойной оседлой жизни остались в прошлом…

Помимо осмотра древних развалин и встречи с адвокатом и политиком Рикардо Рохо (именно он познакомит Эрнесто с его будущей первой женой перуанкой Ильдой Гадеа), эта поездка принесла молодому врачу и еще одно важное впечатление: он своими глазами увидел условия работы на знаменитых боливийских шахтах. Таким образом, Эрнесто получил новые яркие свидетельства зависимости Латинской Америки от Соединенных Штатов.

Кстати, на таможенном пункте в пограничном городке Пуно у Эрнесто конфисковали две книги, одна из которых называлась «Человек в Советском Союзе».

И именно в этот период впервые в личной переписке (это было послание любимой тете Беатрис) четко прозвучали его идеологические убеждения: «…я укрепился в мысли о том, насколько ужасны эти спруты капитализма. Я со слезами на глазах поклялся перед фотографией старшего товарища Сталина неустанно бороться до тех пор, пока не стану свидетелем полного уничтожения этих спрутов. В Гватемале я созрею окончательно и отточу до совершенства все те качества, которые необходимы подлинному революционеру».

В этой стране он впервые в жизни присоединился к политическому движению, выбрав гватемальскую левую революцию. Президентом Гватемалы был Хакобо Арбенс, прогрессивный военный, проводивший смелые политические и экономические преобразования.

И здесь же, при содействии Ильды Гадеа, Эрнесто Гевара познакомился с четырьмя кубинскими эмигрантами, бежавшими в Гватемалу после неудачного нападения на армейские казармы Монкада под руководством молодого кубинского адвоката Фиделя Кастро Руса.

Именно новые друзья-кубинцы дали Геваре знаменитое прозвище (которым он очень гордился всю жизнь) за его типично аргентинское пристрастие к словечку индейцев-гуарани «че», что означает «эй, друг».

Сама жизнь исподволь подводила будущего команданте Кубинской Революции к, пожалуй, главному делу его жизни, сводя с людьми, причастными к событиям на Кубе, одновременно заставляя укореняться его политические убеждения и постепенно подвигая к судьбоносной встрече с Раулем, а затем и с Фиделем Кастро, которой суждено было произойти через считанные месяцы в Мехико… Внешняя жизнь будто выстраивалась в соответствии с внутренним, заданным раз и навсегда им самим вектором…

Однако вернемся в Гватемалу. Напряжение, связанное с ожиданием военного вторжения США, нарастало, и все больше людей покидало страну. Всем было ясно, что этот гигантский «спрут капитализма» не допустит преобразований, ведущих к выходу Гватемалы из-под его влияния. Католическая церковь под нажимом ЦРУ обнародовала обращение к пастве, в котором заявила о проникновении в страну коммунизма и призвала граждан к борьбе с ним.

Прошло три дня после того, как Эрнесто Че Гевара отметил свой двадцать шестой день рождения, когда авиация США по приказу президента Эйзенхауэра начала бомбить территорию Гватемалы.

3 июля к власти пришел ставленник США Кастильо Армас; президент Арбенс ушел в отставку. «Ледяной душ окатил народ Гватемалы», – заметил несколько дней спустя в своем дневнике Эрнесто.

Новый режим почти сразу же повел полномасштабную «охоту на ведьм». Всякий, кто хоть как-то был связан с режимом Арбенса или подозревался в коммунистических взглядах, мог быть арестован, и эта участь теперь угрожала Геваре.

Еще в последние дни июня он, надеясь попасть на фронт, вступил в вооруженные дружины, организованные «Коммунистической молодежью». Теперь же, пользуясь личным знакомством с послом Аргентины, он выполнял поручения людей, укрывшихся в посольстве, собирал оружие, помогал найти убежище тем, кто попал в тяжелое положение.

Через несколько дней, когда угроза ареста станет суровой реальностью, Эрнесто сам вынужден будет обратиться в аргентинское посольство с просьбой о политическом убежище.

Вот что он пишет своей тете Беатрис в эти дни, делая упор на своем окончательном решении отправиться куда бы то ни было, чтобы превратиться там в истинного революционера:

«Как бы там ни было, я непременно буду ждать возможности отправиться в ближайшее место, где назревает конфликт, а в том, что что-то назревает, нет никаких сомнений, поскольку янки не могут пройти мимо, чтобы где-нибудь не защитить демократию».

Реплика про американцев в наши дни актуальна как никогда, а ведь написана она в Гватемале в далеком 1954 году!

Эрнесто покидает Гватемалу и на поезде едет в Мексику. По дороге он знакомится с человеком по кличке Эль Патохо (косолапый), которому на многие годы суждено будет стать другом и соратником Че Гевары. Близкое знакомство завязывается немедленно, поскольку оба, будучи по убеждениям коммунистами, «говорили на одном языке».

В то время Мехико был удивительно космополитичным и политически толерантным городом. Он стал пристанищем не только для тысяч иммигрантов, бежавших туда от фашистской угрозы в 30-х и 40-х годах и давших толчок мексиканскому культурному возрождению. Это был город интеллектуалов, от писателей и артистов до выдающихся художников, таких как Диего Ривера, Ороско, Сикейрос. Но самое главное – благодаря тому, что границы Мексики были открыты для представителей левого движения (там жил Хакобо Арбенс после гватемальских событий, учился Сандино), Мехико стал меккой для революционеров всего мира.

В Мехико Эрнесто продолжал осмыслять свой гватемальский опыт. Он был убежден, что американская интервенция в Гватемале была лишь началом глобальной конфронтации между США и коммунизмом.

На первых порах, чтобы заработать немного денег, ему пришлось побывать фотографом в городском парке, ночным сторожем, фотокорреспондентом в новостном агентстве, врачом во взрослой и детской больницах…

Сюда же, в Мехико, из всех уголков континента постепенно стали пребывать кубинцы. Они организовали неофициальную штаб-квартиру в доме Марии Антонии Гонсалес, кубинки, вышедшей замуж за мексиканца. Большой радостью было для Эрнесто вновь встретиться со старыми знакомыми по Гватемале, которые поговаривали о том, что, возможно, Фидель Кастро будет отпущен из тюрьмы и тоже прибудет в Мексику…

В конце 1954 года Эрнесто Че Гевара писал матери из Мехико: «То, как гринго… обращаются с Америкой, вызывало во мне все нарастающее негодование, но в то же время я изучал теорию, объясняющую причины их поведения, и я увидел научность этой теории… То, что я увидел в Гватемале, только прибавило веса моим прежним выводам… Я оставил путь рацио и обрел нечто родственное религиозной вере». Теперь он открыто заявлял о своем идеологическом кредо. Он окончательно стал убежденным коммунистом.

После блестящего доклада на медицинской конференции, посвященной аллергическим заболеваниям, и последующей за этим публикации в соответствующем журнале, Эрнесто поступает в интернатуру, получает в больнице скромное жалованье и возможность заняться новыми исследованиями по аллергологии.

Часть 3

Встреча с Фиделем

7 июля 1955 года состоялось событие, во многом определившее дальнейший ход революционной истории ХХ века. В Мехико в доме Марии-Антонии встретились два будущих великих революционера – Эрнесто Че Гевара и Фидель Кастро Рус, освобожденный из тюрьмы на Кубе и прибывший в Мексику. Их общение продлилось всю ночь, а под утро Эрнесто был принят в состав экспедиционного корпуса, ставившего своей целью свержение проамериканского режима Фульхенсио Батисты, в качестве врача и в звании лейтенанта.

«…он совершит революцию, и я всегда с готовностью буду во всем содействовать такому человеку, как он», – так Эрнесто Че Гевара выразил свое отношение к Фиделю Кастро спустя некоторое время.