Жених из гроба (СИ) - Сотис Майя - Страница 10

— Согласна, — я погладила котика и посадила себе на плечо. Мертвая киса немедленно вцепилась коготками в мое плечо и мягко заурчала в ухо. Идеально! — В моем доме нет убийц и надоедливых женихов, падающих в обморок. И чужих родственников там нет. Одна старушка, причем живая, а не мертвая.

Я замолчала, сообразив, что сама не всегда уверена, жива ли госпожа Ильинка. Она вроде едва ходила, но появлялась всегда неожиданно.

— Не может быть, что тебя настолько пугает эта группка обывателей и дармоедов, — буркнул Даррен. Мне показалось, или я своим отказом задела его за живое? Очень странно. В университете он никогда не стремился пообщаться со мной по-человечески.

— Ваша бабка, что передала мне силы, — я не удержалась и снова щелкнула пальцами, являя могильное пламя. Ну красотища же! — Она сказала, что Бриену грозит опасность и поэтому она хочет, чтобы ее силы помогли. А я терпеть не могу оставаться должной. Так что разберемся с вашей Констанс…

— Кристанс, — устало поправил меня Даррен, но ничего ответить я не успела.

— Кристанс! Кристанс! — ворвавшийся в комнату плешивый мужичок мне уже был знаком. Это он щупал обморочную девицу, которая была то ли любовницей, то ли подружкой моего жениха.

— Что она еще сделала? — встрепенулся Даррен, а я не сдержала красноречивого взгляда «я же говорила». Душечка мужика вообще вскакивал и падал в обморок и постоянно держался за сердце. Нервная семейка.

— Еще? — мужичок остановился и тоже схватился за грудь, повторяя за своим душечкой и переводя дыхание. — Не знаю, о чем ты, Даррен, но сейчас Кристанс умерла.

Рука моя сама нашла рукоять лопаты.

— Умерла? — повторил Даррен.

Для некроманта он был слишком растерян, так что я решила взять всё в свои руки. Соскочила с кровати, чудом не наступив на Бриена, поправила шляпу, убедилась, что котик не собирается свалиться с моего плеча, и, покрепче обхватив черенок лопаты, ткнула ее острием в мужичка.

— Веди! — сурово произнесла я.

Этому не учили в университете магии. Маги вообще в этом не нуждались. Но мое начальное образование было в лучшей школе инквизиторов. Да, некоторые считают, что инквизитор — это призвание. Другие, что это судьба. Ну вроде никто не хочет быть палачом, мусорщиком или инквизитором. Однако кто-то становится.

Но и те и другие не правы. В том государстве, где я родилась, существовали специальные школы, формирующие личности будущих инквизиторов. Кто-то должен был стать острием человеческого помысла — боевиком. Кто-то занимался наукой — такими были и мои родители, хотя свои эксперименты они ставили на магах. Предполагалось, что я стану такой как мои родители. Но я сбежала, не закончив совсем немного последний класс.

Однако, в отличие от магических дисциплин, школьные мне давались на отлично. И я была лучшей в классе по уверенности. Так что знала: если ты достаточно уверенно возглавишь людей, то они позволят тебе командовать.

Это срабатывало и с магами. Не со всеми, конечно, но мужичок нервно сглотнул и порысил показывать дорогу. Мы с Дарреном бросились следом.

Вопящих или нервно тянущих к Даррену руки домочадцев, что встречались на пути, я отсекала ловкими движениями лопаты. Иначе мы так вообще никогда бы не дошли! Но люди реагировали нервно и после этого просто прятались по комнатам. Ну и ладно, нам же лучше.

Я вообще-то вообразила, что мы сейчас увидим результат заклятия Даррена, и была в нетерпении. Ни разу не видела заклинание гниющей плоти. Оно же должно отличаться от просто естественного гниения?

Но то, что мы увидели, меня разочаровало. Кристанс была прибита к полу огромным древним копьем.

— Копье молчания в доме некроманта, серьезно? — я повернулась к Даррену. Несмотря на мои туфли слишком большого размера и лопату, я бегала быстрее Даррена и совсем не запыхалась.

— Мамины игрушки, — буркнул Даррен. — Рука не поднялась выбросить.

Я закатила глаза. Смешанные семьи! Редкостный бред. Одно дело, если оба не имеют выраженного вектора магии или один сильно слабее и не до векторов. Но Гастион-старший точно был некромантом и сильным, я слышала об этом в университете. А копье молчания могло принадлежать охотнице или боевому магу. Так себе парочка, короче.

У моей мамы был целый трактат по тому, какие сочетания магии были наиболее опасными — что могло породить по-настоящему сильных магов. Связки «Некромант + боевик» там не было.

— Я всё равно попробую поднять, — уворачиваясь от моего укоризненного взгляда, хмуро произнес Даррен. — Поможешь вытащить копье?

Я пожала плечами. Чего бы и не помочь. Силы от меня требовало немного — нужно было удерживать тело женщины, пока Даррен будет дергать. Чем меньше дополнительных повреждений нанесет зачарованное копье, тем больше шансов разговорить погибшую.

Хотя вообще после копья их мало.

Тут в чем весь фокус. С одной стороны, умертвия безмолвные и даже многие глухие. С другой же имелись три крупных исключения. Во-первых, вампиры. Да, они жили отдельных государством далеко в ущельях, где почти никогда их города не освещало солнце, а самые ярые инквизиторы и охочие до ингредиентов маги попросту не добирались. Но те немногочисленные индивидуумы, что ценили риск и имели страсть к путешествиям, болтали просто без умолку.

Та же беда с утопленницами. Умертвиями строго становились только женщины, моя бабушка со стороны отца подумывала даже отдельный трактат про это написать, но утопла раньше, чем дописала. Стала ли она умертвием, я не знаю, но пока она была жива, я уставала от болтовни этих русалок. С хвостами или без, они под водой не могли разговаривать, и, едва их головы показывались над поверхностью, начинали без удержу болтать обо всем, что им только на глаза попадалось. Короче говоря, чтобы пострадать от русалок, надо быть или глухим, или туповатым.

И, наконец, недавно умершие. Если поднять того, кто еще не остыл или хотя бы в течение недели, то он расскажет всё, что видел и слышал, кто его убил, кому он должен денег… В общем, мертвецы в этом состоянии очень хорошо понимают, что дорогу дальше лучше облегчить. Поговаривали, что некоторые некроманты так промышляли. Если палач (или разбойник) не мог вынудить человека рассказать, где тот спрятал сокровища, то несчастного убивали, а некромант поднимал и только успевал записывать всю необходимую информацию.

Разумеется, никого не радовала такая болтливость мертвецов. Сначала пытались запретить некромантов. Так себе оказалась идея. Поддержали ее только инквизиторы, но под шумок вырезали городок, где жили всякие подряд маги. Так идея сменилась на разработать способы заставить молчать хотя бы самых секретных специалистов. Таким подсаживали в рот серебряного паука. Тот рос и никак не мешал человеку — ну, так нам рассказывал профессор, я ему не очень поверила. А вот когда человек умирал, его рот плотно запечатывался этим отвратительным арахноидом.

Ну и появились амулеты и несколько заговоренных видов оружия вроде этого копья. Обо всем этом я размышляла, пока своим тщедушным телом прижимала Кристанс к полу, позволяя Даррену тащить за древко. Надо обладать недюжинной силой, чтобы так пробить тетеньку насквозь, чтобы копье застряло еще и в полу! А главное, зачем?

Я надеялась, что мы это скоро узнаем.

В роскошную столовую, где как раз за длинным столом и недалеко от камина валялась Кристанс, а мы с Дарреном пыхтели над копьем, то и дело заглядывали любопытные, но исчезали раньше, чем я успевала их запомнить.

Котику надоело служить воротником, и он спрыгнул на пол. Я надеялась, что мой новый друг сейчас возьмет след как собака, но метания котика по залу было не ради помощи, а в поисках лучшего места для сна. В результате он вспрыгнул на стул, свернулся клубком и уснул. К этому моменту Даррен уже избавился от копья и приготовился поднимать тетку.

Я на всякий случай отползла подальше. Еще зацепит!

В университете поднимать мертвеца нужно с кучей мелких ритуалов. Начертить правильно просто миллион знаков, поставить правильные свечи, чем больше их количество и составляющие воска совпадают с данными рождения и особенностей смерти мертвеца, тем легче и чище пройдет поднятия. Но в полевых условиях достаточно одной силы.