Назад в СССР: Демон бокса 3 (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 12

— Ты получаешь не треть, а сто процентов моих доходов в СССР. Что же касается доходов в США, всё предельно просто. Или соглашаешься на контракт с вполне щедрыми условиями, или подавай в суд.

Я на секунду представил пухлую тётку лет пятидесяти с большой бородавкой на носу, так Рапопорт описал судебного исполнителя Минского районного нарсуда, её территория как раз охватывает посёлок Ждановичи. Прикинул, вот эта тётка приезжает в Калифорнию, не зная по-английски даже «ез ыт ыз», и там, потрясая белорусским исполнительным листом, пытается что-то с меня взыскать. Сюжет можно продать Голливуду, у них всегда дефицит комедийных сценариев.

Не знаю, что надумала себе Вика, но шантажировать в духе «отдай мне треть» больше не стала. Молчала минуты три, я уже чувствовал дремоту и специально держал глаза широко открытыми, чтоб не уснуть и не захрапеть.

— Валер… На Ленинград я согласна. Ночь в поезде — Ваня выдержит. Про остальное подумаю.

Теплее. Важно, чтобы уехали до того, как ненаглядного Гошу выпустят из обезьянника. Толстый импотент имеет какую-то гипнотическую власть над Викой. А может, всё дело в другом, она упивается властью и влиянием, мной не особо покомандуешь. То есть в поезд желательно сесть не позднее двадцатого апреля.

Снова ладошка на моём плече. Дыхание на щеке.

— Валер… Ты как уехал летом восемьдесят четвёртого, я ни разу не была с мужчиной.

— Как и я с женщиной. Тебя что-то удивляет?

— Мужчины не столь щепетильны…

— Я — женат. Хоть последние полтора года — чисто формально.

— Так и я — замужем.

Больше не размениваясь на слова, она скользнула мне под одеяло, навалилась сверху, начала целовать.

Начала… А чем кончилось? Я с удовольствием совокупился со стройной, привлекательной и сексуальной женщиной. Но ничуть не любимой. Примерно так же, как спал в своё время с учительницей английского, из одной только похоти, никаких возвышенных чувств. Иван, прочувствовав патетику момента, тихо лежал в кроватке и не прерывал процесс детским плачем.

Разрядившись, я откинулся на спину. К удовлетворению примешалось лёгкое разочарование. Знал же, в ту же реку невозможно войти снова, если она пересохла.

Вместо семейных отношений я получил их некий суррогат. Да, очень многие пары живут без любви, не удивлюсь, если не большинство, пусть не было таких трещин как у нас, всё тихо-гладко, чувства со временем ослабли, но оба притерпелись, общие дети, крыша над головой, совместное хозяйство, привычка, безыскусный секс раз в неделю, потом раз месяц, в квартал, в полгода… И так до старости.

Мой возраст давно перевалил за две тысячи лет, но всё до рождения в Минске словно заархивировано и отправлено в облачное хранилище. То есть не стёрто и никуда не делось, но обычно не влияет на текущее. Я — Валера Матюшевич шестьдесят первого года рождения, и что меня отличает от других землян, так это некоторое послезнание, частично утраченное из-за топтания бабочек. Да ещё мерзкое задание грёбаного «Вышнего», в части продвижения на профринге выполняемое на все сто. Он уже много месяцев не появлялся. Значит, паразит вполне доволен. В отличие от меня.

В суде мы единогласно заявили об отложении слушания, судья немедленно выписала три месяца на примирение, понятые (пардон, народные заседатели) не скрывали разочарования, явно надеялись на шоу.

Двадцатого апреля сели в купейный вагон до Питера, он донашивает совковое название «Ленинград», но мало кто об этом задумывается. Мог выкупить СВ, но удобнее было ехать вчетвером, заняв целиком одно купе да Оля в соседнем кокетничала с какими-то моряками. Услышав о возможности такого путешествия, свояченица немедленно написала заявление в деканат «по семейным обстоятельствам», в слух о взрыве АЭС не верила, но радовалась поводу свалить. А уж при словах «переезд в США» загоралась как лампочка, не зная, сколько подводных и надводных камней таит та жизнь, где на каждом шагу встречается свой Доналд Дюк, радующийся любому шансу тебя эксплуатировать и облапошить.

Северная столица, обычно на погоду не щедрая, подарила неделю тепла. Мы жили в «Астории», самой пафосной гостинице Питера советских лет, девочки непременно хотели посмотреть на окно, откуда Андрей Миронов спускался на ковре во время съёмок «Приключения итальянцев в России», может — не сам, а дублёр, но окно точно было оно самое.

«Тётя» Оля здорово помогала с детьми, иначе такой вояж с годовалым малышом превратился бы в пытку. Глядя на неё, убеждался — будущая идеальная мать, все задатки налицо, мужики — набегайте! Кто не боится женщин шестифутового роста. Гуляли по Питеру, я как мог баловал их всех, ещё в Москве поменяв на «мелкие» расходы доллары по хорошему курсу. Каждая получила подарки в «Берёзке», где я предъявил паспорт США и мог рассчитаться валютой за вещи, простым советским гражданам малодоступные. Правда, пришлось шугануть подозрительных личностей, отирающихся у входа и предлагавших… Я не вникал в детали их оферты.

Себе купил только прикольный чёрный парик, закрывший бритый затылок с драконом. Отпустил щетину, из-за которой ловил подозрительные взгляды ментов, пусть в двадцать первом веке она — признак мужественности и брутальности, в СССР небритость считалась запущенностью и неаккуратностью. Это тот редкий случай, когда советская точка зрения мне больше импонирует. Экстерьер дополнили широкие тёмные очки. Но меня всё равно узнали. Возможно, утечка информации произошла из гостиницы.

Журналисты пары местных газет отловили меня в коридоре.

— Буквально пару слов, товарищ Матюшевич! Или правильнее сказать — мистер Матюшевич?

— Говорите что хотите, парни. И пишите тоже. Но у меня эксклюзивный контракт с американской телевизионной компанией. Желаете интервью — договаривайтесь с НВО. Или приезжайте в Лас-Вегас на рейтинговый бой с Джо Мастерсом, на предматчевые и послематчевые интервью допускаются все аккредитованные. Теперь прошу извинить и позволить пройти.

— Только один вопрос…

— Хоть десять. Но в Лас-Вегасе.

Предложение для хомо-советикуса сгонять в Неваду равносильно командировке на Луну. В теории люди туда летают, но практически не попасть.

Они ещё некоторое время приставали как торгаш на арабском рынке, уговаривающий что-то купить, потом отцепились. Правда, с этого дня я постоянно видел вспышки фотокамер, а ещё пришлось звонить Дону, объясняя, как в «Ленинградской правде» появилось интервью со мной, которого я не давал, тот обещал предупредить заказчика, что интервью фейковое, к такому привыкли. Тем более писули в советской прессе никак не влияли на западный информационный рынок.

Начались «перестройка», «гласность», «ускорение» и прочая аналогичная херня, но западный и советский мир пока ещё жили весьма изолированно друг от друга.

И уж точно в «загнивающих» странах не видать очередей за водкой и чернилом, растянувшихся на сотни метров, милицейских нарядов, потому что каждое закрытие виноводочного магазина или отдела превращалось в спецоперацию с разгоном протестующих против полусухих законов Горбачёва (с супругой). Популярность этой парочки резко устремилась вниз по мере того, как она росла за рубежом.

А я купил радиоприёмник и ждал воскресенья. Оно, наконец, настало.

Глава 5

Мирный атом

Особенность коротких волн в том, что слышимость хороша ночью. Тогда и стоит ловить «вражьи голоса», перебиваемые грохотом глушилок, в Минске они на улице Радистов, в Ленобласти их тоже наверняка хватает. Утром в воскресенье эфир был безмятежен и пуст, не считая советского «Маяка» и прочих аналогичных радиостанций, вещавших с административным восторгом в дикторских интонациях о ходе посевной и всенародном энтузиазме по поводу претворения в жизнь решений очередного (мартовского) Пленума ЦК КПСС. Я поймал ироничный взгляд Вики, только закончившей кормить Ивана, похоже, радовавшейся не столько тому, что Союз избежал жуткой катастрофы, но, скорее, крушению моей самоуверенности в предсказаниях. Не злорадствовала вслух, только спросила: