Кодекс Наемника. Том 7 (СИ) - Бредвик Алекс - Страница 3

Мы постепенно сжимали область сражения. Все реже корабли врага подрывались на минах. Их становилось меньше… причём «их» в обоих смыслах. И кораблей врага, и самих мин. Поле боя становилось всё более просторным, и корветы с фрегатами флота Греев всё чаще прибегали к тактике маневренного сражения. Но вот ведь незадача… мы могли работать с более дальней дистанции, нежели они.

В какой-то момент — я даже не заметил — от флота врага практически ничего не осталось. Тяжёлый с лёгким крейсеры, один фрегат и один эсминец, плюс около пяти десятков малых кораблей. У нас же среди потерь только два с половиной десятка уничтоженных и сильно повреждённых корветов. Превосходство в технологическом плане налицо. При этом уничтоженных было всего девять, остальные смогли отступить. Когда работа идёт планомерно, когда понимаешь, что тебе конец… то лучше уйти в тыл, на восстановление, чем навсегда потерять возможность сражаться. Ну и жить.

Все наши силы были направлены на уничтожение последних кораблей противника. Только пять корветов по моему приказу пристыковались к брошенному лёгкому крейсеру врага, чтобы захватить его и начать оттаскивать в наш тыл. По нему уже начали работать из орудий тяжёлого крейсера… а нам лишний корабль в начавшейся войне точно пригодится, и не раз. Поэтому… лучше взять такой трофей, чем потерять.

— Противник выполняет маневр! — тут же доложили мне.

Я глянул на карту, на голограмму нашего боя. Враг разворачивался, хотел отступить. Но… не судьба. Корабли под командованием Миры уже заходили в тыл противнику, уже частично отрезали его от сверхсветового коридора, из-за чего круг наш был практически полностью замкнут. Я с наслаждением смотрел на это: как сгорают в пламени последние корветы врага, как на самоубийство пустили эсминец с фрегатом, чтобы они спасли жизнь высокопоставленному, относительно этого флота, лицу.

Но мне лично было плевать на эти «мелкие» цели. У меня были «китобои», которые способны совершить буквально чудо. И это чудо я хотел увидеть. Я только дал целеуказания, только разрешил открывать огонь без моей команды… как множество ракет и снарядов со всех кораблей отправились туда, куда советовал тактический помощник каждому стрелку каждого из моих кораблей.

Корветы противника закончились первыми. По ним отработали множеством ракет мелкого калибра. Это был в прямом смысле слова огненный вал, от которого ни один вражеский корабль не смог увернуться. В этот момент по более крупным кораблям врага были запущены пачки тяжёлых и средних ракет. По нам тоже открыли огонь… но наши корветы не стали лезть вперёд, им был дан приказ охранять крупные корабли от ракет противника, чтобы они не просадили щиты. Чем пилоты корветов и занимались вместе со своими стрелками.

Когда тяжелые ракеты долетели до своих целей, последний фрегат и эсминец вместе с ним перестали существовать. Их буквально разорвало на куски. Давненько я не видел, чтобы взрывались реакторы… но, видимо, энергии тяжёлых ракет, которые ударили по практически полностью разорванному в клочья выстрелами средних орудий кораблю, сделали своё дело.

После того как клещи сомкнулись, началась самая приятная часть операции. Вперёд выдвинулся мой корабль. Нужно было отвлечь орудия противника от более мелких целей, чтобы их щиты остались целы. Я не хотел терять бойцов… а получить несколько сотен попаданий по весьма ёмкому щиту… не страшно. Всё равно враг будет уже сейчас уничтожен.

— Всем приготовиться! Прекратить огонь, за исключением обошедшей группы! — тут же отдал приказ я всему флоту. — Фрегатам и эсминцам удалиться на безопасную дистанцию и ждать моей команды!

Тут же началось перестроение. Противник замешкался, начал дёргаться. Явно у боевого офицера, который управлял подошедшим флотом, уже сдавали нервы. Он не хотел умирать, он хотел дальше жить, хотел устроить сафари, поохотиться на нас… вот только сам стал жертвой своих амбиций, не учёл, что может быть по прилёте в нашу систему. А стоило. Ведь у нас глаза много где.

Стоило фрегатам и эсминцам отступить, как посыпались первые доклады о том, что орудия врага начали работать по нам. Ожидаемо. Я был готов к этому, как и вся команда. Это было в какой-то степени рутиной в данный момент. По прогнозам, крейсеру просадят щиты примерно на две трети, после чего враг будет уничтожен.

Я не позволял остаткам флота Греев просто так стрелять по мне. Все наши орудия, даже мелкие, работали. Ведь чем больше мы выпустим снарядов сейчас, тем быстрее враг лишится своих щитов потом. А если ещё и учитывать мощь нашего тяжёлого лазера… то это будет лёгкой прогулочкой, когда все силы ударят разом. И это время уже почти пришло. Более половины орудий двух оставшихся кораблей были сосредоточены на моём корабле. Я улыбнулся… и отдал последний приказ в этой битве, а тактический помощник быстро скорректировал действия.

Моментально отступающие фрегаты с эсминцами развернулись и на полной скорости устремились вперёд. Прошло всего несколько минут, прежде чем первые корабли вновь вступили в бой. Шквал огня открылся по остаткам Греев. Они пытались снова развернуться, попытались вырваться из окружения… но судьба диктовала иные условия.

Первым, что меня немного обескуражило, в хорошем смысле этого слова, развалился на две части тяжёлый крейсер. Цепочка взрывов прошла по его корпусу, а потом что-то сильно рвануло внутри, из-за чего примерно в передней трети корабля образовалась гигантская щель, которая и стала разделительной точкой для разрыва на неравномерные части птички.

Лёгкий крейсер тоже долго не продержался. Все его штурмовики были уничтожены, особо большого количества орудий на корабле не было, из-за чего он стал лакомым кусочком для нас. На него накинулись все. Использовалось вообще всё, что только можно. Мои подчинённые явно спускали пар, отрывались по полной, мстили за тех, кто сегодня погиб в нашей битве. И крейсер не выдержал… Когда пал щит, его корпус стал разваливаться быстрее, чем летели снаряды и импульсы лазера. От крейсера решили ничего не оставлять. Уничтожали вообще всё, что только можно было.

Битва была окончена. Команды всех кораблей ждали нового приказа, а моя же команда смотрела на меня выжидающе, с какой-то потаённой надеждой в глазах. Они хотели услышать хоть какие-то слова в свой адрес… и я, как командир, обязан был ободрить и похвалить своих подчинённых.

— Я не мастер говорить торжественные и ободряющие речи… — начал я, немного задумчиво. — Но начну сразу с самого неприятного. Сегодня мы победили, да, но не стоит забывать, что это всего лишь одна битва. Впереди нас ждёт целая война. Враг показал своё лицо. Он несколько лет паразитировал на выстроенной после Гражданской Войны системе, используя её скрытно в своих целях. Почти все оказались во власти Греев. И стоит учитывать это. Враг показал, что ему плевать на своих людей, он их готов бросать на убой, как скот. Ему не жалко пока что кораблей, особенно старых, которые могут нанести нам вред… — Я немного помолчал, позволил информации провалиться в разум людей, им понять, о чём я говорю и что хочу донести, после чего продолжил, сменив манеру на более ободряющую и радостную. — Но в любом случае сегодня мы показали всему человечеству, что с Наёмниками шутить нельзя, что нас нельзя недооценивать. Сегодня мы показали всему миру, что мы можем постоять не только за себя и свои идеалы, но и за тех, кто вверил нам свои жизни! Сегодня мы доказали всем, что мы готовы уничтожать врага! Сегодня вы смогли сделать то, что делали величайшие герои космоса! Вы уничтожили превосходящего по силе противника! Целых три процента от текущего состава флота врага, возможно, даже больше. Это огромный результат для нас. Эта победа — ваша!

Тут же на мостике послышались сдержанные вскрики, но при этом все встали и начали хлопать. На лицах моих подчинённых были улыбки, они действительно были рады, что я их похвалил. И мне было от этого не по себе. Все мы взрослые люди… но каждый может обрадоваться из-за таких мелочей. Вроде бы тут многие даже старше меня… но рады слышать от меня, всё же своего командира, ободряющие и похвальные слова.