Сокрушительный удар - Френсис Дик - Страница 29

Ну, если он этого не понимает, я ему не объясню.

— Я не из Йоркшира, — заметил я.

— Ну и что с того, черт побери?

— Вы же нанимаете только йоркширцев.

— Ага, и гляди, к чему это привело! Нет уж, парень: если ты купишь мне хорошую лошадь, мне будет наплевать, что ты не из наших краев!

К нам подошел Николь, и Уилтон Янг смерил его злобным взглядом, как сына своего злейшего врага, несмотря на то что они с Бреветтом оказались жертвами одного заговора.

— И окажи мне еще одну услугу! — продолжал Уилтон Янг, снова пронзая пальцем безответный воздух. — Найди способ вытряхнуть из этого гребаного Файндейла все деньги, что он поимел с меня, все до пенни. Я те прямо говорю: я не успокоюсь, пока с ним не поквитаюсь!

Стоит ли рассказывать? Впрочем, я и так уже далеко зашел...

— Мне известно... — медленно начал я. Уилтон Янг тут же за меня уцепился:

— Что? Что тебе известно?

— Ну... Помните тех трех лошадей, которых вы посылали на скачки в ЮАР?

— Такую уйму денег угрохал впустую! Тут они были в хорошей форме, а в Дурбане захирели. Климат впрок не пошел. А обратно вернуться они не смогли из-за карантина.

— Одна из лошадей пала вскоре по прибытии в Южную Африку, — сказал я. — А две другие так и не добрались до ипподрома.

— А ты откуда знаешь, черт побери? — удивился Уилтон Янг.

— Они плыли морем...

— Да что ты! — уверенно перебил он. — Они летели самолетом. Полет прошел неудачно...

— Они плыли морем, — повторил я. — Я тогда отправлял в Африку двух лошадей, и они плыли тем же рейсом. Со своими я отправил конюха и уйму фуража. А ваши трое путешествовали одни в течение трех недель, и никто за ними не присматривал. Вместо корма им дали на всех полтонны сена, причем сена некачественного. Ни овса, ни отрубей, ни комбикорма. Одно только дерьмовое сено, и того ровно столько, чтобы не умереть с голоду. К тому же некому было позаботиться, чтобы они получали хотя бы это. Мой конюх приглядывал за ними, как мог, и делился с ними кормом, который брал у моих лошадей, но в Дурбан они прибыли в таком плохом состоянии, что таможня не хотела впускать их в страну.

Уилтон Янг не верил своим ушам.

— Я же их самолетом отправил! — повторил он.

— Это вы так думаете. Я и в «Спортивной жизни» читал, что лошади отправлены самолетом. Но когда вернулся мой конюх, он мне рассказал, как все было на самом деле.

— Но я же платил за самолет... Больше четырех тыщ выложил!

— А кому вы платили?

— Клянусь богом! — Уилтон Янг снова воспылал яростью. — Я те прямо говорю, я его в стенку вколочу!

— Лучше обратитесь к вашему адвокату, — посоветовал я. — Я скажу ему, какой это был рейс, и дам имя и адрес конюха, которого я посылал.

— Клянусь богом, я так и сделаю! — воскликнул он. Развернулся на каблуках и почти бегом удалился, словно намереваясь сделать это немедленно.

— Когда ты разжигаешь огонь, ты делаешь это на совесть, — заметил Николь.

— Не надо было поджигать мою конюшню.

— Да, зря они это сделали! — согласился Николь. Гнев Файндейла проявлялся совсем иначе. Он схватил меня за руку возле весовой. Я посмотрел на его лицо и решил, что мне лучше пока не удаляться, от хорошо освещенных и оживленных мест.

— Я тебя убью! — пообещал Файндейл.

— Я ведь предлагал вам заключить мир.

— Вик тебя убьет.

Чушь собачья. Файндейл — да, Файндейл при случае убить может, а Вик не из тех, кто убивает.

— Не пори ерунды, — сказал я. — Вы двое даже конюшню сами поджечь не можете. А Фред Смит меня убивать не будет, он уже сидит.

— Не он, так другой!

— А кто? Джимини Белл? Ронни Норт? Вы все только грозить умеете, а чтобы привести угрозы в исполнение, вам нужен Фред Смит. А Фреды Смиты на дороге не валяются.

— Мы же тебе говорили! — яростно ответил Файндейл. — Это не мы заплатили Фреду Смиту! Это не мы велели ему поджечь твою конюшню! Это не мы!

— А кто же?

— Вик. Нет... Это не Вик.

— Так Вик или не Вик?

— Вик доложил, что ты не хочешь играть по нашим правилам. Он сказал, что тебя надо хорошенько проучить.

— Кому он доложил?

— А я откуда знаю?

— А стоило бы разузнать. Смотри, до чего он тебя довел! Ты потерял тепленькое место у Уилтона Янга, тебе грозит судебное преследование по обвинению в мошенничестве... По-моему, это верх глупости — позволить втравить себя в такие неприятности человеку, которого ты даже не знаешь.

— Это ты меня втравил во все это! — взвыл Файндейл.

— Когда меня бьют, я даю сдачи.

Когда он понял, о чем речь, это произвело на него точно такой же эффект, как на меня. Агрессия рождает ответную агрессию. Вот так и начинаются войны. Файндейл не выразил сожалений, не стал извиняться и оправдываться, а, напротив, еще решительней повторил:

— Я тебя убью!

— Ну и что ты будешь делать теперь? — поинтересовался Николь.

— Возьму пирожок с мясом и бутылку кока-колы...

— Зараза ты, Джонас! Я имел в виду — что ты будешь делать с Виком?

— Попробую притушить печку у него в кухне. Николь посмотрел на меня вопросительно. Я пояснил:

— Вик мне однажды сказал, что если мне слишком жарко...

— Ты можешь выйти из кухни? — продолжил Николь. Он тоже знал эту поговорку.

— "Вот именно.

Холод и сырость зимнего вечера пробирались под мой анорак, а ноги у меня вообще заледенели. У Николя лицо приобрело голубоватый оттенок. Пожалуй, сейчас мы оба с удовольствием очутились бы в жарко натопленной кухне.

— А как?

— Точно еще не знаю.

Нарушить согласие между Уилтоном Янгом и Файндейлом было не так уж сложно. Оба темпераментных йоркширца были словно начинены порохом — стоило поднести спичку, и все взлетело на воздух. Рассорить Константина с Виком будет куда сложнее. Константин не был так честен, прямолинеен и туп, как Уилтон Янг. Возможно, в данном случае он предпочтет спасти лицо.

— Здесь замешан кто-то еще, — сказал я.

— Кто?

— Не знаю. Кто-то, кто поддерживает Вика. Кто нанял Фреда Смита, чтобы тот делал всю грязную работу. Я не знаю, кто это... и не остановлюсь, пока не узнаю!

Николь посмотрел на меня задумчиво.

— Если бы он мог видеть тебя сейчас, он бы, пожалуй, поторопился замести следы.

Вся беда в том, что следы и так были заметены лучше некуда. Так что, чтобы его найти, придется заставить его наделать новых. Мы зашли в бар погреться и перекусить и пятую скачку смотрели по висящему на стене монитору.

Николь спросил:

— А какие еще махинации могли проворачивать Вик с Файндейлом?

— Ну, мало ли... — улыбнулся я.

— А например?

— Ну, например, фокус со страховкой.

— Какой?

— На самом деле, не стоило бы тебе об этом рассказывать...

— Да ладно, все равно ведь теперь ты не на их стороне. Ты им ничем не обязан. Я пожал плечами.

— Ну, скажем, ты покупаешь лошадь для заграничного клиента. И говоришь, что застрахуешь лошадь на время перевозки, если он вышлет страховой взнос. Он высылает взнос, и ты его прикарманиваешь.

— И все?

— И все.

— А если лошадь по дороге погибнет? Тебе ведь придется выплачивать страховку из своих денег? Я покачал головой:

— Ничего подобного. Просто извиняешься, говоришь, что, к сожалению, не успел оформить страховку, и возвращаешь взнос обратно.

— О господи!

— К тому времени, как ты со мной расстанешься, ты будешь разбираться в делах лучше своего папы! — с улыбкой заметил я.

— Надеюсь, что да, черт возьми! Вик его раскрутил, как последнего сопляка!

— Caveat emptor, — ответил я.

— Что это значит?

— Пусть покупатель будет осторожен.

— Ну, я знаю по крайней мере одного покупателя, который будет осторожен до конца дней своих. Это я.

На следующей неделе на смешанных торгах в Ньюмаркете я приобрел для Уилтона Янга жеребчика-двухлетку.

Сам Уилтон Янг тоже был на торгах.

— А почему этого? — осведомился он. — Я смотрел его в каталоге. Он участвовал в трех скачках и приходил в лучшем случае шестым.