Операция "Берег" (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 33

Наш артналет закончился. Доносились резкие очереди немецкого пулемета — бьет по кому-то на поле, следит, шкура. Но здешнюю позицию пулеметчики не видят, да и отсюда — из траншейки — уже ничего толком не разглядеть. Разве что свои подбитые танки.

— Ничего, сейчас темнеет рано, отойдем, — пробормотал Олег. — Ты, Хрустов, не переживай. Отползешь в тыл, примут как родного. Санбат, медсестрички, усиленное питание….

Хрустов теперь с подвязанной на шею рукой, ему стало чуть легче. Сидел на дне окопа, поскрипывал зубами:

— Да что там, товарищ лейтенант, я не понимаю, что ли. Обидно, что напрасно. Ничего мы не сделали, да и сделать не могли.

— То вопрос философский, — вмешался Митрич. — Напрасного на свете не так много, как нам, дуракам, кажется. Хотя можно и всё подряд пустым считать. Вы лучше скажите — с нашим башнером что сталось? Я его спихнул, он вроде целым был, цеплялся изо всех сил, прям не оторвешь. Потом прострочило, что ли?

Рассмотреть наводчика не удавалось: вроде лежал не так далеко, но пятна проталин и вывороченной гусеницами земли заслоняли-маскировали.

Неудачливые танкодесантники начали застывать — в заснеженном окопе, да еще с мокрыми ногами было студено. Олег сидел, засунув кисти в рукава телогрейки, упершись ногами в противоположную стенку траншеи — так было чуть суше. Раздумывал о «тигре» и крайне неудачном бое. Понятно, орудие на гаде стоит хорошее, оптика отличная. Но видимо, большую роль сыграло то, что немцы местность отлично знают, а мы наудачу атакуем, без толковой разведки. Вот и получили.

— Не, не нашей фортуны сегодня день, — молвил в такт командирским мыслям Митрич.

— Да, нужно было разведку послать, — кивнул Олег.

— Щас не про то. Слышишь?

Правее по склону доносились звуки, вроде снег вдали причавкивал.

— Фрицы⁈ — в ужасе прошептал Хрустов.

— Тебе-то чего, сиди, помалкивай, «наган» грей, — шикнул Митрич. — Отобьемся.

Немцы спускались неспешно — трое — все в белом-маскировочном, с автоматами. Отчетливо донеслась негромкая спокойная фраза — уверены в себе гады. Правда, смотрят куда-то правее. Траншею пока не видят, или пустой считают.

Олег с облегчением вспомнил, что шапку так и не успел сменить — на голове задрипанная серая ушанка, и сама похожая на ком грязного снега. А ведь хотел новую достать…

Толкнул Митрича — нужно бить! Немцы действительно удобно подставились — метров сорок, боком идут. При удаче можно одной очередью срезать-положить, ППШ проверен, полный диск.

Митрич отрицательно качнул головой, не оборачиваясь, показал гранату и сделал не очень понятный жест — вроде как ныряющий. Это он куда гранату решил зашвыривать?

— За тылом следи, лейтенант, за тылом, — чуть слышно прошептал Митрич.

Олег оглянулся и оторопел. Двое немцев, непонятно откуда взявшихся, присели на склоне. Шагах в пятидесяти. Смотрели, правда, тоже в сторону — в сторону дороги, на подбитый танк.

— Щас засядут, я тех троих гранатой, ты сразу автоматом прижмешь. А я тех что с жопы возьму… — скороговоркой прошептал Митрич.

— Ну… — от неожиданности Олег не нашелся, что возразить.

Уму непостижимо, как немцы сзади оказались. Нет, понятно, что шли согласованно, двумя группами по склонам, холм огибали, чтобы у траншей встретиться, но откуда дед знать мог…

Немцы — те, что первые — действительно начали исчезать. Попросту спрыгнули в невидимый окоп. Тут же Митрич, широко размахнувшись, метнул туда «лимонку» — та одновременно с последним фрицем в окоп канула. Оттуда донесся испуганный возглас…

Только расслышать, что немцы заорали, Олег не смог — дед, разом потерявший интерес к траншейным фрицам, резко развернулся, ощутимо задев командира винтовкой, вскинул «трехлинейку», шикнув:

— Тех прижмешь!

Бахнула, подняв из окопа дым и снежную пыль, граната. Выпрыгнувший было на бруствер немец свалился обратно….

…Одновременно Митрич выстрелил, свалил одного из оглянувшихся «тыльных» немцев….

Дальше Олег перестал особо улавливать суть событий, поскольку оглушенные гранатой немцы вновь полезли из окопа, пришлось по ним строчить…

Одного подстрелил сразу — строчка поперек спины прошла, немец рухнул, как подкошенный. Второй оказался вертким, бежал по снегу вверх не оглядываясь, тяжело и не быстро, но вроде умышленно вилял. Очередь, еще…. Удалялась спина с прыгающим капюшоном куртки…. Вот сука, как заколдованный.

За спиной протарахтела очередь немецкого автомата, в ответ бахнула винтовка, а Олег пытался поймать на прицел прыткого «своего» фрица. Короткая очередь, да что ж… опять мимо. Удерет же…

В очередной раз стукнула винтовка Митрича — ноги немца заплелись, обернулся и замер на снегу.

— Вот, а то все «автомат, автомат», — с удовлетворением сказал дед, вкладывая в «трехлинейку» новую обойму. — Винтовка годнее. И опять же экономия патронов.

— В окопе один фриц засел, — указал автоматным стволом Олег.

— Битый уже небось. Но для профилактики… — дед сдернул кольцо с гранаты, зашвырнул в не подающий признаков жизни окоп.

Присели, пережидая разрыв.

— Швыряешь, словно.… В «городки» до войны много играл, что ли? — нервно проворчал Олег.

— Чего сразу «в городки»? Гранатометание — дело нехитрое, просто аккуратности требует. А у нас, у столяров, аккуратность вполне наработана. Хотя это, конечно, не из башни бомбами наперегонки швыряться. Вот там и виртуозность, и щедрость.

— Да там и гранат в боеукладке навалом. А тут наоборот, — неловко пояснил Олег.

— Так принесли-то нам бомб фрицы, — удивился дед. — И иного оружия. Щас соберем трофей…

— Они что, снаряжение побросали? — уточнил не видевший и не очень понявший происшедшее Хрустов.

— Да дед их всех уже пострелял, — пояснил, еще и сам не особо веря, лейтенант Терсков.

Тут пришлось прервать дискуссию, поскольку по холму начали лупить с двух сторон: немцы из минометов, наши — более щедрые — накрыли 122-миллиметровыми. Видимо, обеспокоила возня и перестрелка обе стороны. Ладно бы немцы, те разведку потеряли. Вот свои пушкари могли бы и задуматься…

Пережидали огневой налет на дне траншеи. Вокруг вздрагивало, под ногами хлюпало, опять сапоги промокли…

Стихло.

— Суетиться не будем, пусть хоть солнце уйдет? — предложил Митрич.

— Верно. Вот только не полезли бы немцы снова, — беспокоило Олега.

— Они тоже ночи ждать будут. Не видят они этот склон.

Ждали, тихо обсуждая произошедшее. Митрич считал, что просто повезло: немцы шли с двух сторон, их группы друг на друга надеялись, следили за направлениями, где своих не было. Окоп с танкодесантниками оказался в самом центре и из внимания врага выпал.

— Все ж везучий вы, товарищ лейтенант, верно про вас и ваш экипаж говорят, — пробормотал Хрустов, слюнявя сухарь.

Боль раненого изнуряла, «успокоительный» сухарь, нашедшийся в вещмешке деда, не особо работал. Имелась в «сидоре» и небольшая банка с чем-то трофейным овощно-эрзацным, ее съели без всякого удовольствия. Обстановка беспокоила.

Гасли последние косые, холодные лучи прусского солнца.

— Стемнеет, отходить будем, а, лейтенант? — Митрич смотрел искоса. — В темноте не должны заметить.

— Посмотрим. По сложившейся обстановке. Вообще мы хоть и самый краешек, но холм держим. Практически окопались и закрепились. Обидно уходить, — Олег опять глянул на не такой уж далекий подбитый танк с бортовым «37». Люки распахнуты, но не горел. Кажется, в левый борт ему вмазали, в ходовую. Вполне возможно, цела рация.

— Он как на ладони стоит. Первым же снарядом бахнут, — сказал догадливый Митрич.

— Не собираюсь его заводить. А вот по рации со своими связаться было бы неплохо. Наши атаковать все равно будут, когда подтянут резервы. А «эн-пэ» из машины недурное — оттуда главный немецкий холм виден уж точно.

— Ну-ну… — неопределенно проворчал Митрич.