Ртуть (ЛП) - Харт Калли - Страница 58

Внутри лежала гора серебряных колец разных форм и размеров. На некоторых из них были изображены защитные символы или фамильные гербы. Другие были инкрустированы бриллиантами, рубинами или сапфирами. Некоторые из них были изящными и элегантными. Многие из них были громоздкими, с массивными ободками с гравировкой. Я никогда не видела столько драгоценного металла в одном месте и в одно время.

— Что ж. Хорошо, что Кэрриона здесь нет. Он бы уже украл штук восемь, и никто из нас не заметил бы.

— Думаю, мы уже выяснили, что я замечаю, когда кто-то пытается украсть мои вещи.

Святые, мать их, боги, он никогда не забудет об этом. Я бросила на него злобный взгляд, наклонилась и взяла в руку одно из колец. Оно было очень женственным, с розами, выгравированными по обе стороны прекрасного аквамаринового камня.

— Их, должно быть, тысяча, — сказала я, задержав дыхание.

— Восемнадцать сотен, — сказал Кингфишер. — И это только в этом сундуке. По ту сторону скамейки еще восемь сундуков.

Я посмотрела в ту сторону, куда он указывал, и увидела еще как минимум два деревянных сундука, придвинутых к стене. Остальные, должно быть, были спрятаны подальше.

Я бросила кольцо обратно в сундук.

— Мы будем ковать из них мечи? — В Зилварене серебро было слишком податливым, чтобы ковать из него оружие, но, возможно, кузнецы фей придумали как закалить мечи, чтобы сделать их тверже. Возможно, они добавляли в них магию. Возможно…

Мои мысли замерли, логическая цепочка погибла жалкой смертью, когда я поняла, что Кингфишер снова ухмыляется. Это не предвещало ничего хорошего.

— Мы можем использовать любую реликвию в случае необходимости, но реликвии действуют лучше всего, когда сделаны из предмета, важного для их владельца. Это фамильные кольца воинов, которые сражаются за меня. Каждое из них имеет большое значение для мужчины или женщины, которому оно принадлежит. Ты возьмешь каждое из этих колец и превратишь в реликвию.

— Фишер, нет! Здесь почти… — Я умела считать, но была слишком ошеломлена, чтобы даже думать, не говоря уже о том, чтобы умножать. В конце концов, у меня получилось. — Здесь почти пятнадцать тысяч колец! Ты хоть представляешь, сколько времени потребуется, чтобы просто переплавить каждое из этих колец и отлить из него другое?

— Годы, я уверен. Но не волнуйся. Нам не нужны красивые украшения. Ты переплавишь кольцо, трансмутируешь его свойства, чтобы оно защищало владельца от ртути, а затем отольешь из него что-нибудь простое, вроде этого. Он подцепил пальцем цепочку и достал кулон, который носил на шее. — Если на кольце есть камень или какая-то гравировка, ты найдешь способ вставить ее в медальон, который сделаешь. В остальном все может выглядеть незамысловато.

— Незамысловато? — У меня перед глазами все поплыло. Он не мог говорить серьезно. — Я сказала, что помогу тебе сделать… достаточно реликвий… — Я запнулась, и в груди поселилось чувство ужаса. Я снова это сделала. Я не обратила внимания на детали, не так ли? И в этот раз все было еще хуже, потому что я думала, что заключила хорошую сделку.

— Клянусь, я освобожу тебя и позволю тебе и Кэрриону вернуться в Зилварен, как только ты сделаешь достаточно реликвий для моего народа. Разве это не то обещание, которое ты заставила меня дать?

— Да, но…

— У меня пятнадцать тысяч воинов, малышка Оша. Чтобы иметь достаточно реликвий для моего народа, мне нужно пятнадцать тысяч колец. Когда ты закончишь, я освобожу тебя от клятвы и отведу к ближайшему порталу, чтобы ты могла отправиться домой. А пока… — Он посмотрел на сундук, полный колец.

— Но я еще даже не знаю, как превратить их в реликвии! На это могут уйти недели. Месяцы!

В мерцающих глазах Фишера не было ни капли сочувствия.

— Тогда тебе лучше приступить к работе.

ГЛАВА 18.

ТИГЕЛЬ

У Кингфишера были книги, написанные алхимиками до того, как все они вымерли. Стопки, множество стопок. Им было много веков, и пергамент истлел. Многие из них были написаны на древнем языке фей. Я почти ничего не понимала из текста, а значит, они были практически бесполезны. Когда я спросила его, как я смогу почерпнуть из них полезную информацию, если никому из его сородичей это не удалось, он пробормотал что-то о том, что я должна проявить изобретательность, и скрылся из кузницы в облаке черного дыма.

В полдень на верстаке откуда ни возьмись появилась тарелка с едой. Какой-то мясной пирог с восхитительной начинкой, несколько кусков сыра и яблоко, порезанное дольками. Я заметила, что Оникс появился одновременно с тарелкой, только когда услышала, как он скулит под ногами. Его черные глаза с надеждой смотрели на еду, ожидая, когда хоть крошечный кусочек упадет вниз. Я не знала, насколько полезна для него человеческая пища или, скорее, пища фей, но тесто было таким маслянистым и рассыпчатым, а начинка такой ароматной и вкусной, что я не удержалась и поделилась с ним половиной пирога. После того, как мы закончили, он с удовольствием бегал по снегу, гоняясь за рискнувшими спуститься на землю птицами. Я смеялась добрых пятнадцать минут, наблюдая как он укладывался на снег, вилял пушистым хвостом, а затем взмывал в воздух и обрушивал на снег передние лапы, нападая. Я перестала смеяться, когда поняла, что он охотится, и чаще всего, когда он вот так прыгал, то выныривал из рыхлого снега с маленьким грызуном во рту. По крайней мере, его это развлекало.

После того, как я потратила еще час на изучение книг и ничего не добилась, я решила плюнуть на это и сосредоточиться на более практичных вещах. Первой мыслью было расплавить одно из колец и начать экспериментировать, но потом мне пришло в голову, что если у меня ничего не получится — а это было вероятнее всего, — то я испорчу одно из колец воинов Фишера, а это будет совсем нехорошо. Я нашла немного металлолома в ведре у одной из скамеек и решила использовать его для экспериментов.

Первая проблема, с которой я столкнулась, заключалась в том, что я буквально не знала, с чего начать. Взяв в руки скрученный кусок и сосредоточившись, я смогла почувствовать, что это за металл, по вибрации, которую он издавал. Когда я впервые заметила эти вибрации еще в Зилварене, они так напугали меня, что я приучила себя игнорировать их. Теперь я использовала это чуждое ощущение, чтобы различать металлы с покрытием, серебро и множество различных вариантов железа, которых у нас дома не было. У каждого из них была своя частота.

Определение частоты ивелийского серебра не заняло много времени. Я просто взяла несколько колец в руки и закрыла глаза, пытаясь определить, как ощущается эта энергия, когда она поднимается по моим рукам, и запечатлела это в памяти. Затем я порылась в ведре и отложила все куски, обладающие той же частотой. Уже через полчаса у меня было приличное количество блестящего металла, готового к переплавке.

Для первой попытки я расплавила немного металла и перелила его в тигель. Затем я добавила в расплавленное серебро множество различных ингредиентов из стеклянных банок, стоящих на полках, не чувствуя, что у меня что-то получается. Большая часть ингредиентов просто сгорала, как только попадала на обжигающе горячую поверхность металла. А вот соль, похоже, хорошо сочеталась. Я дала серебру остыть и выковала молотком плоскую пластинку, а затем отправилась на поиски ртути, чтобы как-то проверить созданный мной грубый медальон.

Но ртути не было. Я не смогла найти ее ни в одной из баночек или тиглей. Как, черт возьми, Фишер рассчитывал, что я решу эту проблему для него, если он не собирался доверять мне ртуть? Неужели он думал, что я попытаюсь сбежать с ней, черт возьми? В прошлый раз я усвоила урок. У меня еще не было своей реликвии…

Здесь.

Здесь.

Я здесь…

Всего один шепоток. Такой тихий.