Ртуть (ЛП) - Харт Калли - Страница 56

Фишер широко улыбнулся. Серебро в его глазах сверкнуло, как лезвие.

— Мне не придется обманывать тебя, чтобы ты что-то для меня сделала. Как ты уже знаешь, я могу просто заставить тебя сделать то, о чем я прошу.

— Тогда почему ты этого не делаешь?

— Потому что мой брат достал меня, — признался он. — И потому что все пройдет гораздо проще, если ты согласишься добровольно помочь моему народу.

Значит, он возвращал мне самостоятельность, чтобы успокоить Рена. Неудивительно. Не стало неожиданностью и то, что Фишер не оценил моего ворчания. Что ж, его ждал неприятный сюрприз. Ему предстояло узнать, что я могу добровольно помогать ему и в то же время доставлять массу неприятностей.

— Тогда я пойду с тобой. При одном условии.

Маска безразличия Фишера дрогнула, позволив проблеску раздражения мелькнуть на его лице.

— Каком?

— Если ты дашь мне четкое обещание. Дословно. Слово в слово. Клянусь, я освобожу тебя и позволю тебе и Кэрриону вернуться в Зилварен, как только ты изготовишь достаточно реликвий для моего народа.

Губы Кингфишера едва заметно дрогнули.

— Как пожелаешь. Слово в слово. Клянусь, я освобожу тебя и позволю тебе и Кэрриону вернуться в Зилварен, как только ты сделаешь достаточно реликвий для моего народа. Ты довольна?

— А ты связан этим обещанием? — спросила я.

Фишер склонил голову в шутливом поклоне.

— Да.

— Хорошо. Тогда я счастлива. Пойдем.

— Оставь лисенка. Он будет только путаться под ногами.

Я начала было протестовать, но Оникс уснул среди подушек на одной из кроватей, на которой никто не спал, и выглядел слишком умиротворенным, чтобы его будить.

— А что насчет меня? — потребовал ответа Кэррион. — Ты собираешься держать меня взаперти вечно?

Фишер фыркнул.

— Ты вовсе не был заперт здесь.

Я посмотрела на него через плечо.

— Ты не проверил дверь?

— Я просто предположил…

— Ничего себе!

Кингфишер развернулся и стремительно вышел из комнаты.

— Ты волен приходить и уходить, когда пожелаешь, парень. Делай все, что хочешь. Хотя я сомневаюсь, что ты далеко уйдешь в одном ботинке.

ГЛАВА 17.

КАЛИШ

— Что это за место?

Я представляла себе Калиш как военный лагерь. Море палаток, расставленных на снегу. Костры, от которых в небо поднимаются столбы дыма, насколько хватало глаз. Ничего подобного. Это место было величественным поместьем. Красивым. Спальня, в которой мы с Кэррионом проснулись, находилась в огромном доме, полном высоких арочных окон, светлых, просторных коридоров и красивых комнат, которые тянулись бесконечно. На стенах висели портреты темноволосых мужчин и женщин, и многие были поразительно похожи на Фишера. Мебель была красивой, кресла и диваны с мягкой обивкой, что наводило на мысль о том, что в этом месте когда-то жили. Здесь любили. За окном пели птицы. Солнце сияло так ярко, отражаясь от толстого снежного покрова, покрывавшего все поместье, что казалось, будто территория усыпана миллионом бриллиантов.

— Мой прапрадед построил его давным-давно, — отрывисто ответил Фишер. Подошвы его ботинок громко стучали, когда он шел по коридору. — Это был мой дом до того, как Беликон приказал моей матери отправиться в Зимний дворец, чтобы выйти за него замуж.

Когда Эверлейн рассказала мне, как ее мать оказалась в Зимнем дворце, я не стала долго размышлять о том, какой была ее жизнь до этого. Не задумывалась я и о том, какой она была для Фишера. Сколько ему было лет, когда он отправился в оплот власти Беликона? Десять лет? Одиннадцать? Я не могла вспомнить. Разница между Калишем и Зимним дворцом была разительной. Должно быть, ему не хотелось покидать это место.

В воздухе висела умиротворяющая тишина. Здесь было безопасно. Спокойно. Все комнаты и коридоры выглядели пустующими. Только когда мы спустились по изогнутой лестнице, каменные ступени которой были истертыми и вдавленными посередине от множества шагов, мы встретили еще одно живое существо: маленькое, всего три фута ростом, с круглым, выпирающим животом, стеклянными янтарными глазами и странной кожей. Она выглядела так, словно была создана из последних тлеющих углей костра — грубая, похожая на древесный уголь, с крошечными трещинками по всему телу, края которых то светились, то вспыхивали, то угасали, словно в любой момент там могло разгореться пламя.

Существо несло серебряный поднос, на котором стояли дымящийся кофейник и две чашки. Увидев Фишера, существо вскрикнуло и уронило поднос, в результате чего кофейник и чашки разбились.

— О! О нет. О нет, о нет, о нет! — Голос у существа был высокий, но явно мужской. На нем не было никакой одежды, но это не имело значения. Похоже, у него не было частей тела, которые нужно было прикрывать. Широко раскрыв глаза, он, пошатываясь, отступил от учиненного им беспорядка — осколки фарфора у его маленьких дымящихся ног, похоже, не были причиной его паники.

Кингфишер ошеломил меня и лишил дара речи, когда опустился на колени и начал собирать осколки разбитых чашек.

— Все в порядке, Арчер. Тише, все в порядке.

Рот Арчера приоткрылся. Его взгляд встретился с моим, и я с удивлением обнаружила, что его угольно-черные зрачки окружены крошечным кольцом мерцающего огня. Он указал на Фишера.

— Ты видишь его? — пискнул он.

Я посмотрела на Фишера.

— К сожалению, да.

— Он… — Арчер вздохнул. — Он действительно там?

Кингфишер перестал собирать осколки, опустив голову, и на секунду я застыла, пораженная тем, что увидела. Пектораль защищала только горло. Задняя часть шеи была обнажена, а волосы были недостаточно длинными, чтобы прикрыть ее. Его кожа была бледной, если не считать одной-единственной совершенно черной руны, видневшейся между основанием черепа и воротником рубашки. Она была сложной, состояла из переплетающихся тонких линий, петель и завитков. Большинство рун, которые я видела у фей, выглядели уродливо, но эта…

Кингфишер поднял взгляд на Арчера. Руна исчезла.

— Перестань волноваться, Арч. У тебя нет галлюцинаций. Я вернулся домой вчера поздно вечером.

Арчер запрокинул свою маленькую головку и завыл. Он наступил прямо на разбитый чайный сервиз, чтобы добраться до Фишера. Обвив шею Кингфишера своими тонкими огненными ручками, он истерически зарыдал.

— Ты здесь! Ты здесь!

— Ого! Спокойно. — Я ждала, что Фишер оттолкнет маленькое существо, но вместо этого он обхватил его руками, прижимая к себе. — Ты заставишь всех думать, что на нас напали.

Арчер откинулся назад и прижал маленькие ладошки к лицу Фишера, похлопывая его повсюду, словно желая убедиться, что он действительно настоящий, оставляя черные разводы на щеках и лбу Фишера.

— Я скучал по тебе. Очень, очень сильно. Я ждал, я надеялся, я… — Арчер икнул. — Я ждал и надеялся. Каждый день.

— Я знаю. Я тоже скучал по тебе, мой друг.

— О нет, о нет! — Арчер отскочил назад, отчаянно хлопая Фишера по груди. — Твоя рубашка, милорд. Я прожег твою рубашку!

Кингфишер тихо рассмеялся. В смехе не было и намека на злобу. Никакой язвительности или резкости. Он просто… рассмеялся.

— Это легко исправить. Перестань волноваться. Вот. — Внезапно рубашка Фишера перестала быть тканью. Она превратилась в дым. На мгновение он обвился вокруг торса Фишера, а затем снова стал рубашкой, совершенно целой и безупречной. Еще больше дыма заклубилось у ботинок Фишера, растекаясь по полу, скрывая разбитый кофейник и чашки. Когда дым рассеялся, они снова были целыми и стояли на серебряном подносе. — Смотри. Как новенькие, — сказал Фишер.

— Ты слишком добр, слишком добр. Но тебе не стоит исправлять мои ошибки. Я должен быть осторожнее. И…

— Арчер, пожалуйста. Все в порядке. А теперь иди, скорее. Я зайду к тебе перед ужином. Я хочу услышать все, что здесь происходило, пока меня не было.