Ртуть (ЛП) - Харт Калли - Страница 53

— Всю жизнь благодарю вас обоих за то, что вы сделали. Хотя этого никогда не будет достаточно. Сарруш. — Он поднес бокал к губам и опрокинул в себя янтарную жидкость.

— Сарруш!

— Сарруш!

Каждый посетитель таверны поднял в руке стакан или бокал. Все они выкрикивали это слово. Все пили.

— Ты спас мост в Лотброке.

— Ты удерживал перевал Туррордан, пока не пошел снег.

— Вы сражались с Малкольмом на берегах Дарна, пока река не стала черной от их крови.

Снова и снова завсегдатаи таверны поднимались и говорили. Казалось, у каждого из них была своя история. Кингфишер стоял молча, его горло судорожно сжималось. В конце концов он не смог больше хранить молчание.

— Я не… я просто… — Его взгляд был отстраненным. — Это было очень давно. Того человека больше не существует. — Он пронесся мимо воина, все еще стоявшего на коленях у его ног, распахнул дверь таверны и исчез в ночи.

Я смотрела ему вслед, не в силах осознать того, что только что увидела и услышала. О Кингфишере. Кингфишере и Рене. Столько историй о доблестных сражениях и невероятных подвигах. Судя по тому, как двое мужчин отреагировали, когда поняли, что их узнали, я решила, что на нас вот-вот нападут. Но это было совсем не так. Для меня Кингфишер был угрюмым, сквернословящим ублюдком, на которого я бы не помочилась, если бы он горел.

Для всех, кто находился в этой таверне, он был гребаным живым богом.

ГЛАВА 16.

ТЕМНЫЕ ВРАТА

На поляне снаружи нас ждали врата в ад.

Клубящаяся пасть из теней и дыма была небольшой. Возможно, ее хватило бы, чтобы проглотить лошадь. Удобно, ведь перед ней стоял Кингфишер с Биллом, Аидой и гнедой лошадью Рена. Обмякшее тело Кэрриона свисало со спины Билла. Он потерял ботинок где-то между сараем и поляной, и Фишер, очевидно, не посчитал потерю достаточно важной, чтобы что-то предпринять. Меня тоже мало волновал пропавший ботинок Свифта, я была слишком занята разглядыванием кружащегося черного вихря за спиной Фишера, чтобы обращать внимание на что-либо еще.

То, как он втягивал в себя свет, оранжевое сияние из окон таверны, скручивая его в тонкие нити, которые он всасывал во вращающуюся воронку в центре, заставляло меня очень, очень медленно отступать от него. Я засунула Оникса обратно в сумку, прежде чем покинуть таверну, но чувствовала, как он дрожит, прижимаясь к моей спине, словно ощущает странную силу через ткань, и ему это совсем не нравится.

Порывы ветра трепали темные волосы Кингфишера, бросая их ему на лицо. Серебряная пектораль снова закрывала горло. Она сверкала, а гравировка в виде волчьей головы выглядела как никогда свирепо. После того как он вел себя в таверне, я ожидала, что Фишер будет в ярости, но его лицо ничего не выражало, а плечи казались расслабленными, когда он передал мне поводья Аиды и повернулся лицом к стене клубящегося дыма.

— Давай покончим с этим, — тихо сказал он. — Ты пойдешь за Реном. Я буду прямо за тобой.

Волосы встали дыбом на моих руках.

— Я… я не пойду туда. Что это?

— Это темные врата. Наше место назначения. Ты можешь воспользоваться ими или провести следующие два месяца верхом на лошади, ночуя в снежных канавах и добывая себе пропитание. Что выберешь?

— Я выбираю второй вариант. — Мне даже не нужно было думать об этом. Моя задница со временем привыкнет к седлу, а плащ, который дал мне Кингфишер, отлично защитит от холода. Полжизни я провела, охотясь среди песчаных дюн Зилварена, чтобы добыть себе ужин. И, кроме того, у меня не было никакого желания отправляться в зону боевых действий. Отсрочка прибытия в Калиш казалась прекрасным вариантом.

Фишер сжал губы.

— Позволь мне перефразировать. Ты пройдешь через врата, человек.

Я сделала шаг назад, бросив поводья Аиды.

— Нет.

Кингфишер рассматривал меня, заинтересованно изогнув одну бровь.

— Ты думаешь о побеге? Боги, надеюсь, что это так. Если хочешь, я дам тебе фору. Я уже целую вечность ни на кого не охотился.

— Да ладно, Фишер, — устало сказал Рен, натягивая пару кожаных перчаток. — Она напугана. Дай ей время свыкнуться с этой мыслью.

— Я не боюсь, — солгала я. — Просто я не собираюсь проходить через это. Скорее всего, я никогда не выйду с другой стороны.

Кингфишер открыл рот, собираясь сказать что-то язвительное, но тут дверь таверны открылась, и из нее показались темные фигуры. Взгляд Фишера стал жестким, и все, что он собирался сказать, замерло у него на губах.

— У нас нет на это времени. Рен пройдет через врата. Ты последуешь за ним. Твоя клятва не оставляет тебе выбора.

Рен застыл на месте. Его взгляд остановился на Кингфишере. Воин, должно быть, почувствовал жгучую силу этого взгляда, но никак не отреагировал.

— Скажи, что я ослышался, — сказал Рен. — Скажи, что ты не привязал эту девушку к себе клятвой.

— Пройди через врата, Рен, — огрызнулся Фишер.

— Клятва? — прошептал он.

— Она получила кое-что взамен, — процедил Фишер. — А теперь, пожалуйста. Пройди через врата. Мы можем обсудить это на другой стороне.

Рен покачал головой, на его лице отразились растерянность и разочарование. Казалось, он не знал, что сказать. Взяв поводья Аиды, он передал их мне и сказал:

— Не волнуйся. На самом деле ничего страшного. На мгновение ты потеряешь ориентацию, но просто продолжай идти. Обещаю, через несколько секунд все закончится.

Это было очень мило, эта поддержка со стороны Рена. Без него мой страх сожрал бы меня заживо, когда генерал шагнул вперед и повел свою лошадь в чернильную тьму.

Я не собиралась следовать за ним.

Я бы не стала.

Элрой не зря говорил, что я обладаю упрямством шириной в милю. Моя сила воли была сильнее, чем клятва, которую я дала Фишеру. Так и должно быть. Я стиснула зубы и приготовилась насладиться выражением досады на лице Кингфишера, когда я не последовала за Реном. Но Кингфишер лишь натянуто улыбнулся, когда мое тело двинулось само собой, следуя его приказу без моего согласия.

Мой пульс участился, когда я приблизилась к вратам, а дыхание перехватило. Как он мог так поступить? Используя клятву против меня, заставляя подчиняться его воле, он лишил меня моей собственной. Даже в Зеркальном зале Мадры, когда я сражалась за свою жизнь, а Харрон превзошел меня, я не чувствовала себя настолько беспомощной.

В голове все перемешалось, когда носок моего ботинка скрылся в клубящихся вратах. Я была готова умолять Фишера пощадить меня, но каменное выражение лица воина говорило о том, что это пустая трата дыхания.

— Я буду вечно ненавидеть тебя за это, — прошипела я ему.

А потом шагнула во врата.

Завывающий черный ветер вывернул меня наизнанку.

Я стала им.

Он стал мной.

Мой разум разлетелся в тысячу разных направлений, оторвавшись от меня в одно мгновение.

Я была никем.

Я была слепа. Я была глуха. Я была бездушным шепотом, дрожащим в темноте.

А потом я стала болью.

Она пронзила меня насквозь, взрываясь в коленях, запястьях и ладонях. Она цвела за моими глазами, вспыхивая ярким светом, обжигая сетчатку. Красный. Оранжевый. Белый. Зеленый.

Я открыла глаза, задыхаясь, и успела сделать лишь один вдох, прежде чем мой желудок вывернуло на грубый каменный пол теми несколькими кусочками тушеного мяса, которое я съела в таверне.

— Милорд, — произнес ошеломленный голос. — Боги. Мне очень жаль, но я ничего не приготовил. Мы понятия не имели!

— Все в порядке, Оррис. — Когда Рен заговорил, его голос доносился откуда-то издалека. — Спасибо. Возьми лошадей и позаботься о том, чтобы они были накрыты сегодня ночью. Перед рассветом станет намного холоднее.