Территория сердца (СИ) - Костадинова Весела - Страница 28

Мой мозг отказывался выстраивать логическую цепочку, упорно соскальзывая в сторону самых нелепых и диких предположений. Я не могла представить, чтобы такой человек, как Александр Болотов, спал на кресле в своём собственном кабинете, пока я дрыхла на его диване. Это было настолько абсурдно, что я сама себя мысленно одёрнула. Мне хотелось то смеяться, как ненормальной, то разбить что-нибудь.

А мысли сами подсовывали образы, как он находит меня уснувшей, как берет на руки и переносит в свой кабинет, как укрывает пледом, нежно убирает прядь волос с моего лица…Еще этот дурацкий сон, ощущение тепла и уюта и…. губ на шее и рук на талии… Там, после пробуждения, душа, в котором я оставила крохотную ловушку, завтрака, прошедшего и приятно и не очень, я совсем не вспомнила о сне, но дома, вытянувшись на кровати в тепле и уюте, внезапно воспоминания вернулись, заставив покраснеть не только лицо, но и всё тело.

Аромат леса, табака, виски и чего-то ещё, чуть терпкого, пряного, обволакивающего. Его тепло, эта невыразимая нежность, губы, скользнувшие по моей шее, легко коснувшиеся ключицы и скользнувшие ниже. Я прикусила губу, вспоминая это ощущение, эту странную смесь запретного удовольствия и страха. Он был слишком реален, этот сон, слишком ярок, чтобы его просто отбросить. Я чувствовала руки, сильные и уверенные, как они медленно и осторожно прижимали меня к себе.

Мне захотелось дать самой себе подзатыльник. Это было так странно: образ из сна был таким притягательным, таким желанным и возбуждающим, но сам Болотов вызывал у меня неприязнь, смешенную с отвращением. Он не был моим человеком, у него связь с другой женщиной, крайне неприятной женщиной.

Мне казалось, что я схожу с ума. Едва я закрывала глаза и вспоминала этот сон — моё тело мгновенно отзывалось на воспоминания. Жаркий трепет пробегал по коже, оставляя после себя слабость и дрожь. Но стоило только этому образу приобрести черты Александра — жёсткие, угловатые, требовательные — меня словно окатывало холодной водой. Внутри тут же вспыхивало острое, почти инстинктивное желание оттолкнуть его, защититься, убежать подальше. То, что и произошло, когда он коснулся моих губ в реалии.

Похоже, у меня действительно проблемы с гормонами. Или, может быть, это просто стресс. Или усталость. Или всё вместе.

Как же мне не хватало совета кого-то мудрого, взрослого, понимающего, кого-то, кто сказал бы мне, что я действительно устала и когда отдохну, все встанет на круги своя, кого-то, кто мог бы дать совет, и не осудить, а посмеяться вместе со мной над по-настоящему злой шуткой, которую я сыграла с Еленой. Мне так не хватало ее…. Мамы.

На глаза навернулись слезы, но я быстро вытерла их тыльной стороной ладони — их не будет. Я выплакала их тогда 4 года назад. Они остались на кладбище и около окаменевшего от горя отца. Отец умер вместе с ней. Да, его тело продолжало существовать, он продолжал ходить, что-то делать, но тот человек, которого я знала и любила, исчез. Словно его душа потухла вместе с мамой, оставив после себя лишь пустую оболочку.

Я закрыла глаза, позволяя себе немного отдохнуть. Хватит мыслей, хватит воспоминаний, хватит догадок и самое главное — хватит фантазий. Они никого еще до добра не доводили. Мой дом, мой диван и моя подушка — единственное, что должно меня радовать.

И маленькая подлость Елене.

Засыпала я с улыбкой на губах.

Разбудил меня телефонный звонок, гремевший прямо над ухом. На улице было уже светло, но судя по всему солнце взошло только-только. Я поднесла трубку к уху, даже не посмотрев, кто звонит, и ненавидя звонившего.

— Да… — голос звучал глухо после сна.

— Привет, — раздался в трубке знакомый голос Влада, чуть охрипший, будто он не спал всю ночь. — А ты чего не спишь?

— Бляяяяя…… Влад, — простонала я, протирая глаза и падая обратно на подушку, — как я вас ненавижу, Болотовы!

— Ну… про папу не знаю точно, а меня ты любишь, не ври, Зара.

— Что тебе нужно?

— Разве так с собственным директором разговаривают?

— Кто? Директор? Да пошел ты в жопу, директор, не до тебя щас…* — ответила я, похныкивая.

Влада порвало на другом конце трубки.

— Ох, Зара, ты сделала мой день! — хохотал он, и я представила, как он откинул голову назад и буквально задыхается от смеха. Я и сама тихо хихикала, понимая, что хрена лысого просто так от него отделаюсь.

— Болотов, ради всего святого, — я с трудом сдерживалась. — Чего ты хочешь от меня в воскресенье утром? Мне ж нужно как-то восстановиться после недели ваших корпоративных игр на выживание.

— Извини, что врываюсь в твой законный выходной, — его голос немного посерьёзнел, но в нём всё ещё слышались нотки веселья. — Но я тут подумал… Может, я могу заехать?

— Серьезно? — я села в постели, сразу же открыв глаза, — тебя достало твое шикарное жилище на Рублевке, и ты решил хлебнуть простонародного экстрима в комнате в коммуналке?

— Именно так! — весело отозвался Влад. — Знаешь, давно хотел пожить в условиях максимально приближенных к реальности.

— Тебе не понравится, золотой мальчик, — проворчала я.

— Вот и проверим мою выносливость и психическую выдержку.

— Влад, время восемь утра, воскресенье, я спать хочу и немного есть, у меня бардак почище, чем в конюшне, потому что за неделю я домой приходила только поспать и душ принять, — щеки покраснели от слова душ. — Знаешь, я вами сыта по горло на работе, чтоб тратить на тебя еще и выходной! Единственный, между прочим!

— Слушай, я умею пылесосить, мыть посуду, гладить, делать массаж, готов купить кофе, пиццу, сырники, пирожки, и вообще, что закажешь. Буду нем как рыбка, слеп как крот и полезен как мусорное ведро. М? Ну, пожалуйста, впусти заблудшую душу в своё уютное, захламленное царство!

Я чуток нахмурилась — что могло произойти у Влада, что он так настойчиво просится побыть у меня? Не у друзей, которых, я думаю, хватало в его-то положении, не дома, а именно у меня.

— Черт с тобой, золотая рыбка, — я назвала адрес, — приезжай. Завтрак с тебя! — щеки снова заалели, второй день подряд получать завтрак от этой семьи — Зара ты попала в дурдом. — И уборка тоже! И чашки за собой будешь мыть сам!

— Понял, еду, — я прямо воочию увидела, как он заулыбался.

Пока он ехал, я успела навести хотя бы видимость порядка: сложила разбросанную одежду в шкаф, убрала книги на место и немного прошлась влажной тряпкой по пыльным полкам. Потом огляделась и поняла, что получилась вполне приличная обстановка для воскресного утра.

Он приехал даже раньше, чем обещал — минут через 7. В руках несколько пакетов с едой — из дорогих, очень дорогих ресторанов и две чашки с кофе — еще горячим, невероятно ароматным.

— Заходи, — проворчала я, — еду на стол, кофе давай сюда!

Он осмотрелся, быстро оббежав глазами небольшую комнату — кухонный уголок в углу, около окна, диван, который я едва успела заправить и накрыть пледом, шкаф и стол, со стоящим на нем ноутбуком. Книги — те, которые я взяла с собой в Москву или купила уже здесь.

— Что, сравниваешь со своим жильем? — не удержалась я от ехидства. — Тебе тут тесновато не будет?

Он повернулся ко мне, снимая на ходу курточку, вешая на крючок и падая на мой диван.

— В самый раз, Зара! — когда он потянулся, я невольно залюбовалась его подтянутой, спортивной фигурой, сильными руками и прессом, который не скрывала тонкая футболка.

Я усмехнулась, наблюдая, как он уютно устраивается на моём диване, будто это не небольшая комнатка в коммуналке, а шикарные апартаменты. Его непринуждённость и странное любопытство к моему скромному жилью были одновременно и милыми, и несколько раздражающими.

— Ну-ну, пришелец, — я тоже упала на другой край. — Располагайся, раз уж явился. Но предупредить тебя должна: у меня здесь нет прислуги, никакой автоматики, и убирать за тобой никто не будет.

— У меня есть руки, ноги и кое-какой мозг, — хмыкнул он, разглядывая свою ладонь, будто оценивал её на предмет пригодности к хозяйственным делам. — Думаю, справлюсь. А ещё, я могу готовить, если что.