Бесстрашный (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 46

Я, к счастью, какого-то пиетета перед величественным по местным меркам сооружением не испытывал. После ацтекских и египетских пирамид, храмов священного Бангалора, соборов Москвы, Питера, Рима, Кёльна, Флоренции, мечетей Магриба или индийского Тадж-Махала здешнее здание выглядело бледной копией действительно грандиозных и монументальных творений земных мастеров.

А вот моих спутников проняло́. Даже Аршаф, и тот приостановился на миг, прежде чем двинуться вслед за мной по ступеням ко входу в храм.

Двери, понятное дело, оказались закрыты. На вежливый стук никто не ответил. Ну, да не беда. Не хотят по-хорошему, сделаем по-плохому.

— Давай! — кивнул я напарнику, предварительно сняв наложенную на двери защитную магию.

От удара «воздушного молота» тяжёлые створки слетели с петель и грохнулись на каменный пол.

— А пыли можно бы и поменьше, — буркнул я, некуртуазно чихнув, когда вошёл внутрь.

Аршаф коротко усмехнулся, но всё-таки сдул заклинанием образовавшееся в проёме облако «строительной» пыли.

Алтарь с камнем Баат и скопившимися вокруг жрецами мы обнаружили в центре круглого зала, скудно освещаемого через оконца, устроенные в основании купола.

— Прочь! Прочь, святотатцы! — взмахнул посохом один из служителей культа, видимо, главный из них, поскольку надетая на нём чёрная мантия, в отличие от других, была оторочена золочёной каймой.

— А то что? — лениво поинтересовался я, поднимая руку с уже активированной руной «призрачное копьё».

— А иначе вас поразит сила Баат! — выкрикнул жрец, но как-то уже не слишком уверенно.

— С чего бы ей нас поражать-то? — пожал я плечами, после чего отодвинул в сторону совсем стушевавшегося служителя и шагнул к алтарю.

Назад не смотрел. Знал, что всех «лишних» уже отогнали в сторону пришедшие с нами бойцы-батальеры, которые больше верили в руны, а не в чуждую им силу Баат.

Почему сами жрецы эту силу не применили? Да ещё в собственном храме?

Ответы на эти вопросы я собирался получить напрямую у самого́ волшебного камня.

Лежащий в специальной чаше на постаменте, он выглядел словно обычный булыжник тёмно-серого цвета. В отличие от того, что я вынес из Пирамиды Желаний и установил на площади Пустограда, этот казался каким-то… потухшим. Будто уставший от жизни старик, страдающий от сотни болячек, напрочь забывший об удовольствиях молодости и мечтающий лишь об одном: чтобы всё это поскорее закончилось.

То, что его давно не подпитывали привезёнными из Урочища «слезами и зубами дракона», я понял, когда положил руку на камень. Он был холодным, как снег. Однако не таял и кожу не обжигал.

«Отпус…ти…» — послышалось неожиданно в голове.

Голос был действительно старческим. Но не мужским, а женским.

Я оглянулся. Рядом никого не было, даже призраков. Как мы и уславливались с Аршафом, у алтаря я должен был находиться один. На всякий, как говорится, пожарный. Цель — забрать у врагов этот камень, а дальше по ситуации. Сделать его своим, например, а ежели не получится, то изолировать, лишить его связи с хозяйкой… или хозяевами…

«Дай мне… уйти…»

Или мне показалось, или камень неожиданно вздрогнул у меня под рукой. Словно ему было действительно больно, и он давал мне понять, что больше не может терпеть.

«Что ты хочешь?» — рискнул я спросить неизвестную сущность.

«Освободи… меня, — ответили с короткой задержкой. — Позволь… умереть…»

«Умереть? Как⁈»

«Просто… пожелай… этого… Я знаю… ты… можешь…»

С каждым сказанным словом голос становился всё слабей и слабей, а я молча вглядывался в лежащий на алтаре «булыган», пытаясь понять: это на самом деле или мне просто чудится?

В камне Баат действительно кто-то был. Вот только кто? И какой? Злой или добрый? Вредный или полезный? Безобидный или опасный? Слабый или, наоборот, могучий, но растерявший все силы в борьбе за свободу? Враг или друг, наконец?..

Не попробовав, не узнаешь.

Закрыв на секунду глаза, я мысленно пожелал:

«Умри. Уходи. Будь свободной»

А когда снова открыл их, успел узреть лишь мелькнувшее вверх чешуйчатое гибкое тело, с крыльями, как у летучей мыши, и головой, увенчанной, словно короной, рогами…

Миниатюрного призрачного дракончика я в этом мире уже встречал. Он жил в амулете у Рейны.

Огромную призрачную драконицу — никогда.

«Сспассибо! — прошелестело в сознании. — И прощщай… друг…»

Видение исчезло.

Голос утих.

Я повернулся к Аршафу.

— Уходим. Больше тут делать нечего…

Снова очутившись на улице, я с нескрываемым удовольствием втянул в себя утренний воздух. Несмотря на привычные городские миазмы, после давящего полумрака храма Баат он показался мне восхитительным. Почти как тогда, когда я попал в этот мир, но только… с обратным знаком…

Длинная широкая улица вела сюда прямиком от дворца наместника. Именно здесь, ещё не допетривший, что это вовсе не глюки, я встретил процессию с паланкином сиятельной Астии и едва не упавшей передо мной невестой Ашкарти…

Странная девушка в закрытой одежде и с удивительно голубыми глазами…

Даже интересно, что с ней потом случилось? Где она нынче? Держит ли в памяти ту случайную встречу? Да и вообще, жива ли?..

Помню, что ещё Алма рассказывала: судьба «опозоренных» невест императора незавидна…

Запрыгнув на лошадь, я махнул рукой ожидающим меня и Аршафа воинам.

Наша миссия завершилась.

Храм умер.

Здешний камень Баат превратился в обычный булыжник…

Глава 20

Шатёр, предназначенный для «великой пери», роскошествами не отличался. Алина сама попросила об этом великого взира и Эрхан-бея. Единственное, в чём ей отказали — это в размерах шатра и охране. Бывшую невесту Ашкарти теперь охраняли не меньше десятка батыров, а в её походном жилище можно было бы разместить сразу три кочевые семьи со всеми пожитками.

Простор внутри «помещения» Алину не напрягал. Она успела привыкнуть к нему ещё во времена своего обучения в Арладарском дворце. Охрану девушка старалась не замечать. Тем более что приставленные к ней батыры вели себя в высшей степени учтиво и докучать не пытались.

Что её теперь в действительности печалило — так это то, что она больше не участвовала в выездах-вылазках передовых сотен армии «чернокнижников» и потому почти перестала видеться со своими друзьями: Гианой, Давлетом и Халешом. Виной всему стала волшебница Астия, которую они неожиданно встретили в одном из пустынных оазисов.

За две недели, прошедшие после той встречи, высокородная сумела войти в доверие ко многим ривийским начальникам, включая самого́ взира и командира гвардии.

Хотя поначалу к ней отнеслись весьма и весьма насторо́женно — всё-таки член Конклава, пусть даже бывший, а в Ривии их ненавидели все, от мала до велика. Однако Астия сумела сломить это предубеждение, став не просто полезной, но в отдельных вопросах практически незаменимой. Она помогала передовым отрядам уничтожать имперские патрули, показывала наиболее безопасные дороги и тропы, успешно договаривалась о сдаче небольших городов и селений с местными магами и бургомистрами, передавала достоверную информацию о планах Конклава и диспозиции войск, содействовала саирам в организации воздушной разведки с помощью дронов-големов…

Каждое удачное событие в этой цепочке, каждый успех мало-помалу меняли отношение «чернокнижников» к своему заклятому в прошлом врагу, и в результате Астии стали действительно доверять почти как своей. Сиятельную даже пригласили принять участие в переговорах с прибывшей в ривийскую ставку делегацией Драарана.

Батальеры приехали выяснить, как далеко южане собираются зайти в своих притязаниях, и договариваться о «зонах разграничения и ответственности», поскольку и сами уже начали воевать за влияние на территориях, пока ещё принадлежащих Конклаву и императору. Обнаружив среди переговорщиковмагичку столь высокого ранга, они пришли в замешательство. Сложившуюся ситуацию ривийцы использовали по полной, выбив себе в будущем договоре, пусть пока предварительно, массу плюшек и пряников.