Бесстрашный (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 43

У действительного члена Конклав сил и умений было хоть отбавляй. Он не только успевал выставлять защиту против ударов мечом, но и атаковал в ответ ни разу не повторяющимися заклинаниями.

Последнее сбивало Рей с толку. В бою у неё не было времени подбирать ключик для каждого, поэтому волей-неволей приходилось отбивать их универсальной защитой. Это сжирало массу энергии. Всего лишь за две минуты, чтобы восстановить энергобаланс, женщина израсходовала три «драконьих слезы». В запасе оставалось ещё пять штук, однако кто знает, хватит ли их для победы. Единственное, что она могла сделать, чтобы не тратить магическую энергию лишь на защиту — это резко ускориться.

Следующие сорок секунд Рейна носилась, буквально как ураган, вокруг вертящегося ужом Крамоса. Рубящие удары наотмашь перемежались короткими выпадами-уколами в голову, корпус, ноги. И сразу же — шаг-отход в сторону, наклон, прыжок, взмах-отбив…

Магическая энергия при такой тактике действительно почти не расходовалась, зато физическая — более чем. Рей чувствовала: такой темп ей долго не выдержать. Правда, противник тоже, судя по льющемуся по лбу поту и судорожной одышке, оказался не из железа и камня и драться с подобной скоростью ему было трудно и непривычно…

За следующие две минуты Рей пропустила четыре удара в защиту и израсходовала ещё один артефакт. На ногах при этом она уже еле держалась.

Нечто похожее происходило и с Крамосом. Руки магистра дрожали, левый глаз дёргался, волосы взмокли, рот раскрывался и закрывался, как жабры у выброшенной на берег рыбы…

Поединок по факту свёлся теперь к тому, кто первый выдохнется, физически и магически.

Спустя ещё полминуты оба уже подошли к своему пределу. Крамос стоял, пошатываясь, будто пьяный. Рейна, чтоб не упасть, опиралась на собственный меч. О том, чтобы даже просто взмахнуть им, не могло быть и речи.

Кое-как сфокусировав взгляд на противнице, сенешаль начал медленно поднимать руку. Непослушные пальцы пытались сложиться в жесте, возможно, последнего смертоносного заклинания, на какое ещё хватало энергии. Рей безучастно смотрела на то, что он делал. У неё уже не осталось сил, чтобы поставить защиту и отбить этот выпад…

Выстрелить враг не успел. Когда его пальцы почти что сложились в нужную комбинацию, в поднявшуюся для удара руку вцепилось что-то «невидимое и неосязаемое». Невидимое ни для кого, кроме Рей, Дима и высших-верховных магов.

Крамос, несмотря на свою принадлежность к последним, обнаружил опасность только тогда, когда она обратилась во впившегося в ладонь призрачного дракончика. От резко вспыхнувшей боли магистр заверещал, словно хряк под мясницким ножом. Всю маг-энергию, что у него оставалось, ему пришлось израсходовать не на удар по врагу, а на то, чтобы отшвырнуть от себя эту мелкую тварь, отголосок древних времён, незнамо как появившийся на землях Великой Империи.

Отбросить дракончика удалось. Но на этом вся магия и закончилось. «Сосуд» с маг-энергией опустел, действительный член Конклава почувствовал себя абсолютно беспомощным. Его мог убить сейчас кто угодно, даже ребёнок. Всего лишь один укол чем-то острым — ножом, шилом, обычной иглой в уязвимую точку — и великий волшебник исчезнет, превратится в безжизненный труп, холодное мёртвое тело…

Упавшая в отчаянии рука наткнулась на болтающиеся на поясе ножны.

Меч! Крамос просто забыл, что он есть и что убивает не хуже магии…

Та, что стояла сейчас перед сенешалем, похоже, уже не могла защищаться. Зато у магистра, чтобы достать клинок и ударить соперницу, силы ещё оставались.

Сквозь застилающий взор багровый туман Рейна с трудом различала противника и то, что он делает. Она уже поняла, что сейчас умрёт, что переоценила себя, и жалела лишь об одном: что не успела рассказать Диму самое главное. А впрочем… может быть, это и хорошо, что он не узнает… что об этом никто не узнает.

Маленький призрачный друг попытался спасти её, но лишь оттянул неизбежное. Тягаться с магистром он был не в силах, а заставлять его жертвовать ради неё Рей не хотела. Чуточку магии, что ещё теплилась в нём, женщина решила отправить на то, чтобы испепелить себя после смерти, чтобы никто не смог надругаться над её телом, особенно такой негодяй, как Крамос.

Спрятавшийся в амулете дракончик не желал исполнять отданный хозяйкой приказ.

Однако Рей знала: он его выполнит. Потому что иначе всё, ради чего он возник, из-за чего появился на свет, станет просто бессмысленным…

Клинок сенешаля взвился над головой, Рейна закрыла глаза…

Откуда-то спереди что-то негромко свистнуло.

Через секунду женщина услышала шум упавшего тела.

Растёкшееся от амулета тепло заставило вздрогнуть.

«Зачем⁈ Зачем он истратил всю магию на исцеление?» — мелькнула тревожная мысль.

Глаза разлепились. Перед ногами у Рей лежал Крамос. В его спине торчала стрела.

Собрав все силы в кулак, женщина оторвала меч от залитой кровью травы и, навалившись на рукоять, вонзила его в валяющегося ничком сенешаля.

Клинок пробил магистра насквозь, пригвоздив его к земле, словно муху.

Лишь после этого Рей разогнулась и посмотрела на лес.

Шагах в двадцати, на опушке стояла Лика.

— Прости, но… я не могла не вмешаться, — развела она виновато руками.

Рей медленно опустилась в траву и снова закрыла глаза.

Её колотила мелкая дрожь.

— Сп-пасибо… Сп-пасибо, что… не послушалась…

Охотница убрала лук. Подошла к бывшей богине. Присела рядом на корточки.

— Знаешь… когда я увидела, что глаза у тебя стали опять одноцветными… я знаю, что это значит. Что значит это для дщери дракона. Наверное, это случится когда-нибудь и со мной. Но это будет потом. После. А может быть, и не будет. Кто знает?.. А у тебя это уже есть. Поэтому ты не должна умирать. Пока не должна. Понимаешь?..

Рей молча кивнула.

Связь-камень, закреплённый на поясе, завибрировал срочным вызовом.

«Рей! Ты в порядке? Что у вас с Крамосом?»

«Нормально, Дим… Я в порядке. Имперцы разбиты. Мы идём к вам», — отозвала́сь женщина…

Глава 19

Пятый имперский корпус мы разгромили на марше.

Засаду организовали сразу за Про́штами, в единственном месте, где дорога проходила между холмами. С западной стороны за высотками мы установили требушеты Лики и Рейны. Их, а также восточную сторону прикрывали два моих «вагенбурга», на обратных скатах холмов расположились конные сотни Аршафа. Три десятка повозок перегородили дорогу. Стреломёты, заряженные для стрельбы в упор «изделиями номер три», поставили сразу за ними. Захлопнуть ловушку должны были подходящие от северного моста батальеры Барта́хоса и «гуляй-город» Рушпу́на.

Чтобы имперский корпус никуда не свернул и его командиры ничего бы не заподозрили, я от имени мессира Менония поддерживал постоянную связь с Даршей — звонил ей каждые три минуты, разъяснял обстановку и корректировал движение войск.

В итоге имперский резерв влетел в подготовленную западню, словно мышь в гостеприимно распахнутую мышеловку. Чтобы дорога превратилась в настоящий огненный ад, хватило четырёх залпов из требушетов. «Орудия» били с удивительной точностью. Горшки с «напалмом» раскалывались-разрывались вдоль обеих обочин с интервалами в тридцать-сорок шагов, накрывая колонну по всей длине — спасибо успешной пристрелке и набравшимся опыта «артиллеристам».

Тех, кто пытался прорваться к холмам, расстреливали с высот арбалетчики. Желающие проскочить опасное место натыкались на перегородивший дефиле «вагенбург». Решившие отступить попадали в очередной огневой мешок — парящие в вышине дроны-корректировщики сразу же наводили нашу «артиллерию» на пути отхода.

Где-то минут через десять после начала бойни имперские маги сообразили поставить защиту на передовые отряды, чтобы всё же попробовать продавить цепь из повозок, выставленных на выходе из распадка между холмами.

И у них это почти получилось.

Почти — потому что когда накачанная энергией защитная сфера смяла-таки с десяток щитов и заставила прячущихся за ними лучников и алебардистов отойти ко второму тележному ряду, по призрачной плёнке врезали стреломёты. Так же, как час назад, местная магия ничего не смогла противопоставить кумулятивной струе, разогретой до тысячи с лишним градусов. Защитная сфера лопнула, словно воздушный шарик из сказки про Пятачка, Винни Пуха, Сову и день рождения ослика.