Кровавая весна 91-го (СИ) - Шу Алекс - Страница 22

— Так что, завтра купируем назревающий кризис втроем? — вкрадчиво осведомилась Лена и подалась вперед, привалившись упругой грудью на парту. — Или не будем?

«Колокольцева и Аус встречаются с Георгадзе и Лесиным. А тут демонстративно подкатили ко мне, и в их сторону даже не смотрят. Значит только два варианта. Первый — они поссорились с парнями и решили их наказать. В этом случае, меня просто используют. И на последствия девчонкам плевать. Наоборот, начнутся разборки, самооценка ещё больше улетит в заоблачную высь. Если так своих целей они добились. Пацаны явно разозлились. Второй — провокация. Девчонкам скучно. У них возник интерес после моего выступления на истории. Хотят пообщаться, позаигрывать, легко пофлиртовать, заодно и своих ухажеров поддразнить, чтобы не расслаблялись», — отметил Максимов.

— На чём остановимся? — вкрадчиво уточнила Лена. — Завтра тебя ждать?

«Хотите игр? Хорошо, я вам их организую. Только потом не обижайтесь» — мысленно злорадно ухмыльнулся Андрей и ответил:

— Конечно, подготовлю вас по полной программе.

— Тогда подходи ко мне в половине пятого, — игриво сверкнула глазками Колокольцева. — Мы будем ждать.

— Обязательно, — воодушевленно пообещал Максимов.

Примечания

Гешефтмахер — (устар) деловой человек, везде ищущий свою выгоду, и активно «делающий деньги», в том числе и не совсем законными способами.

Глава 10

Девчонки быстро переглянулись. Точно, что-то задумали. И кто здесь интриган?

— А давайте купировать кризис вчетвером? — азартно предложил Лесин. — Так интереснее. Андрюха всё Ленке растолкует, а я Инге помогу индивидуально. Все довольны останутся.

— Не, — Колокольцева небрежно отмахнулась, как от назойливой мухи, — Не пойдет. Ты плохо объясняешь, мы ничего не поймем. Вот Андрей — другое дело.

— Как знаете, — чуть погрустнел Саша. — Я бы помог, Инга довольна осталась.

— Не надо, — отрезала Лена. — Иди вон Кленовой помоги. Или Кузовкиной. Они будут только рады.

Заверещал звонок. В класс зашла полненькая маленькая женщина лет сорока с прической-башней. Ученики встали с мест, приветствуя учителя.

— Садитесь, — махнула пухлой ладошкой химичка. — Итак, тема нашего сегодняшнего урока…

Учительница что-то объясняла, писала формулы, водила по доске указкой, но Максимов её не слушал, занятый своими мыслями. Думал, что делать дальше. Перед ним стояло несколько задач. Первая — заработать денег. Примитивная спекуляция не устраивала. Заработок относительно небольшой, суеты и геморроя много. Надо мыслить глобально, начать поиски подходящего прикрытия — торгаша-кооператора, использовать свои знания о маркетинговых стратегиях и увеличить прибыль, а потом уже двигаться дальше. Пока он несовершеннолетний, выгоднее оставаться за спиной взрослого коммерсанта и иметь свой гешефт, нигде по большому счёту не светясь. Дальше, закончить школу, и уехать в Москву. Лучше всего, под предлогом поступления в ВУЗ. Москва, что сейчас, что в будущем, город возможностей и больших денег. Надо только знать, как их заработать. Максимов знал. А дальше, после ГКЧП и наступления «новых демократических свобод», начать свою игру. Вот тут для него будет настоящий вызов. Андрей не был наивным и прекрасно осознавал, какие силы будут стоять за Ельциным. Не только новые олигархи отечественного разлива, сколотившие громадные состояния в мутной водичке «Перестройки», но и влиятельные финансисты, политики Запада. В этом деле были и личные мотивы. «Бориса Трехпалого» Максимов ненавидел и презирал. В Белом доме у него погиб отец. Тело так и не нашли, но выжившие соратники, чудом сумевшие сбежать, утверждали: Владимира Олеговича вместе с еще одной группой захваченных защитников «Белого Дома» повели на стадион «Красная Пресня», скорее всего, там и расстреляли…

Владимир Олегович был настоящим отцом, таскал Андрея и старшего брата Дениса, с собой на рыбалку, учил подтягиваться на турниках и первым приемам рукопашного боя. С обостренным чувством справедливости, честный и иногда раздражающе правильный, он был уважаем на работе и любим в семье. После его исчезновения, в доме поселилась пустота, глаза матери заполнились тоской. Некогда веселая и заводная женщина, будто сразу постарела на добрый десяток лет, четче обозначились морщинки, в уголках губ возникли скорбные складки. Она начала жить по инерции, держась из последних сил, ради детей. Когда Денис и Андрей, давно вылетевшие из «родительского гнезда», обзавелись семьями и детьми, на восьмом году наступившего столетия мать тихо отошла. Но до противостояния с Ельциным надо было ещё дожить и подойти во всеоружии…

Пронзительный трезвон звонка заставил Андрея встрепенуться, быстро записать в дневник, указанное на доске домашнее задание.

— Побежали на физику, надо ещё в столовку успеть, — Русин дружески хлопнул по плечу и потянул Максимова за собой.

В кабинете они бросили портфели на парту и вместе с ручейком школьников потянулись к лестнице. Столовая находилась в стороне от учебных заведений на первом этаже. Огромный зал с большим отрытым кухонным проемом, пылал жаром и паром. За стойкой хлопотала толстая тетка в поварском колпаке и белом халате — принимала деньги, выдавала булочки, пирожки, тарелки с картошкой пюре и котлетами, стаканы чая, хлеб и сладости.

Сразу у входа Максимов с Русиным подхватили, лежащие в большой стопке, коричнево-красные пластиковые подносы, и, лавируя между столами и потоками малышей и подростков, двинулись к стойке.

— Здравствуйте, Зоя Леонидовна, — жизнерадостно поздоровался Русин, пробившись к тетке.

— И тебе здравствуй, — буркнула работница столовой. — Что брать будешь?

— Пюре с котлетой, булочку с корицей, заварное пирожное и чай, — бодро отрапортовал Саша.

— Шестьдесят пять копеек, — быстро посчитала тетка.

— Пожалуйста, — Русин гордо вручил рубль и получил сдачу.

Тетка отработанными до автоматизма движениями в течение пары секунд загрузила поднос тарелками, и повернулась к Максимову.

— Тебе чего?

Андрей критически покосился на блюда школьного общепита и попросил:

— Булки с маком у вас свежие?

— Свежайшие, — недовольно заверила тетка.

— Тогда булку с маком, пирожное-картошку и чай.

Как по волшебству, через секунду на подносе появилось всё заказанное.

— Двадцать копеек, — работница столовой протянула руку.

Максимов достал из кармана мелочь и сунул в потную ладошку две монетки по десять копеек.

— Андрюха, сюда давай, — махнул рукой Саня. Русин уже уселся за столик, от которого отчалили двое поевших первоклашек с подносами и пустой посудой.

Через минуту Максимов уселся напротив товарища.

Саня весело подмигнул и начал азартно работать вилкой, уминая пюре и котлету. Андрей глотнул чай и поморщился.

«Чуть подкрашенная и подслащенная вода с опилками. Неужели для советских детей не могли делать чай лучше? Хотя он и для взрослых был таким. Грузинский чай, продававшийся в магазине, никогда хорошим качеством не отличался».

— Слышь, ты! — чья-то крепкая рука хлопнула Максимова по спине, заставив поперхнуться чаем.

Андрей повернулся. На него с акульей улыбкой смотрел Георгадзе. Чуть подальше презрительно скривил губу Антон Лесин.

— Руку, убери, — Максимов резким движением локтя, сбил наглую пятерню с плеча. — Что за приколы? Совсем офонарел, что ли?

— Не вздумай завтра идти к девчонкам, — буркнул Миша, присаживаясь рядом. Лесин подхватил стул, развернул спинкой вперед и, борзо расставив ноги, уселся около дружка, прожигая Андрея неприязненным взглядом. — Мы им сами с контрольной поможем, без сопляков.

— А то, что? — с искренним любопытством поинтересовался Максимов.

— Голову отобью, — злобно оскалился борцуха.

— Мне начинать бояться? — иронично поднял бровь Андрей.

— Делай, что хочешь, — бросил Георгадзе, — Я тебя предупредил.

— Так, я не поняла, что здесь происходит? Миша, какого хрена? — возмутилась, неожиданно возникшая за плечами парней, Колокольцева. — Я не твоя собственность и могу приглашать к себе, кого захочу.