Идальго (СИ) - Номен Квинтус - Страница 13

Первую (и последнюю) «репетицию» я провел в ночь перед Рождеством, и закончилась она оглушительным провалом Вот только провал был все же не мой, а апостольского викария: на его рождественскую службу пришло очень мало народу. Потому что всем было не до какой0то там церкви, в городе все обсуждали «чудо», причем не какое-то там паршивое чудо вроде хождения по воде или накормления толпы голодных граждан пятью хлебами и парой рыбок, а чудо явления народу пресвятой девы Марии. А дева Мария, как каждому известно, является этому народу далеко не каждый день…

А все получилось очень просто: я к вечеру аккуратно переставил яхту к одному и двух каменных причалов и группа местных тружеников довольно быстро загрузила мне на палубу очередной десяток бочонков с маслом (купленных буквально на последние деньги). Потому что праздник — праздником, а кушать очень хоцца, а я работягам кроме мелкой копеечки посулил еще и хороший рождественский ужин. Вот с ужином у меня здесь проблем вообще не было, мне жратву в огромных количествах местные доны приносили, так что граждан я кормил не какими-то хлебами с рыбой, а очень даже приличным жареным мясом. И вот когда грузчики радостно принимали продукты внутрь (Пепе и Рико не смогли удержаться от того, чтобы к мужикам не присоединиться в этом славном деле — на что я, собственно, и рассчитывал) железяка аккуратно выдвинула наружу телевизор и поставила его в вертикальном положении над рубкой.

Монтевидео, если кто не в курсе — он на широте Москвы, только с другой стороны шарика, и вечера там вовсе не тропические, а практически «подмосковные». С учетом того, конечно, что конец декабря в тех краях — это середина лета. И в густых сумерках практически прозрачный экран было трудно даже с пяти метров разглядеть, а уж с берега это в принципе заметить было невозможно. То есть погасший экран было разглядеть невозможно, а вот когда он зажегся…

Картинку я выставил правильно, казалось, что дева просто стоит на крыше рубки. Но ведь она не просто стояла, а говорила! Сначала меня назвала полным именем, затем обратилась по именам к «верным помощникам благородного идальго из Барселоны Фелипе и Энрико», потом — скопом — ко всем «прочим его помощникам, славным жителям прекрасного города Монтевидео, даже в такой день не отказавшим идальго в помощи», а после этого для всех прочитала какую-то рождественскую молитву. На латыни прочитала, а затем, сказав, что «я знаю, что далеко не все верные католики владеют латынью», прочитала ее же по-испански. То есть, строго говоря, нарушила все католические каноны — но деве Марии виднее, что можно делать, а что нельзя.

Монтевидео — город, как я уже упоминал, не очень большой, а «являлась народу» пресвятая дева чуть меньше получаса — так что когда она закончила, экран медленно погас и железяка тихонько убрала его обратно под крышку рубки, на берегу уже стояла немаленькая такая толпа. И у меня возникло подозрение, что расходиться эта толпа не собиралась…

Я буквально пинками загнал Пепе и Рико на яхту, в полнейшей тишине (собравшиеся на берегу люди казались статуями) отвел ее на обычное место стоянки, мужиков напоил снотворными пилюлями — а сам занялся работой. Потому что праздник — праздником, а мотор без масла работать не будет. И на том масле, которое мне привезли, тоже не будет, его нужно сначала обязательно очистить. Очистку я делал самую примитивную, водяную — но и она сильно способствовала, а так же помогала. То есть помогала мотору не сдохнуть раньше времени…

А о результатах своей «репетиции» я узнал только ближе к следующему полудню, когда продрав глаза я решил посмотреть, что же вкусненького дают на обеде у дона Альваро, который, собственно, меня на этот обед и пригласил. Ну да, такого эффекта я в принципе не ожидал: все, абсолютно все встречные мне как минимум кланялись, а довольно многие и на колени передо мной бухались. И сначала я даже решил, что слегка переборщил в своем рвении, но чуть позже все же пришел к выводу, что все сделал правильно. И даже не потому, что на колени бухнулся даже дон Альваро — его я быстро все же на ноги поставил. А потому, что если в деву Марию вложить правильные слова, то слова эти вообще никто не забудет и станет делать то, что сказано. Вот только понять, насколько мои слова окажутся правильными, я заранее не мог. Впрочем, даже если здесь народ просто перестанет убивать друг друга, то работа уже того стоила. А что еще из всего этого получится — будем посмотреть…

Смотреть я начал уже в середине января, когда отправился на яхте — захватив с собой полтора десятка человек из руководства Восточной (уже) республики — в Город Хорошего Воздуха. От моего приглашения посетить соседский городишко не отказался ни один человек, а вот на месте собрать получилось не всех. Впрочем, и тех, кто пришел, было достаточно. Все же забавно тут воюют: где-то в провинции под руководством некоторых из собравшихся товарищей люди друг в друга стреляют, саблями друг друга увечат — а эти тут расселись рядышком и мило так беседуют. Ну тот, конечно, следует отдать должное товарищу товарища Ларраньяги по имени Грегорио Гарсиа де Тагле: именно он всех сюда пригласил и рассадил в ожидании грядущей дискуссии.

Сюда — это на причал Буэной-Айреса, где был поставлен большой шатер, а то, что дискутировать собрались на причале, объяснялось просто: порт был «экстерриториальной площадкой» (по крайней мере формально), к тому же дискуссия вроде бы намечалась на тему правил движения судов по Ла-Плате. Обычная такая дискуссия, просто стороны были готовы друг другу глотки перерезать — а рядом с папским флагом делать это было бы крайне невежливо…

То есть резать друг другу глотки было бы невежливо, а вот орать — это всегда пожалуйста, так что собрание началось довольно шумно. И когда «высокие договаривающиеся стороны» были уже готовы все же невежливость проявить, я встал и громко, чтобы всем было слышно, произнес:

— Пресвятая дева Мария, верни этим людям разум и спокойствие, чтобы за словами своими они не перешли к делам неправедным…

Ну а дальше все пошло по программе. То есть вопли замолкли секунды через три, какие-либо телодвижения прекратились секунд через пять, а дева Мария, стоя на крыше рубки, здоровенных мужиков уговаривала как детей малых и неразумных вести себя хорошо. И очень подробно объясняла, что такое хорошо и что такое плохо:

— На бескрайних просторах провинции Рио-де-ла-Плата хороших людей и верных католиков проживает меньше, чем в богопротивном городе Лондоне. Но вы, в гордыне своей, даже это столь невеликое число уменьшаете. Я знаю, что вас попутали бесы в людском обличье, именуемые англичанами — но вы же не протестанты богомерзские, а славные католики! А каждый знает: католик католику друг и брат, католик католику помогает и в радости, и в горе. И только так, объединившись в одну семью, пусть даже и проживающую в разных государствах, вы обретете счастье и процветание. Я прошу вас, как представителей двух независимых, но единых государств пожать друг другу руки и поклясться в вечной братской любви. Пусть и Аргентина, и Уругвай вечно живут в мире и спокойствии, помогая друг другу в трудную годину — и этот союз еще при вашей жизни объединит не только вас, но и всех верных католиков континента. Однако кое-чьи мысли мне не нравятся, поэтому скажу особо: вы не можете судить Хосе Гаспара Родригеса де Франсия и Веласко, ибо мысли его вам неведомы. Мне — ведомы, и я знаю, за что его скоро постигнет божья кара. Но кара божья, не людская, и в Парагвае уже растет то, кто исправит все зло, которое во недомыслию совершает этот диктатор, вам же вмешиваться не следует. Но помощь божьему промыслу вы и мирно можете оказать: разбейте плантации мате в Аргентинской Месопотамии — и у диктатора не останется денег для будущих злодеяний.

— Де Франсия не разрешает вывозить саженцы из Парагвая! — кто-то из «приглашенных товарищей» сорвался на крик, наверное уже пытался «нарушить монополию» с пользой для кармана. А в Парагвае действительно за вывоз саженцев по закону полагалась смертная казнь. Но я об этом знал, как знал и кое-что еще: один из родственников деда Педро на вечеринке мне рассказал, у него такая плантация была где-то в Венесуэле, так что я и ответ заготовил. Ну а чтобы ответ прозвучал, спросил: