На краю чужого мира - Шарапов Кирилл - Страница 1

Кирилл Шарапов

На краю чужого мира

Глава 1

– К барьеру, – глядя на двух мужчин, стоящих друг напротив друга, сурово произнёс распорядитель дуэли.

Мужчины синхронно кивнули и направились к центру круга. В трёх шагах друг от друга они замерли и принялись сверлить оппонента ненавидящими взглядами.

Распорядитель, боярин Лопухин, тяжело вздохнул и, выдержав паузу, спросил:

– Господа, не желаете ли примириться?

Мужчины вновь синхронно покачали головами. Распорядитель ещё раз вздохнул и произнёс:

– Дуэль до первой крови. Как только я отдам команду о начале, вы можете использовать оружие. Никакого призыва брони, никаких дистанционных атак, лишь призванная шпага. Как только кто-то из вас пустит первую кровь, я прикажу остановиться, и вы делаете два шага назад. Бой будет окончен победой того, кто останется цел.

– Вам всё понятно, князь?

Иван Федорович Долгоруков, наследник богатейшего рода Белоградской Империи, молча кивнул. Он проделал это с таким надменным видом, что распорядитель едва удержал на лице равнодушное выражение. Князю было около двадцати пяти, высок, прекрасно сложен, немного смугл, глаза тёмные, волосы чернее самой ночи, это давали о себе знать горские корни матери.

Распорядитель посмотрел на его оппонента.

– А вам, боярин?

Стоящий справа мужчина, ровесник князя, боярин Михаил Иванович Бельский, коротко кивнул. Был он полной противоположностью оппонента. Кожа светлая, волевой подбородок с ямочкой, глубоко посаженные ярко-зелёные глаза смотрели на всех с неприязнью. Его волосы, забранные в хвост, белы, как снег, других в роду Бельского не было, сильная кровь. Вот только род боярина давно захирел и обеднел. И если род его противника был в первой десятке самых сильных аристократических фамилий, то Бельские прочно обосновались в середине второй сотни. И большая удача, что покойный батюшка сумел пристроить единственного сына в императорскую гвардию. А ещё Бельские – тёмный род, которые в последние сто лет были не в почёте, в отличие от Долгоруковых, которые всегда были светлыми. Вот она, ирония: белые волосы тёмного рода и чёрные у светлого.

– Клинки, – приказал распорядитель.

Мужчины синхронно отшагнули друг от друга, разрывая дистанцию до пяти шагов. Михаил призвал своего родового тёмного духа, и тот, следуя приказу, материализовал в его руке чёрную шпагу. Князь, стоящий напротив, призвал точно такое же оружие, только золотистое.

– Начали, – скомандовал распорядитель и отступил к краю дуэльной площадки, находящейся в императорском саду, буквально в нескольких сотнях метров от дворца Самодержца Белоградского.

Чёрная и золотая шпага скрестились в стремительных выпадах. Несмотря на то, что оружие было создано духами, звук оно издало вполне натуральной стали. Михаил внимательно следил за Долгоруковым. Князь был заядлый дуэлянт, бабник и повеса, грубиян и скандалист. Будучи пьяным, он оскорбил случайно оказавшегося с ним в одной компании гвардейского лейтенанта. В принципе, это и послужило причиной дуэли. Вот только Бельский не просто так протирал штаны в гвардии, первой шпагой Империи, конечно, не стать, но он замыкал первую десятку лучших фехтовальщиков гвардии. И даже отличился, когда предотвратил покушение на жену государя императора, за что получил орден «Анны» третьей степени из рук самодержца. А ещё он понял, что его противник, несмотря на частые дуэли и хороших учителей, фехтует больше с энтузиазмом, чем умело.

Поединок длился уже минуту, и Бельский заметил на лице Долгорукова признаки неуверенности, князь явно осознал, что столкнулся на этот раз с серьёзным противником. Михаил же фехтовал с удовольствием, наслаждаясь поединком и слабостью соперника. Звенела сталь, его чёрный клинок сталкивался золотом, слегка светящимся в сумерках. Он уже оттеснил князя от центра, пора было заканчивать этот балаган, тем более Долгоруков слегка подустал, и движения его становились с каждой минутой всё медленнее. И тут произошло то, что не должно было произойти. Князь резко рванул вперёд, стараясь мощными широкими ударами задавить Михаила, он уже не думал о защите. Бельский легко уклонился от этого нелепого натиска, отступил и уже собирался ударить в левую руку, но в этот момент Иван Долгоруков совершил какое-то неуловимое и совершенно бессмысленное движение, открылся, и чёрная шпага, пробив насквозь сердце князя, вышла из спины. Одно мгновение мужчина, не веря в происходящее, смотрел на клинок, торчащий из его груди, после чего сделал шаг назад, снимая себя со шпаги противника. Его ноги подогнулись, и он рухнул на каменные плиты дуэльной площадки.

– Лекаря – закричал распорядитель, бросаясь вперёд и вставая между Михаилом и поверженным Иваном, но Бельский и сам уже отступил на три шага назад, опустив оружие.

Он приказал духу развеять шпагу, и клинок, созданный с помощью силы, исчез из его руки.

Приглашенный лекарь, сутулый невзрачный человек, который скучал на лавочке за границей дуэльного круга, вскочил и споро подбежал к поверженному князю. Упав на колени рядом с телом, он попытался с помощью духа остановить кровь, которая толчками вырывалась из раны.

Михаил же просто стоял и смотрел на лежащее в нескольких шагах тело. В голове его проносились стремительные мысли. Да, он победил на дуэли. Да, смерь противника не была чем-то из ряда вон. Да, государь император Аристарх второй не одобрял дуэли, но и не запрещал их. Чаще всего, если о таковой становилось известно, и начиналось разбирательство, участников просто журили. Могли, чтобы проучить, наложить взыскание или отправить на полгодика с проверкой в дальний гарнизон. Но сейчас ситуация для Михаила была препоганейшая, рядом лежал мёртвый или умирающий князь, наследник богатейшего и влиятельного рода, и Бельский ни на секунду не верил, что нанятому ими для проформы лекарю удастся того откачать. Князь Федор Александрович слыл в свете человеком жестоким, беспринципным и крайне злопамятным, и сынка воспитал на этих же принципах, из-за чего дуэль и случилась. И сейчас Михаил был рад, что в роду он последний, ладно его в острог засунут, а могли и за семью взяться…

– Мёртв, – поднимаясь с колен, громко сообщил лекарь. Он выглядел растерянным и испуганным.

Распорядитель поджал тонкие губы и мрачно посмотрел на Бельского.

– Дуэль закончена, – наконец, произнёс он, чеканя каждое слово. – Вы удовлетворены?

Михаил кивнул, а что тут ещё можно было сделать?

– Вы понимаете, что я должен доложить о случившемся ближайшему гвардейскому патрулю?

Михаил снова кивнул.

– Понимаю, Дмитрий Петрович. Делайте своё дело. Я невиновен в гибели князя, это нелепое стечение обстоятельств.

Боярин Лопухин кивнул и, достав артефакт, нажал на нём несколько рун, после чего снова посмотрел на Михаила.

– Прошу вас не покидать место дуэли.

Михаил ничего на это не ответил и просто прошёл к лавке, на которой был брошен его камзол, и, усевшись, приготовился к появлению гвардейцев. Из-за выскочки князя его жизнь летела в бездну. Всё, чего он добился за последние три года, пошло псу под хвост.

Караул из трёх гвардейцев второй сотни, в которой служил Михаил, появился спустя пять минут. Старший караула, капитан Адашев, бросил на него гневный взгляд и направился к распорядителю, который стоял над телом. Рядом жался лекарь, который был сильно не рад произошедшему.

Опрос свидетелей надолго не затянулся. Адашев подошёл к Михаилу, который поднялся ему навстречу, надев камзол.

– Лейтенант императорской гвардии Михаил Иванович Бельский, – произнёс он, чеканя каждое слово, – прошу вас проследовать за мной. Вы пойдёте добровольно или силой?

– Добровольно, Александр Миронович. Порядок мне известен.

Он вытянул вперёд руки, и один из гвардейцев, кто-то из новичков, которых Михаил знал только в лицо, защёлкнул на его запястьях специальные кандалы, подавляющие его духа.