90-е: Шоу должно продолжаться 10 (СИ) - Фишер Саша - Страница 37

Я сидел на подоконнике, пил свой кофе с сиропом шиповника. Вспомнил в очередной раз, как когда-то в глубоком детстве эту густую коричневую жижу выдавали в мензурках вместе с таблетками, порошками и микстурами, когда мне случилось лежать в больнице. На всю жизнь этот вкус запомнил. Как нечто очень радостное. Странно, что мне во взрослом возрасте не пришло в голову его в кофе добавить.

— Людка, на первое мая ты будешь с площади Советов репортаж писать?

— Ну я. Только с Илюхой вместе, а то там буча может быть, мне одной туда страшно идти.

— Ой, как на кладбище ночью сатанистов ловить так не страшно было!

— Так то сатанисты… А там коммунисты собираются чуть ли не на штурм.

— Да не будет ничего, скукота одна! Погорланят и разойдутся, как всегда.

— Спорим! На шоколадку!

— Не буду я с тобой спорить! Ты за шоколадку там сама революцию устроишь!

— Ой, что нам в универе препод рассказывал! Про одного американского редактора и войну на Кубе. Там войны не было никакой, а редактор считал, что писать о том, что там ничего не происходит — скучно. Так что в газете война была. Сначала только на бумаге, а когда это до Кубы дошло, там настоящая началась. А вы говорите, политические новости — скучные.

— Ты смотри там, научишься плохому!

Я слушал разговоры, оглядывался. Из новшеств, которые возникли за то время, которое меня здесь не было, заметил, что на стене растянули веревку, и прищепками прицепили к ней полароидные фотографии. Судя по заднику — снималось все здесь же.

Еще один штрих в атмосферу двадцать первого века.

В общем-то, я понял, почему так редко сюда хожу. Объективно, мне здесь очень нравилось. А вот субъективно я испытывал неоднозначные чувства. Слишком здесь все было другое. Девчонки, которые варили кофе, приветливо улыбались, атмосфера расслабленная такая. Благополучная. Приходишь сюда, и как будто даже забываешь, где находишься. Я еще в ранние свои визиты понял, что в эту кофейню можно приходить, чтобы отдохнуть от девяностых. Неулыбчивых, хамоватых, безнадежных. От тоски на лицах прохожих, от замотанных и злых продавцов, от гнетущей атмосферы, в общем. Вот только я не хотел от этого отдыхать. Подстегивало ощущение, что если расслаблюсь, то потеряю связь с этим временем. Чушь, конечно. Но кто знает, кто знает…

Лялю в нерешительности остановилась сразу у порога. Распахнула глаза во весь их огромный размер, прижала руки к груди. Отшатнулась испуганно от мчавшего как локомотив очередного молодого журналиста.

— Ляля! — позвал я и помахал рукой. — Иди сюда!

Маленькая цыганка протиснулась к моему подоконнику и устроилась рядом со мной. Торопливо сняла с плеча сумку и полезла в нее.

— Подожди, — остановил я ее. — Хочешь кофе с булочкой?

— Ой, нет… — она помотала головой, но вдруг остановилась. — Хотя… А можно лучше чай?

— Можно, — кивнул я. — Посиди тут, подержи место. Я сейчас.

Я вернулся к стойке, попросил девчонок соорудить чаю с мандариновым сиропом и пару их фирменных булочек. Лавируя между молодыми журналистами, вернулся обратно к своему подоконнику. Вручил Ляле стакан с чаем. Та схватила его обеими руками и сделала глоток.

— Я даже не знала, что здесь есть такое место, — сказала она, чуть освоившись. — Столько раз мимо ходила.

— Они не афишируют, — усмехнулся я. — Место для внутреннего использования, так сказать.

— А просто с улицы сюда пускают? — Ляля надкусила булочку. — Ой, а у меня есть рецепт таких! Меня подружка в школе еще научила. Только дома я их печь не могу, там духовки нет.

Она еще что-то болтала, а я наблюдал за ее лицом. И вообще за реакцией. Просто было любопытно, как именно воспринимает эту кофейню случайный человек. Сначала она сжалась и напряглась. Но буквально за несколько минут и половину чашки чая, лед был пробит. Она заметно расслабилась. И даже заулыбалась, глядя на девчонок за стойкой и слушая болтовню журналистов.

— Ой, ты же вторую, наверное, для себя купил! — Ляля сжалась и положила надкусанную булочку обратно на блюдце.

— Свои две я уже съел, — заверил я. — Так что вторая тоже твоя. Одной тут всегда мало. Хорошо, что сегодня можно. Когда посетителей особенно много, они продают только по одной булке в одни руки. И вот тогда ужасно обидно.

— Так сейчас, получается, еще немного народу? — снова округлила глаза Ляля.

— Средненько, — оглядевшись, сказал я.

Ляля фыркнула и чуть чаем не подавилась.

— Ой, чуть не забыла… — Ляля снова полезла в сумку, когда булочка закончилась. — Фотографии. У меня получилось двадцать три штуки. Вот…

Ляля вручила мне бумажный конверт и замерла, схватив обратно свою чашку.

Я помнил, какой эффект в прошлый раз произвели на меня фотографии Ляли. Так что мне хотелось немедленно разорвать конверт. Но я сдержался, мысленно сосчитал до пяти. Аккуратно извлек большие глянцевые фотографии.

Ооо… Крупным планом Астарот, на заднем плане — размытый пейзаж. Далеко внизу — еще скованная льдом Кинева. Ляля как-то подловила момент, когда у Астарота либо было как будто в тягостном раздумии. Хмурое, сумеречное, но очень живое.

Бельфегор с Максом жмут друг другу руки на фоне бетонной беседки.

А вот они статуи…

Еще Макс, смотрит вдаль на двух других «ангелочков», идущих по аллее. Непоятно, каких именно, просто темные силуэты.

А вот и еще Астарот. И две девушки. Те самые, одна в клетчатом пальто и ее некрасивая подруга. Кристине это фото показывать нельзя, вот что. Просто чтобы не напоминать лишний раз.

Кирюха отличный. С хитрой улыбкой сидит на лестнице, мнет в руках рассыпающийся в крупу весенний снег.

Бегемот и Бельфегор вместе. Обнимаются, смеются.

Прямо-таки, идеальные иллюстрации для какого-нибудь обширного интервью.

— Очень здорово, — сказал я, усилием воли заставив себя оторваться от листания фотографий. — Слушай, Ляля, есть еще одно дело. Для тебя, как для фотографа.

— Я ничего обещать не могу! — глаза девушки стали испуганными.

— Можешь пока не обещать, — махнул рукой я. — Не развалимся, если ты не сможешь. Просто не будет фотографий из планетария.

— Из планетария? — встрпенулась Ляля.

— У нас там будет концерт, — сказал я. — Стас будет снимать видео. Но и фото было бы неплохо. Сможешь?

— Я… — Ляля замялась. — А когда это будет?

Я назвал дату и время.

Ляля надолго задумалась. А я, чтобы не отвлекать ее от мыслей, снова начал пересматривать фотографии. Что-то в них было изумительно-завораживающее. У «ангелочков» на ВДНХ не было с собой музыкальных инструментов. Они были без своих сценических костюмов и боевой раскраски. Но все равно было ясно, что они музыканты. Как будто черно-белые фотографии передавали и музыку тоже. Какими-то неуловимыми знаками. Или просто это я знал, что на фото изображены музыканты?

— Эй, парень! — я окликнул невысокого юношу в джинсах и клетчатой рубашке. Он не был вовлечен ни в один из диспутов, просто стоял и читал развернутую на середине газету.

— Я? — встрепенулся он.

— Да-да, подойди сюда, пожалуйста, — сказал я и приглашающе махнул. — Смотри, вот у меня тут есть фотокарточки. Давай я тебе покажу одну, а ты скажешь, чем занимаются ее герои? Первое, что в голову придет, ладно?

— Хорошо, — парень сложил газету и сунул за ремень джинсов сзади.

Я протянул ему одно фото. На нем были разом все «ангелочки». Они забрались на круглую бетонную конструкцию и махали оттуда руками. Лица смеющиеся у всех, кроме Астарота.

— Это рок-группа какая-то? — почти в то же мгновение спросил парень.

— В ябочко! — хохотнул я. Значит все-таки магия мне не почудилась, и Ляля каким-то своим странный способом запечатлела музыку.

— А что за группа? — заинтересованно спросил парень, косясь на остальные фотографии в моих руках.

— «Ангелы С», — ответил я.

— О, так это они! — обрадованно воскликнул парень. — Я песню «Темные тени» на кассету с радио записал. А у тебя случайно нет их альбома?