Замуж до утра - Рэй Теона - Страница 1

Теона Рэй

Замуж до утра

ГЛАВА 1

Я задыхалась от злости. Моя бывшая подруга держала за руку моего отца и противно улыбалась.

– Дорогой, – промурлыкала Бранда, поправляя белоснежный локон под черной вуалью, – мне кажется, пора подыскать твоей дочери жениха. У меня есть на примете один очень удачный вариант. Ты его, наверное, помнишь: мистер Хардинг, владелец похоронного бюро. Да, он уже немолод, но недурен собой и довольно богат. Предлагаю позвать его на ужин завтра. Не к нам домой, конечно, все-таки траур.

Пока отец виновато смотрел на меня, я прожигала Бранду взглядом. Она сегодня нарядилась в черное, как и все мы, будто ее и впрямь расстроила смерть моей мамы. Как Бранда посмела надеть траур? Много лет мама кормила ее, разрешала ночевать в нашем доме, помогала чем могла. Но Бранде не свойственно чувство благодарности, как выяснилось.

Разом померкли все звуки и краски. Я слышала биение своего сердца, скрежет зубов, и слащавый голосок подруги как сквозь толщу воды.

За дверью в большой гостиной гости прощались с моей матерью. К слову, сегодня ее похороны, а папа привел свою любовницу.

И вот я, вся в черном, стою посреди комнаты и слушаю, как моя бывшая подруга “подыскивает” мне жениха.

– Вы не выдержали траур, папа, – прошептала я отцу. – Более того, крутили роман за спиной мамы! И как давно?

– Я бы попросил тебя быть поуважительнее, – мистер Болейн вскинул брови, в его серых глазах мелькнуло разочарование. – Я твой отец, и ты не имеешь права…

– Отцы не спят с подругами своих дочерей! Не приводят их на похороны своих жен! Там, – я ткнула пальцем в сторону гостиной, – моя мама в гробу, и куча оплакивающих ее родственников! А ты привел в еще не опустевший дом подзаборную девку!

“Девка” обиженно взвизгнула и прижала пальчики к пухлым губам. Я видела в глазах Бранды смех, но она изо всех сил старалась делать вид, как сильно мое высказывание оскорбило ее.

Отец не мог решить, что ему делать: успокаивать любовницу или объясняться с дочерью?

– Я сбегу, папа, – выпалила я не подумав. – Уйду из дома, если вы сейчас же не проводите Бранду за ворота!

– Условия мне ставить будешь? – взревел он. Его черные с проседью волосы, почти встали дыбом. Я от страха зажмурилась, но всего на миг – не привыкла видеть его таким. – Хочешь уйти? Давай, вперед! Только прямо так, в чем есть. Ни денег, ни вещей забрать я тебе не позволю!

Наверное, он думал, что я разревусь и попрошу прощения. Я бы так и сделала, если бы не мама. Если бы отец привел Бранду чуть позже, через месяц или два, мое негодование было бы куда слабее.

Я развернулась на каблучках, поправила сползающую набок вуаль и с прямой спиной покинула роскошно обставленную комнату. Случайно зацепила носком сапога край дорогущего пушистого ковра, привезенного дядей с какого-то пафосного аукциона в прошлом году. Мазнула взглядом по картинам в позолоченных рамах, по бархатным тяжелым шторам и обитым темной кожей стульям.

Уходя, я оставляла свое наследство папеньке и его новой будущей жене – девушке, чьи молодость и жизнь могли закончиться под забором работного дома, если бы не помощь нашей семьи.

Решимости мне было не занимать до тех пор, пока я не толкнула дубовую дверь и не оказалась на улице. В ту же секунду ветер швырнул мне в лицо горсть холодных капель, заставив поежиться от холода. Ароматы дорогих духов гостей, которыми пропитался сегодня весь дом, сменились запахом прелых листьев.

Осень в Лондон пришла уже давно, но я еще никогда не гуляла по темным улицам в легких сапожках и одном только платье. Не захватила даже рукавичек!

Дверь за спиной захлопнулась от сквозняка. Я вздрогнула и обернулась. Взглядом нашла окна гостиной, но из-за плотного тюля не могла разглядеть лица гостей. Слышала только плач старух и тоскливо ноющую скрипку.

Вероятно, в этот вечер я не осознавала, что делаю, по причине того, что еще не отошла от смерти мамы. Всего четыре дня назад меня огорошили известием о том, что она не справилась с хворью, потом я была занята организацией похорон, а сегодня самими похоронами. Этим вечером, в момент, когда я проводила последнего скорбящего в гостиную, где стоял гроб, отец должен был вернуться домой с тетушкой Одрой, которая не могла передвигаться самостоятельно.

А вместо тетушки он привез Бранду.

Я тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли. Промозглый ветер почти заставил меня одуматься и вернуться в теплый дом, к камину и горячей еде, но усилием воли я переборола себя и спустилась по мокрым ступенькам. Под ногами хлюпнула лужа и окатила низ моего платья грязными каплями. Я расстроенно поджала губы, еще выше подняла подбородок и больше не оглядывалась, пока не вышла за ворота.

Слезы душили. От злости я рычала на каждую ямку по пути, на слишком длинное платье, на моросящий противный дождь. Последней каплей стал коричневый листик тополя, который прилепился к моей щеке, невесть откуда взявшись.

Только помня о том, что у меня еще есть родной человек в этом городе, я находила в себе силы идти дальше.

Ванесса жила в самом убогом районе городе. Я заходила к ней в гости всего однажды, и то не одна – за мной приглядывал помощник папы. В тот день я не могла не навестить подругу: все-таки Новый год, а она совсем одна и без подарков. Ванесса выгнала меня почти сразу и, чуть не плача, попросила больше не приходить. Я почти обиделась, но потом она объяснила, что находиться в ее доме мне совсем небезопасно.

Тогда я ее послушала, а сейчас мне у нее было бы куда безопаснее, чем на улице.

Я остановилась за поворотом от дома Ванессы и стянула с лица раздражающую вуаль, прикрепила один ее конец к шляпке. Дождь тут же оросил мое заплаканное лицо, остудил пылающие щеки, и я вздохнула чуть свободнее. Папа одумается, я уверена. Уже завтра он пошлет своих людей на мои поиски, и уже тогда я смогу снова поставить ему условие: я или Бранда. Он выберет меня… наверное.

Неподалеку жалобно взвыла голодная собака. Встречаться с ней я совсем не хотела, а потому поспешила пересечь темную улицу и нырнуть в арку между кособокими домишками. Шмыгнула носом, молясь, как бы не простудиться, и занесла руку над прогнившей от сырости дверью.

Интересно, что скажет Ванесса, увидев меня в таком виде? Пустит ли в дом или снова прогонит?

Дверь скрипнула, и на пороге, с фонарем в руках появилась моя подруга. С короткой стрижкой, в брюках и рубашке. Мой отец, увидев женщину в мужской одежде, наверняка сошел бы с ума и обозвал умалишенной нищенкой.

– У меня всего два вопроса, – негромко проговорила Ванесса, всматриваясь в мое лицо, – но задам я тебе их позже. Проходи скорее.

Со вздохом я двинулась за подругой по пыльному коридору. Она подала мне руку, чтобы я не разбилась на кривой скрипящей лестнице, зацепившись каблуком за щель в ступени. Молча мы миновали подвал, еще одну лестницу, и оказались в просторной теплой комнате, где большую часть своей жизни Ванесса пряталась от охотников.

Я в очередной раз прикинула, не вернуться ли домой, но искусственный огонь в углу помещения окатил меня теплом, и я передумала.

Ванесса оставила масляный фонарь на столе среди кучи “ценного” хлама. Она каждую жестянку называла ценной, и мне было не понять почему, до тех пор, пока я не узнала, что именно из этого хлама можно сотворить. Например, огонь: уж не знаю, как он работает, но печь с искусственным пламенем, обвивающим длинную проволоку, помогала Ванессе не замерзнуть и в то же время не выдать ее местонахождение снопом дыма.

– Сюда садись, – подруга кинула какое-то тряпье на кособокий табурет и указала мне на него. – Зуб на зуб не попадает, продрогла вся.

– Ага, – шмыгнула я носом. – Холодно.

– Где твое пальто?

– У меня его больше нет. Ничего нет, кроме того, что на мне.

Тоска по родному дому вновь затопила сердце. Я смахнула слезу со щеки и попыталась улыбнуться. Мама всегда говорила мне, что нужно улыбаться, несмотря ни на что, и тогда судьба будет к тебе благосклонной. Я не улыбалась, пока шла к Ванессе, и судьба забросила меня в свалку, которую подруга называла своим домом. Я бы в этой сплошь заваленной железяками комнате и дня не прожила!