Наследник рода Шевалье (СИ) - Гато Макс - Страница 26

— Слабакам и трусам слова не давали, — повторил оскорбления Аксель, решительно нахмурив брови.

Инна отчего-то тяжело вздохнула.

***

Тренировочный зал встретил меня привычным потрескиванием пола и отблесками утреннего солнца. Вообще-то я сегодня честно хотел вовремя прийти в академию и насладиться розовой порой моей университетской жизни. Но увы и ах. Меня все-таки взяли на слабо.

Впрочем, меланхолическое настроение прервала грузная фигура, скромно сидящая в углу зала по-турецки. Старший из Шевалье безмятежно медитировал с закрытыми глазами, но не заметить его было невозможно. Вот что силушка животворящая с человеком-то делает.

Беатрис с Акселем тут же расположились в дальнем конце зала, игнорируя скалу, что совершенно случайно приходится нам родственником, и принялись что-то тихонько обсуждать.

— Здарова, братан — размеренно приблизился к Рафу я, протягивая руку.

Тот, не открывая глаз, ее пожал. Разговоры в комнате отчего-то поутихли.

— Хорош, — обвел я взглядом тяжелую фигуру, а затем похлопал его по плечу, — раздобрел.

Мне действительно казалось, что Рафаэль набирал не по дням, а по часам. Видимо специализация на защитной магии так добротно действовала на его организм.

«Постарайся никого не убить» — раздалось спокойное предупреждение брата у меня в голове.

Я молча кивнул, представляя сколько кругов ада мне придется пройти, если я зарою зазнавшегося пацана.

Впрочем, ждать было нечего.

Мы заняли позиции напротив. Аксель в последний раз взглянул на Беатрис, которая спокойно кивнула ему. Малец на секунду напрягся, вокруг него появилось бирюзовое свечение, и из ниоткуда появился меч. Тот самый, что он пытался использовать против меня на лестнице.

— Три, два… — спокойно начала отсчитывать Беатрис.

— А, подожди, — прервал ее я, отчего сестрица неожиданно насупилась.

— Я так и знал! — привычно заорал во всю глотку Аксель, — Трус! Позор семьи!

— Да убавь ты громкость, я меч забыл, — холодно парировал я.

Тут же по правое плечо возник темный силуэт.

— Господин, — протянул мне клинок Игараси.

— Извини, — бросил я сестре, принимая меч в руки, — отсчитаешь снова?

— Три… — разрезал воздух монотонный голос Беатрис.

Я поднял меч над головой, напрягая мыщцы кора и поудобнее переставляя ноги. Оторвать меня от земли сейчас не смог бы даже Рафаэль.

— Два… — отсчет неотвратимо продолжался.

Мои глаза закрылись сами собой. Зрение мне сейчас не нужно. В темноте окружающего мира я четко видел яркий свет вокруг силуэта напротив. Он даже на расстоянии норовил меня порезать.

— Один… — безотлагательно последовала новая цифра.

— Ха, что за стойка! — преисполнился гордыней враг, — Ты против кого драться собр…

Звуки исчезли. В груди возникла ненависть. К свету, что резал без ножа. К магии. К самому себе. Мне больше не хотелось сдерживаться. Наоборот. Лишь отпустить ту силу, что сама собой переливалась в руки откуда-то из глубины моей проклятой души.

Но я не стал черпать ее. Даже не прикоснулся. То, что сидит внутри меня — табу. Не напоказ. Сегодня мне хватит и собственной силы.

Руки сами собой сделали короткое движение и меч отправился в полет. Навстречу резкому яркому свету.

Я больше не слышал отсчет, но знал, что действовал вовремя. Точно. Летально. Быстрее своего визави.

Звуки нахлынули волной: короткий вскрик, ужасающий вздох, сталь, разрывающая воздух.

Впрочем, свечение не исчезло, а лишь слегк потухло, и из яркого живого фонтана превратилось в едва заметные тихонько тлеющие угольки.

В горле застрял ком. А на языке четко чувствовался вкус металла, что должен был пронзить моего врага.

Неужели промазал? Глаза открылись сами собой.

Передо мной больше не было Акселя. Малец скрылся в тени могучего древа по имени Рафаэль. Старший брат держал в ладони лезвие моего клинка, что едва пронзило моего оппонента. По лезвию стекала кровь, орошая свежей росой старый деревянный пол.

Кап-кап-кап.

Ни голоса. Ни вздоха. Ни шепота. В тренировочном зале царила тишина, и моросил теплый, мелкий, багряный дождик.

— Я же просил, — громогласно произнес Рафаэль, — Никого не убивать.

***

Кристоф Шевалье,

политик, глава семьи, безнадежный отец.

Пусть в поместье Шевалье и не было такого же тронного зала, как в императорском дворце, но свое место поклонения и почитания силы имелось. С вывешенными знаменами, величественными колоннами и одним очень неудобным троном. Точнее, креслом, стилизованным под трон. Именно на этом месте и сидел глава семьи, размышляя о неисправленном прошлом и неминуемом будущем.

Именно эти думы и заставили его в свое время перенести резиденцию детей из столицы в Москву. Да, это в некоторой степени ограничило их возможности, но зато обеспечило непреклонную безопасность. И заодно спрятало их от цепкого взгляда свиты императора. Уж слишком многим не по душе непререкаемая верность отчизне некогда французского рода.

Впрочем, слухи и козни врагов обратятся в пыль перед силой. И именно ее Кристофу и хотелось воспитать в наследниках вне Петербурга. Ведь именно в Москве многое можно решить не только влиянием, но и деньгами. А ни в том, ни в другом его семья недостатка не испытывала.

К сожалению, не все в мире возможно решить деньгами и влиянием. Именно поэтому Кристоф отправил на север Матиаса, ребенка от второй жены. Что-то недоброе зреет в некогда великих семьях северных дворян. Проблемы нужно решать еще до того как император о них подумает.

В последнее время великому магу все чаще вспоминались дети. Да, он воистину постарался. Пусть и не как отец или дед, но потомство оставил достаточное, чтобы род не угас и продолжал развиваться. Ведь только в битве рождается сила.

Вот и зимний прием не за горами, где главу рода, похоже, опять будет сопровождать Рафаэль. Все-таки сила первого брака с лихвой передалась детям. По крайней мере двум из трех: Рафаэль и Беатрис показывают недюжинный рост, и лишь Аксель пока среди отстающих.

Как глава семьи, Кристоф не мог слишком явно вмешиваться в борьбу детей. Лишь защищать их от внешних сил. Никому кроме главы не позволено вредить собственным детям. А без надобности, и Кристоф не станет лезть в их дела.

Вопреки всеобщему мнению, свободолюбивость, инициатива и характер — не наказуемы. Наоборот. Поощряемы. Иначе такими темпами борьба закончится даже не начавшись.

Вот бы кто-нибудь… удивил?

Что за крамольные мысли лезли ему сегодня в голову? Возможно, старость берет свое.

Но опытный зверь всегда опаснее молодого. И сдаваться не в его правилах.

— Камердинер, — спокойно позвал Кристофф слугу.

К его удивлению, никто не отозвался. Странно. Ни один слуга в поместье в Петербурге не может не выполнить приказа.

И дело вовсе не в бесконечной верности или тщательном подборе персонала. Нет, этим, конечно, тоже занимаются компетентные службы, но главная сила рода — это клятва.

Тайная и древняя. О которой посторонним знать не следует.

— Камердинер! — впервые за долгое время повысил голос Кристоф.

Да что же произошло?

Однако ждать больше не пришлось.

В зал впорхнул морщинистый, но крепкий мужчина, с папкой бумаг в руках.

— Будешь наказан, — почти безразлично проговорил глава рода.

— Как прикажете, — низко поклонился камердинер, — Но сначала, не хотите ли новости?

Кристоф мысленно поморщился. В последнее время этих новостей было и так чересчур.

— Нет, — властно скомандовал глава семьи.

— О детях, — одними глазами улыбнулся камердинер, не первый год верно служивший своему господину.

Что ж. Если о детях, то можно и выслушать. Коротко, конечно. Но и о наказании забывать не стоит.

— Кто? — лаконично поинтересовался Кристоф.

— Младший, — раздался столь же краткий ответ.

— Что там Аксель опять натворил? — разочарованно вздохнул отец семейства.

А ведь Кристоф уже подумал, что появится что-нибудь новенькое. Воистину, ожидания твои — враги твои.