Степень бессмертия. Книга 2. Человек в зеркале - Пинчук Алексей - Страница 4

Неладное я почувствовал, уже почти дойдя до соседнего забора… Скорее всего, виной этому была тишина, совсем не свойственная деятельной Ритке. Ринувшись обратно к дыре, из которой только что вылез, я успел увидеть только мелькнувшие в ней рыжие волосы.

– Выпорю… – мрачно буркнул я и, присев перед дырой, попытался разглядеть, что там внутри. – Вот ей-богу, возьму ремень и выпорю, если жива останется…

С моего места был виден лишь небольшой лаз, который уже через пару метров расширялся и уходил резко вверх, где и терялся в темноте. Есть ли оттуда проход к тому месту, где Рита слышала кашель, непонятно.

– Ничего не трогай там! – на всякий случай крикнул я в темноту. – Не вздумай ничего сдвинуть, слышишь? Засыплет на хер! Возвращайся давай! Рит, давай назад, а?

Подождав несколько секунд, я метнулся к отверстию, увиденному первым, и приник к нему, пытаясь разглядеть хоть что-то. И с облегчением выдохнул, увидев отблески от фонарика. Похоже, что супруга освещала себе путь телефоном.

– Аккуратней там, слышишь!

– Сереж, не отвлекай, а? – послышался приглушенный голос Риты. – Я почти добралась, только тут места практически нет! Щель узкая, и в ней кусок двери торчит. Сейчас попробую его убрать…

– Не вздумай, может, на нем все и держится!

– Не, там на балке все лежит, а дверь хлипкая, только ее некуда убирать… Она шевелится! Изнутри тянут! Я сейчас!

Свет фонарика стал ярче, и я сумел разглядеть кого-то ползущего по обломкам, а потом что-то под развалинами захрустело, вся груда этого строительного мусора шевельнулась и как-то вся разом осела. А рядом со мной прямо из воздуха на землю упали Рита и какая-то девочка-подросток, вцепившаяся в мою жену мертвой хваткой. Обе были с ног до головы покрыты пылью и остервенело кашляли, выплевывая из легких пыль… А я стоял над ними и в который раз за день не верил своим глазам.

Опомнившись, метнулся за одеждой и помог одеться сначала Рите, а потом закутал в свою куртку спасенную девушку. Та вся дрожала, и, думаю, не только холод был тому причиной.

– Спасибо! – еле слышно прохрипела спасенная.

Выглядела она откровенно плохо. На лице синяки и кровоподтеки, исцарапанные руки со сломанными ногтями на окровавленных пальцах, грязная вся…

– Спасибо, что вытащил. – Рита поднялась на ноги и сейчас пыталась стряхнуть с себя пыль. При этом старательно отводила взгляд, явно ожидая чтения нотаций от меня. – Я смогла остановить плиту прямо над нами, но двинуться с места уже не получилось, да и некуда было, там вход сразу засыпало.

– Как остановить? – не понял я. – Какую плиту?

– На нас плита рухнула… – помолчав, пояснила Рита. – И застыла прямо надо мной. Не знаю как, но что-то такое было и в машине. Как силовое поле или щит…

– Меньше надо смотреть фильмы, – проворчал я. – Мы еще поговорим с тобой о риске и героизме… Дома. Где у тебя остались двое детей, кстати. И да, чего это я тебя вытащил? Вы сами тут появились, прямо из воздуха.

– Ну все же хорошо закончилось, ну чего ты? – жалобно прошептала Рита. – Все живы, вон ребенка спасли…

– Эй, мужик! – Пока мы разбирались, с противоположной стороны улицы к нам подошел потасканный жизнью, опухший мужик, от которого за метр разило перегаром, застарелым потом. – Я все видел и заснял! Гони пять тысяч, или я все выложу в интернет!

– Чего ты там выложишь? – вскинулась Рита, подбирая с земли камень. – Что ты выложишь, скотина, да я тебя!

И тут же растерянно замолчала, озираясь в поисках пропавшего алкаша.

– Он что, тоже… Того… Перемещается?

– Нет, – хмуро ответил я. – Не он. Я, кажется, понял, как это работает.

А потом, подумав несколько секунд, максимально подробно вспомнил, как выглядит приемная областной больницы, и пожелал, чтобы спасенная девочка оказалась там. И она исчезла.

– Вот и все. Поехали домой уже, холодно. Надо было куртку забрать…

– А где она? Девочка? – растерянно спросила Рита. – Это что вообще…

– В больнице, – пожал плечами я, надевая шлем, и зябко повел плечами. В одной рубашке было, мягко говоря, некомфортно. А еще домой добираться. – Я ее туда переместил. Кажется.

– А мужик?

– Не знаю… – поморщившись, соврал я.

Тут мой сон прервался противным сигналом общей побудки, и, лежа на кровати, разглядывая потолок, я понял, что помню все, что было в тот день. А еще помню, куда отправил того алкаша.

– Где, где… В тайге! – зло проворчал я, опуская ноги с кровати. – Медведей кормит, сука!

Глава 2. Наши дни

Воспоминания о дне, когда на город упал метеорит, были настолько яркими и подробными, что казалось, все это случилось только вчера. В голове бурлил калейдоскоп чувств и эмоций, настроение было каким-то непонятным, и при всем при этом больше всего хотелось лечь и уснуть, чтобы поскорее узнать, что дальше. Черт, да ни один фильм не сравнится с реальностью, особенно если главные герои – это ты и твоя семья!

С тоской покосившись на камеру под потолком, я заставил себя подняться с кровати и, умывшись, принялся одеваться. Вчера я решил было повредничать и, проснувшись, остался лежать на кровати. Некоторое время наслаждался жизнью и осознанием крохотной победы над системой. Длилось это минут десять. А потом система напомнила, что не я первый, не я последний, а кто с ней не согласен, тот будет страдать… Короче, минут через десять меня тряхнуло от удара током. Да так, что только зубы лязгнули. Надо ли говорить, что уже через пару минут я стоял у двери в ожидании санитаров?

Да, такой здесь распорядок дня. С утра сдача анализов, какие-то замеры чего-то непонятного, лежа в камере, напоминающей гроб, потом опять замеры, но на этот раз с датчиками, прилепленными на голое тело, а дальше в теории завтрак, обед, ужин, а между ними свободное время, прерываемое индивидуальными вызовами для проведения опытов. Почему в теории? Да потому, что в общий зал меня пока не пускали, поскольку перед этим местным коновалам нужно расшифровать показания, которые выдает мой ошейник при использовании сверхспособностей. Логично, что… До тошноты логично. Впрочем, как я уже говорил, не стоит считать себя самым умным. Не я первый, не я последний.

Шанс свалить отсюда все еще высок, и у меня есть все для этого, но надо это сделать до того, как закончатся практические эксперименты с моей способностью. Но при том придется отказаться от восстановления памяти, ибо Сноходца в общий зал не пускают. Если уж на то пошло, его вообще никуда не пускают, даже в реальный мир. Держат в искусственной коме и кормят обещаниями выпустить на свободу чуть позже. И иногда кристаллами, чтобы не сдох от старости. А что, удобно: обычные люди не контролируют свои сны, и администрация лаборатории всегда в курсе, что творится в головах пациентов. А вот то, что происходит в моей голове, его заинтересовало и порадовало, и потому эта информация осталась только между нами. При условии, конечно, что в плане побега найдется место и ему. А значит, мне нужны сообщники. Но это дело будущего, пока же его задача – сделать так, чтобы я как можно быстрее вспомнил свое прошлое. Потому что иначе я не пошевелю и пальцем для его освобождения.

Прервав мои размышления, лязгнула дверь, и так же, как и вчера, за мной явились санитары. Опять двое, и даже чем-то похожие на вчерашних, практически на одно лицо. Высокие, накачанные и с каменным выражением лица. Откуда их таких набрали, клонировали, что ли?

– На выход, – лениво буркнул один из них, назовем его правый. – И поживее.

Ну, на выход так на выход… Я прошел мимо качков и без команды зашагал по уже знакомому коридору в лабораторию.

А там со вчерашнего дня ничего не изменилось. Обычная средняя медсестра, среднего роста, среднего возраста, безразлично взяла у меня анализ крови и, вручив баночку, отправила в санузел, набирать другие анализы. После, скомандовав раздеться, все так же безразлично нацепила на тело кучу датчиков и усадила в кресло. Через некоторое время санитары ввели в комнату пожилого, лысого как коленка мужика в таком же ошейнике, как у меня, и я по команде перенес его на два метра в сторону. Медсестра кивком отпустила подопытного с санитарами, а после пиликнул телефон на столе, и она, как видно, дождавшись команды сверху, выгнала меня вон. Вот и все, такой вот конвейер… Вчера меня дольше теребили, половину дня, не меньше. Ну да мне же лучше. Ну их на фиг!