Кёнинг от звёзд к звёздам. Тетралогия (СИ) - Тутынин Антон - Страница 57

Все взгляды скрестились на женщине в фиолетовых одеждах, расшитых золотом, единственной из всех женщин, носившей маску. Фарфоровая личина белого цвета, с нанесённым на неё витиеватым золотым узором, полностью покрывала её лицо, некогда сожжённое в схватке с осквернёнными. Страшные раны не поддавались лечению даже при помощи воды жизни, что и являлось отличительной чертой силы скверны.

Ханна была представителем в совете тех, кого боялись абсолютно все в империи, – инквизиции. Карающая длань этой «святой дюжины» гранд‑архимагов имела абсолютную власть как над духовенством, так и над обычными людьми, имея право не только на дознание, но и на казнь по личному усмотрению инквизитора. А от их гнева не могла скрыться даже императорская семья! Обвинение в скверне и бесчеловечности было самым тяжким, и каралось отлучением от всех чудес и мудрости, что предлагала церковь. Притом не только самого виновного, но и тех, кто был ему верен. Превращая провинившегося аристократа или принца практически в изгоя.

Эти двенадцать святых также возглавляли фактически собственные маленькие армии магов и клириков, действуя независимо друг от друга. Вечно блуждая по империи в поисках демонов, осквернённых пиромантов, остатков огненных культов, и прочей нечисти, они могли появиться в любом месте, начав собственное расследование малейших слухов. При этом мешать им путешествовать или вести расследование запрещалось на законодательном уровне. Инквизиторов везде пропускали без пошлин, и обслуживали только за половину цены, будь то хоть имперская кузница, хоть самая захудалая частная харчевня.

Обеспечение же инквизиция полностью брала на себя, чаще всего уничтожая банды и приводя в исполнение приговоры, оплаченные официальной наградой. Но не обходилось и без охоты на ценных для алхимиков тварей.

Естественно такая власть и сила не могли находиться в случайных руках. А потому инквизиторы назначались только верховным советом церкви, и только им. Избирающим на этот пост лишь самых достойных в идеологическом, морально‑этическом и иных аспектах, всеми своими ресурсами поднимая могущество избранных магов до невероятных высот. Благодаря чему за более чем тысячелетнюю историю церкви был лишь один случай злоупотребления властью, – не всегда разум инквизитора мог выдержать такое количество чужой боли и страданий! При этом карали отступницу‑психопатку, поддавшуюся скверне и личным амбициям, те же самые инквизиторы, что было их прямой обязанностью.

– Мы сами найдём виновного, – голос Ханны был груб и скрипел словно старый дуб, – Найдём и покараем, как и велит нам наша вера. Список смертельных грехов давно утверждён, ещё на заре нашей цивилизации. И не нуждается в пересмотре! Мне нечего обсуждать с вами, сёстры.

– Как я и боялась… Наша инквизиция не приемлет компромиссов, да? – тяжёлый взгляд верховного матриарха впился в узкие прорези фарфоровой маски, но её хозяйка была абсолютно спокойна, – Но знаешь, у меня для тебя давно заготовлен один вопрос. Что вы станете делать, если сами Боги совершат преступление против людей, породив смертельный грех?

– У меня нет для тебя иного ответа, милая Саази. Он всегда один для всех: найти, доказать вину, и покарать. Даже когда сами Боги предадут веру, мы останемся ей верны! – инквизитор встала, и молча вышла из зала медленной прихрамывающей походкой, оставив своих сестёр наедине со своими мыслями. У них ещё были вопросы для обсуждения, но слова Ханны, прозванной «Безжалостная», намертво застряли в их головах, порождая сумбур. Воистину, их инквизиторы самые непримиримые служители человечества и веры в Источник жизни!

Но к чему вообще верховный матриарх задала этот вопрос…? Они чего‑то не знают?

* * *

– Э‑эй! А ну открывай, земляная душа! Власть на пороге! – из‑за широких ворот, с улицы раздался зычный бас, переполошив двух собак, что лежали в тенёчке. Залившись лаем, они моментально привлекли внимание крестьянина, что держал этот дом, заставив того бегом нестись по своему двору.

– Кого там нелёгкая принесла?!

– Открывай, мать твою за ногу! Меня господин прислал, – не стал уточнять Кондрат имя господина. Здесь всё ещё считали Хасельхофов своими хозяевами. Чё прошлое ворошить?

– Ох ты ж етить твою… – спешно скинув запор с кованых скоб, доверчивый крестьянин распахнул створки. После чего быстро попятился, уступая место чёрной кобыле с горящей гривой и огненным хвостом. Не узнать чудовище, принадлежавшее его квартиранту, было невозможно.

Сам же Кондрат моментально срисовал массивную господскую карету и тройку добрых жеребцов, убедившись, что прибыл по адресу. Попытался соскочить на землю, но не учтя затёкшие мышцы и задубевшие суставы натруженного тела, свалился спиной вниз, едва ли успев выдернуть вторую ногу из стремени.

– Курва! Кхе…

– Живой?

– Да живой, живой! Не лошадь, а настоящий демон! Думал помру пока доеду… Ох… Чё стоишь, сучий сын, зови госпожу!

– Кохо…?

– Леди Эльзу, дубина. Деву, что с господином приехала!

– А‑а‑а… я щас! Мигом! – умчавшись в избу, мужик даже не стал задумываться, почему чужого барона знакомый дружинник зовёт господином. Оно ему надо? Знать такое.

Эльза появилась на пороге едва ли спустя десяток секунд. А увидев Щепку замерла, ожидая любых новостей. В душе её творилось настоящее месиво из противоречивых чувств.

– Господин барон велел собираться. Хасельхофы повержены! Теперича он и вас видеть желает подле себя.

От слов воина с мушкетом в руках с души Эльзы словно камень свалился.

«Жив! Победил!» – пульсировали в её голове мысли.

За эти дни она так сильно привыкла к присутствию Вальтера, что уже не представляла, как будет жить дальше. Возвращаться к старому образу жизни, сидя взаперти, под присмотром множества нянек и учителей, держать свой язык за зубами, опасаясь сказать что‑то не то… А потом выйти замуж за какого‑нибудь старика с родословной, после чего искать утешение в объятьях нелюбимых мужчин. Или и вовсе играть роль постельной игрушки для вышестоящих чинов, дабы удовлетворить амбиций её мужа, – такое тоже бывало сплошь и рядом.

Этого она не хотела…. Эльза не хотела так жить! И с каждым днём всё теснее мысленно связывала свою судьбу с Вальтером.

Лишь один вопрос её всё ещё мучил, отделяя от принятия окончательного решения, но она никак не решалась его раньше задать своему спутнику. Сейчас же, надолго оставшись одна, и пережив мучительное неведение судьбы Вальтера, девушка была твёрдо намерена идти до конца. Иначе этой нерешительности она себе никогда не простит!

– Аким!

– Да, леди Эльза? Чё прикажете? – на автомате снял мужик изношенную шапку.

– Найди мне все свободные повозки вместе с лошадьми. Да возниц найми из молодых ребят! Заплачу добрым людям серебром за всё, не поскуплюсь. Тебе за труды твои и расторопность пять серебряных кун за каждый полный десяток.

– Пять кун… это ж… это ж… Я щас! Я быстро! Аким всех знает, всё видел! Найду, госпожа, как есть найду! Два! Нет, три десятка телег с лошадьми!

Эльза не была дурой, и понимала, что в особняке барона Хасельхофа может быть множество ценных вещей. А значит одной кареты будет безумно мало. А ещё она помнила, зачем Вальтер хотел её взять к себе в услужение. Так не лучше ли сразу показать свою полезность, занявшись сбором нужных вещей? А ещё ему нужны были люди.

– Аким, стой! – окликнула девушка мужика, едва тот успел добежать до ворот. – Если кто решит наняться плотником, каменщиком, али каким разнорабочим, тоже приведи. Барону Кёнингу нужны люди. Много людей! Прокорм за наш счёт, оплата как договоримся.

– Сделаю, госпожа. Кину клич – до соседних деревень долетит!

– Ты! Как звать?

– Кондрат, госпожа.

– Внутри кареты пистоли, порох, пули. Подбери для себя штуки четыре и держи заряженными. Скоро здесь будет полно народу. А я пойду соберусь.

– Хе, пистоли – это хорошо, – закинув массивный мушкет, не пригодный для скоротечного боя, Кондрат моментально срисовал в карете двустволки, затарившись огненным боем под завязку. Так что, когда начали подходить другие крестьяне, он уже был увешан пушками что новогодняя ёлка или пират какой. И вид имел настолько суровый и лихой, что ни один деревенский задира не осмелился поднять бучу. Всего в течение дня Эльзе удалось собрать настоящий караван из крестьянских телег, набрав сорок шесть человек на работу на весь следующий сезон.