Кёнинг от звёзд к звёздам. Тетралогия (СИ) - Тутынин Антон - Страница 51

– Где остальные?

– Чуть дальше, третья дверь с этой стороны, – ткнул в правую стену дружинник, давно переваливший за свои тридцать лет жизни. Жаль «лево‑право» так и не выучил.

– Кто выжил? Где Хасельхофы?

– Из наших шестеро живы, значица, правда одного почти ослепило. Ага. Всю морду пожгло! Из прислуги баронской человек восемь и одна дочка баронская. Младшая. Они там же, связанные лежат, – почесал он бороду в том месте, где кожаная бармица тёрлась об его подбородок, – А вот жинку баронскую не видали. Как сквозь землю провалилась! Может сныкались где – но мы не лезем. Маги чай не дураки – ловушки ставят на пути. Но сбежать вряд ли сбежали – на крыше у нас наблюдатели сидят. Пока никто не пытался выбраться с усадьбы.

– Ночь на дворе. Сейчас уйти по‑тихому самое оно! И никакой наблюдатель не заметит.

– Так‑то оно так, но тут ведь лес. Бывает волки гуляют поблизости. Ещё и заплутать можно! Да и вряд ли бабы посреди ночи в лес полезут, тем более, когда вы всё ещё здесь, – пожал он в ответ плечами.

– Ладно, гляди в оба, а я пока пойду оденусь во что‑нибудь. А то зябко уже…

– Вам бы помощницу, господин. Пальцев считай лишились! Ни поссать, ни подпоясаться, прости Исток милосердный…

– Угу, – Вальтер не стал заострять на этом внимания, но отметил, что мысль здравая. Местная служанка наверняка знает, что и где лежит, и ему не придётся шариться по углам всю ночь. Вот только появиться в голом виде перед женщинами ему воспитание не позволяло – от земного донора досталось.

Пошуршав в ближайшей комнате, Вальтер нашёл небольшое покрывальце и повязал его вокруг бёдер вроде полотенца, едва справившись своими покалеченными руками. Даже не повязал, а обернул вокруг бёдер, заткнув конец за край.

После чего признал вид удовлетворительным, и наконец вошёл в обширную столовую, где на полу посреди комнаты, где всю мебель сдвинули к стенам, сидело несколько пленников. Кто‑то с кровоподтёками на лице, кто‑то чистый и целый, словно только что с постели подняли, а один и вовсе лежал постанывая. Но то был не пленник – кольчуга и оружие были при нём.

«Значит тот самый обожжённый… Ну, жить будет – пока пусть и дальше лежит. Глаз всё одно не спасти», – бросив на него оценивающий взгляд, Вальтер сразу же направился к основной массе пленников. Внутри обеденной залы было ещё трое дружинников, что приглядывали за ними, держа в руках свои палаши.

– Ты, – его палец упёрся в женщину средних лет, – Кто такая, какую работы выполняла здесь?

Тотчас кляп, что вязал ей рот, сверкнул, лопнул, и упал на пол.

– Руки‑и… развяжите руки! Я пальцев не чувствую, – тотчас заканючила женщина, дёргая плечами.

– Ответь на вопросы, – остался барон совершенно безучастным.

– Служанка я! Спальная! Его благородиям постели убирала, стиркой занималась и прочими делами. Развяжите, Истока ради!

– Ты‑то мне и нужна. Вставай, пойдём со мной, – подхватив её за подмышку, Вальтер резко вздёрнул женщину вверх, после чего путы на её руках точно также рассыпались, лопнули, и опали на пол.

– О‑ох… Хорошо‑то как… – потёрла она кисти рук, с трудом двигающимися пальцами.

– Идём.

Вытолкав служанку за дверь, Вальтер быстро описал суть проблемы, после чего они оба оказались в спальне Курта на третьем этаже. Верхнюю часть тоже чуть не сдуло взрывом, из‑за чего стены были сильно покорёжены, мебель лопнула, придавленная потолком, а полы жутко скрипели под ногами, покачиваясь в такт шагам. Ещё и вода капала с потолка от начавшегося дождя. Однако в гардеробной старшего баронета всё же нашлось немало одежды приемлемого качества, кроя и фасона. Многие платья пусть и выглядели словно гайские наряды (всё как любили во Франции века пятнадцатого‑шестнадцатого) с рюшечками, чулками и кружевами, но некоторые их части были весьма приличного вида. Тем более всё, что отталкивала его ранимая мужская душа, он моментально забраковал, сбросав в отдельную кучу.

Одевшись при помощи служанки в смесь походно‑охотничьего костюма и официального выходного наряда, с высокими кожаными сапогами, грубыми охотничьими штанами, шёлковой рубашкой яркого синего цвета, с весьма добротным чёрным камзолом, расшитым серебром, поверх всего этого великолепия, барон Кёнинг вновь стал походить на человека. Ещё бы и пальцы на руках и ногах отрасли назад, и было бы совсем хорошо! А то даже сапоги было больно носить.

– Собери всё, что может пригодиться мне из одежды. Мои вкусы ты уже услышала. Свяжи в тюки, и спускай на первый этаж.

– Ваша светлость… – попыталась польстить служанка жуткому магу, только что разгромившему её господ, обратившись как к аристократу более высокого положения, – А что…?

– Что с вами будет?

– Да… – кивнула она, тиская в руках засаленный фартук.

– Жить будешь точно, – улыбнулся, или скорей оскалился Вальтер, – Как потопаешь, так и полопаешь. Будешь стараться, ещё и денег подкину.

И надо сказать, что улыбка его была сейчас весьма жуткой. Весь лысый, без бровей, с зачатками ресниц. Со шрамами от ожогов и коростами на лице Вальтер производил очень сильное впечатление на неподготовленного человека. И женщина действительно прониклась.

– Я буду! Буду стараться! – тотчас закивала она, принявшись за порученную работу. Авось что из тканей дорогих прихватить ещё удастся в неразберихе? Продаст их, скотину какую‑нибудь в дом купят! С Хасельхофами‑то похоже всё.

Вернувшись вниз, Вальтер приказал развязать всех пленников. Они и так слишком долго просидели в связанном виде – могло начаться отмирание тканей. А когда все пленники наконец размялись, поменяли положение в пространстве несколько раз, наохались всласть, и наконец‑то были готовы слушать, он заговорил.

– Итак, начну с самого начала. Меня зовут Вальтер Кёнинг – извергнут из графского рода Кёнингов. Ношу титул барона, данный мне дедом. Месяц назад Курт Хасельхоф напал на мою деревню, вырезав всех мужчин и нескольких детей. Двух девушек снасильничали, в том числе мою подругу. За что и поплатились жизнью. Все поплатились, кто был с ним! А потому мой приход сюда лишь следствие того беспредела, что творил владелец этих земель. К слугам у меня претензий нет. Сделаете для меня работу, и уйдёте восвояси. Но Ты! – Вальтер придавил молодую девушку, одетую в дорожное платье, своим взглядом словно горой, – Ты так или иначе пойдёшь со мной. Нора, не так ли?

– Да, – хмуро процедила девушка, поджав колени к самому подбородку. Её было легко отличить по более высокому качеству одежды. Пусть она была одета в основном в чёрное, без изысков платье, но качество материала было видно невооружённым глазом. Да и вид девица шестнадцати лет имела горделивый, будто она не в плену, а сама сюда села – отдохнуть.

– Где ваша казна? В глаза мне смотри!

– Не знаю… – нахмурилась она ещё больше, не понимая, что ждать от этого сумасшедшего парня. Да и с кем он вообще бился здесь в особняке? Отец, этот старый ублюдок, уехал, и похоже давно погиб от рук этого красного дьявола. А он был сильнейшим в семье! С кем же была битва, что их особняк чуть не сдуло?

Почему красного? Так волосы и брови у Вальтера на голове теперь росли красного цвета. Яркие словно помидор! Или даже кровь… Вот только сам Вальтер их ещё не видел и не знал, какой вид имеет.

– Не врёшь, – легко ухмыльнулся барон, – Значит будем искать. А куда делась твоя мамка со старшей сестрой? Тоже не знаешь?

– Подземный ход. Ведёт к реке Симерке. Они скорей всего уже далеко вниз по течению.

– Почему вниз?

– Там баронство Нойманн, центр герцогства Нойманн. Мы их вассалы, – пожала девушка плечиками.

– Странная ты, Нора. Почти не боишься меня, да и из‑за смерти братьев не переживаешь. Про мать с сестрой вот так просто рассказала… В чём причина?

Та лишь промолчала, уткнувшись в колени. Но взглядом окружение своё обвела. Мол, «не здесь, не при людях посторонних».

«Почему бы и нет?» – подумал Вальтер.

После чего начал раздавать указания. Потребовал накормить всех дружинников и собрать всё самое ценное здесь же, в обеденной зале. Столов здесь хватало для сортировки! Самой дружине приказал стрелять в людей при попытке к бегству насмерть. А слугам, дабы те были более мотивированными, пообещал отдать двадцатую часть всех найденных ценностей. Чему все были немало удивлены.