Страсти по Фоме. Книга 1 (СИ) - Осипов Сергей - Страница 33

— Ну у меня-то ты денег не получишь! — заверил его Доктор, вливая что-то мэтру в рот. — А жениться, чего ж, если память позволяет!

— Вспомнил! Это имя сказал перед смертью кто-то из них!..

Фома указал на черных рыцарей, лежащих на обочине грудой лат. Доктор с мальчишкой их перетащили, пока он был в беспамятстве.

— Да?.. Значит история, которая приключилась с нами, не совсем простая, — сказал Доктор. — За всем этим стоит один человек. А если он посылает таких орлов, что же он сам из себя представляет, как ты думаешь?

— Ну, по жанру, я должен сказать — полное дерьмо! Так и скажу.

— Вот именно, полное, — ответил Доктор, и снова занялся мэтром.

— Ну а ты, герой, чего со стариком опять связался? — спросил Фома у мальчишки. — Видишь же, одни неприятности от него!

— А с кем мне было до города добираться? Одному стра-ашно!

— А с дедушкой, который тебя чуть не утопил, не страшно? — удивился Фома. — Тебя как зовут-то, непотопленец?

— Сейчас все Однухой зовут.

— Однухой? У тебя что, одно ухо?.. — Фома взъерошил ему волосы, ища ухо.

— Да не! — впервые улыбнулся тот, уворачиваясь от руки. — Один я просто, сирота.

— А, ну да! — вспомнил Фома, что рассказывал ему мэтр: похоже все сироты здесь были при деле, прекрасная страна! — А как же ты к деду попал?

— А как мать с отцом в одночасье померли, так я к тетке с дядькой перебрался. А тут и дядька тем же заболел, ну и тетка меня стала выживать из дому, кормить-то нечем, да еще, говорит, заразный!.. А какой я заразный? Я — не-ет!.. Раньше дядя Фэй такие игрушки делал, что они и горя не знали. А как заболел, так все пошло кувырком, так же, как у меня дома…

Мальчишка даже не вздохнул, говоря о своих родителях, привык, да и других забот хватало — кусок хлеба, крыша на ночь…

— Правда, дядя Фэй не умер как мои, но тетка говорит, что уж лучше бы он помер, чем так — бревно бревном, еще и кормить надо. Злая она и не бьет, а как посмотрит, словно иглой прошьет! Не то что дядя, он меня игрушки учил делать. Он тетке сразу сказал, давай сразу продавай игрушки, а тетка: потом, потом, больше выручка! Ну и… зато потом сразу побежала, а толку?.. Сейчас никто игрушек не берет, мор да голод, не до игрушек!

— Погоди, я не понял, дядя-то твой жив еще?

— Та! — махнул рукой Однуха. — А толку-то! Даже если жив, тетка голодом уморит. Мне самой, говорит, здоровой, жрать нечего.

— А как болезнь называется, мальчик? — спросил Доктор.

Но Однуха не знал названия болезни, потому что названия у нее не было, болезнь появилась совсем недавно. Из его рассказа можно было понять, что она приняла уже характер эпидемии. Без тени горечи и смущения, как о чужих, мальчишка рассказал Доктору, в чем проявлялась эта болезнь, как умирали его родители и что сейчас происходит с дядей Фэем. Основные признаки ее мальчик, сам того не зная, выразил в одной фразе, когда Доктор спросил его, что происходит с людьми.

— А никто не знает! Человек просто ложится и высыхает, и все!

Доктор заинтересовался всерьез.

— А можно посмотреть твоего дядю?

— А вам зачем? — насторожился Однуха.

— Ну началось! — пробормотал Фома. — Сейчас всех вылечим! Ты про замок не забыл, Гиппократ?

Но Доктор сделал знак, что это важно.

— Может быть, я смогу помочь твоему дяде, — сказал он.

— Правда? — воскликнул Однуха. — Вот будет здорово! Я игрушки буду делать с ним!.. — Потом спохватился. — А вы не врете? А то многие пытались вылечить, а только деньги на ветер. Ему только хуже и хуже…

— А я без денег попробую. Хуже-то от просмотра не будет, правда?.. Договорились?

— Договорились! — обрадовался парнишка.

— Доктор! — сказал Фома. — А почему бы тебе не собрать всех больных и увечных в одну кучу и одним махом ка-ак вылечить!. И время сэкономим! А? Мне это что-то напоминает: пять хлебов, восстание гробов, массовое исцеление… Ты Деяния у главпочтамта не читал?.. Похоже, ты только ищешь предлог, чтобы не заниматься моим замком!

Перспектива заняться злополучным замком все время отодвигалась, и Фому это уже бесило. А то что причины для этого были достаточно веские, раздражало еще больше.

— Фома, это серьезнее, чем ты думаешь. Кажется, это не просто болезнь…

— Да, я помню, как сказали одному умирающему: у вас не просто болезнь, а страшная!.. Приблизительно в радиусе километра всем стало легче, кроме него, естественно…

Но противопоставить Доктору что-нибудь, помимо этого, он не мог. Приходилось терпеть и развлекаться с мальчишкой. Парень поражал Фому первозданными привычками: сначала своим дикарским опорожнением, теперь постоянным и самозабвенным ковырянием в носу, глубинное бурение какое-то!

— Док! — поделился он, обсудив предварительно носопыроэтику с Однухой. — Оказывается, если в носу не ковыряться, он зарастет, а пальцы удлинятся и станут ломкими, понял? Ты знал это средство против безудержного роста пальцев?.. Интересно, а у кого длинные руки, они где не ковыряются? Боюсь даже догадаться!..

Зато мальчишка, догадавшись, дико захохотал.

— Ну а к мэтру как тебя занесло? — поинтересовался Фома. — Тетка отдала?

— Не-а, я сбежал! Тетка грозила в приютский дом отдать, а там точно бы на работах помер: канавы копать, да лес рубить, — там больше полгода никто не жил…

— Полугода, — задумчиво поправил Фома.

— Ага, не больше!

— Сэр Томас, вы меня просто поражаете порой! — хмыкнул Доктор. — Откуда вы знали?

— Ниоткуда! Нес что попало от страха, что поесть не дадут.

— Пусть тебя и дальше так несет! А то все спрашиваешь, зачем ты здесь?

— Я и еще спрошу! — пообещал Фома. — Потом…

Мальчишка недоуменно переводил взгляд с одного на другого.

— Ну и?.. — обратился к нему Фома и, видя непонимание, пояснил. — Дальше что?

— Че дальше? — моргал глазами мальчишка.

— Деда как нашел, спрашиваю!

— А, деда!.. А он ученика себе искал, а к нему никто не шел, думали он злой.

— А он такой добрый оказался! — догадался Фома. — Чуть что, сразу топит!

— Не, правда! — защищал мэтра Однуха. — Он просто сердится, что старый, руки дрожат и ничего с кругами не получается. А так добрый. И память у него плохая. Он меня уже три раза брал, и все три раза спрашивал, умею ли я плавать, а я ему все время врал, что не умею. Он так радовался, что даже кормил меня перед ловлей…

— Добрый дедушка, накормит — и в реку! Как я люблю уже эту страну! — пел Фома. — Как ты говоришь, Док, легко здесь и весело? Это точно! Теперь мне понятно, почему старик нас то за ангелов огненных принимал, то за проходимцев.

— Это ты говорил. Я другое имел в виду, принцип.

— А это ты ему объясни и скрипачу бельмастому, мол, вы, ребята, сироты, а на самом деле даже не подозреваете, как вы счастливы! В принципе!

— Ну как-то так, — согласился Доктор. — Тебе еще чуть-чуть, и ты будешь все понимать. Память бы тебе еще вернуть.

— Да я и с этим-то ее остатком понял, в какой жо… виальной ситуации оказался! — огрызнулся Фома. — Ну ладно, едем что ли?

Мэтр Иелохим благодаря стараниям Доктора уже мог самостоятельно сидеть, правда взгляд его оставался слегка отсутствующим, словно он не находил ничего интересного вокруг себя.

Фома резко вскочил и сделал несколько разминочных движений, чувствуя от этого давно не испытываемое удовольствие. Схватка словно придала ему сил.

— Мэтр! — закричал он безжалостно как все оптимисты. — Подъем!.. Новые мальчики в глазах!..

Оставшуюся до города дорогу Фома учил Однуху кататься на стрекозах, которых тот раньше до смерти боялся. Мальчишка визжал от восторга и говорил, что расскажет всем ребятам в слободе, что россказни про стрекоз, будто они летающие черти и могут занести в пекло, полная ерунда! Благодаря своему весу, вернее его отсутствию, он взлетал со стрекозами до самых верхушек деревьев. Фому он уже обожал.

Когда позднее, под самый закат, стрекозы исчезли, они развлекались тем, что слушали, как мэтр Иелохим вербовал Однуху к себе в помощники. Первым делом он спросил, умеет ли Однуха плавать.