Младший научный сотрудник 7 (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 43

— Кто такие? — грозно спросил главный, наверно, из них, — почему паркуетесь в неположенном месте.

И я сразу узнал этого главного…

Глава 34

Неназначенная встреча

Да и он тоже меня узнал, судя по расширившимся зрачкам… но вида мы оба не подали. А ответил я так:

— Мы попали под ракетный удар в лепрозории, чудом выжили, сейчас вот спасаемся, как можем.

— С тобой, допустим, понятно, а это кто? — строго продолжил старший (а это был, как вы наверно уже и сами догадались, я же, только в другой реинкарнации), указывая на остальных членов нашего коллектива.

— Так беженцы же, из того же лепрозория, — не нашел лучшего ответа я, — это врач-психатр, она медсестра, а эти двое просто рядом оказались.

— А машину такую вы откуда взяли? — последовал следующий вопрос, на него ответил уже Горлумд.

— Так приписана была к нашему медицинскому учреждению.

— Все ясно, — буркнул альтернативный я, после чего начал раздавать команды, — сержант, отгонишь БТР к левому крылу, а ты, лейтенант, обыщи их и отбери оружие. Да, что вы планировали делать на морвокзале? — опять обратился он ко мне.

— Сесть на любой вид водного транспорта и свалить отсюда подальше, — честно признался я.

— Это вряд ли получится, — покачал он головой.

— Почему? — немедленно клюнул я.

— На Трех братьев посмотри, — и он широким жестом показал на акваторию Авачинской бухты.

Вокзал остался чуть справа, поэтому видимость была отличной — в горле этой бухты стояли, насколько мне было известно, три скальных образования, называющиеся в народе Тремя братьями. Конкретно вот их видно отсюда не было, все-таки километров десять до них и плюс какой-то мыс слева загораживал, но то, что вместо выхода из бухты в океан там имело место нагромождение скал, было понятно и без лишних слов.

— И как это случилось? — это все, что я сформулировал в виде вопроса этому второму я.

— Как-как, — достаточно грубо ответил он, — каком кверху. Какая разница, как — главное, что по морю отсюда сейчас никуда не выберешься.

А тем временем мои спутники выложили все из своих карманов, потом запихали это обратно. А потом я-второй велел лейтенанту отвести всех в правое крыло морвокзала, а меня взял за локоть и повел влево.

— А с тобой мы сейчас и поговорим, — сказал он, оглядываясь по сторонам.

А я и не возражал, глядишь — какую-то новую информацию получу. Мы зашли в служебный вход слева от главного, поднялись на второй этаж, и тут он устало сел в колченогое кресло за таким же древним столом, а мне кивнул на стул напротив.

— Ну что, Петя, — сказал он каким-то деревянным голосом, — поговорим что ли…

— Конечно, Петя, — кивнул я, — поговорим, куда ж мы денемся.

— Расскажи, что там с тобой приключилось после включения Крота…

— Ничего особенного, — ответил я, — очнулся здесь же, на Камчатке, только километрах в ста севернее Вилючинска. Возле лепрозория…

— Вот кстати, насчет лепрозория — что он тут делает? Никогда до этого не слышал про них… лепру же победили много лет назад, еще до войны, тогда же все эти заведения и закрыли.

— Получается, что победили, да не целиком, — ответил я, — точнее целиком, но не полностью. И заведений таких по стране штуки три еще точно стоит.

— Ладно, — потер он кулаками глаза, — давай дальше — что там у тебя в лепрозории стряслось?

— Точно не скажу, но могу предположить — ракетчики из Плесецка или откуда они там пуляют, из Андермы что ли… так вот, они в очередной раз промазали и попали точнехонько в центр лепрозория…

— И как же ты уцелел?

— Так мы в бункере спрятались, — ответил я, — после сигнала воздушной тревоги.

— Ясно, и что потом?

— Потом мы выбрались из бункера, увидели, что все вокруг лежит в развалинах и сбежали на БТРе, вроде все… хотя нет — в Петропавловске мы наткнулись на здание института, который точь-в-точь, как наш с тобой родной ИППАН… а напротив него медучреждение, очень похожее на психушку на нашей улице Луначарского.

— Да, я знаю, — рассеянно ответил он, — это Акустический институт и тубдиспансер. Твою подругу, кстати, я не знаю, а вот эти двое других мне знакомы — это ведь американец и китаец из Гонконга, верно?

— Верно, — подтвердил я, — однако теперь твоя очередь колоться пришла — что там с тобой приключилось после того выстрела с Крота?

— Я вернулся в Нижнереченск, — ответил он, — в свой институт. Потом были разные приключения, не очень интересные, но в итоге оказался в 2023 году, но в другой реальности, где СССР еще живой…

— Как интересно, — задумался я, — выходит, и я теперь в том же времени… и как тут, в альтернативном Советском Союзе-то?

— Прикольно, — ухмыльнулся он, — у каждого гражданина страны в левую руку вшит чип с данными о нем… в том числе и о платежном счете. Платят тут прикладыванием запястья к считывателю, и денег на счетах очень прилично у каждого… они тут кредитами называются, деньги…

— Здорово, — отозвался я, — а еще что нового?

— Антигравитацию здесь освоили, так что обычных транспортных средств почти не осталось, все по воздуху плавают.

— А наш БТР как же?

— На периферии осталось некоторое количество несписанной техники…

— Понятно. А как же ты опять на Камчатке оказался, из своего Нижнереченска-то?

— Очень просто, — он встал, подошел к окну и продолжил оттуда, — подписал контракт на службу в вооруженных силах… меня и послали в горячую точку.

— Это Камчатка что ли горячая точка? — удивился я.

— Ну да, — обернулся он, — еще какая горячая… огненная просто.

— Ну-ка, ну-ка, — поудобнее уселся я, — поподробнее про Камчатку. Всегда же это было тихое спокойное местечко с вулканами, гейзерами и красной икрой. Даже исправительно-трудовых заведений здесь ни одного не имелось, сколько я помню. Что такое с ней приключилось, с Камчаткой?

— Все просто, Камак, — сел он на свое место, — на Камчатке лет 10 назад обнаружили богатейшие залежи нефти и газа, но это еще полбеды.

— А вся беда в чем, в золоте? — высказал я такое предположение.

— Нет, золота здесь немного, да и вычерпали все жилы почти до нуля, — любезно сообщил он мне, — дело в уране… обнаружили два месторождения с совершенно диким выходом, обычно же, если урана в руде полпроцента, это отлично, а уж один процент вообще супер, таких шахт в мире 3–4 штуки. А здесь, прикинь, два с половиной в одном месте и три в другом. И объемы добычи оцениваются так, что на полсотни лет хватит.

— Здорово, — только так я и смог отреагировать, — а что, в этом обновленном мире уран так же высоко ценится, как и в старом?

— Да, — кивнул он головой, — даже выше. Тут он помимо энергии используется для производства того самого антигравитата, о котором я уже упоминал.

— Так-так, — пробормотал я, — причина конфликта более-менее нарисовалась, но остались неясны движущие силы. Какие же стороны противостоят сейчас в этой горячей точке — это не очень доступно…

— Объясняю на пальцах, — забарабанил он ими по столешнице, — первая сторона центральная власть, вторая местные нацменьшинства, которых горячо поддержали некоторые соседние страны. Так понятно?

— Так это чего, чукчи что ли восстали? — искренне удивился я, — они же всю дорогу тихие-мирные были, в анекдотах только вплывали иногда.

— Не только чукчи, — поправил меня он, — а еще и коряки с ительменами. И примкнувшие к ним якуты и нивхи. Оружия у них вдруг оказалось немеряно, и оба урановых месторождения они заняли очень быстро. Так что теперь идет вялотекущий конфликт с примерно равными шансами у сторон…

— Мда… — только и смог ответить я, — а с этими Тремя братьями чего? Тоже чукчи завалили?

— Разбираемся, — буркнул он, — может они, может напрямую из третьей страны.

— А почему народу в Петропавловске почти что нет? — продолжил я бомбить его насущным, — весь город проехали, трех-четырех только видели, да и те перебежками передвигались.