Бывшая жена. Счастлива без меня? (СИ) - Попова Елена - Страница 7

дочь. И это еще раз подтверждает то, что у нее большое сердце.

Мы прощаемся и в этот момент в палату входит медсестра.

— Вам велели передать, — кладет на кровать пакет.

Заглядываю внутрь и округляю глаза.

Я просил Тасю положить мне синие спортивные шорты, чтобы было удобно

ходить на перевязку. Она и положила шорты. Только не спортивные, а с

пальмами, которые я по приколу купил на Кубе.

Вижу махровые носки, вместо обычных тонких, и… футболку.

Тоже с Кубы.

С пальмами…

Достаю записку.

«Папачка, я все палажыла, как ты прасил. Паправляйся скарее

Люблюююю тебя».

Я набираю полную грудь воздуха и шумно выдыхаю.

— Все как я и просил... да…

Не заметив в пакете тапки, пишу СМС Тасе.

«Доча, а тапочки забыла?»

«Он в пакете лежит, — отвечает она. — На самом дне под полотенцем».

— Он? — хмурюсь я. И, пошарив рукой под полотенцем, достаю один тапок.

«Тась, а где второй тапок?»

«Так у тебя ж одна нога сейчас, — быстро строчит дочь. — Зачем тебе

второй тапок?»

Судя по всему, Маша забила на то, чтобы собрать мне вещи.

И даже не проверила, что Тася положила в пакет…

Вспоминаю, как год назад лежал в московской больнице. Тогда жена каждую

свободную минуту приходила ко мне в палату, сидела со мной, приносила

домашнюю еду.

Понятное дело, что я на это сейчас даже не рассчитываю. Но не думал, что

она до такой степени забьет на меня.

А может, ей не до пустяков, потому что у нее есть новое увлечение?

Или не новое?

Кто этот перец на «мерене», который приезжал к ней с цветами? Она ведь так

и не ответила на этот вопрос.

Она несколько часов назад пришла на работу, но так и не соизволила зайти

ко мне. Стыдно смотреть мне в глаза, потому что я засек ее с другим? Скорее

всего так и есть. Потому что вчера она сначала за сердце хваталась, когда

узнала о моей измене, а потом выяснилось, что сама не лучше меня.

Отлично, Маша! Хорошая актриса!

Вот женщины! Сами втихую ходят налево и не парятся, а когда про измену

мужа узнают, так сразу объявляют войну. И детей отберут, и на алименты

подадут. Да что тут говорить, если даже в больницу вещи принести не могут.

Меня распирает от злости, мышцы становятся каменными.

— Готовы ехать в смотровую? — заглядывает в палату медсестра.

Через пять минут меня как инвалида везут по коридору на коляске.

«Кубинец, черт побери, — передергиваю скулами, оглядывая пляжную

футболку и яркие шорты с пальмами. — Надо было еще махровые носки

надеть для полного счастья».

Из одной из палат выходит Маша и, увидев меня, резко отворачивается.

Слышу, как она прыскает со смеху, затем приглаживает волосы, поворачивается и идет в мою сторону.

Пытается сделать деловой вид, но сама едва сдерживает смех.

«Весело ей, смотрю. А если бы потрудилась посмотреть, что мне собрала

наша дочь, то было бы не так весело».

В смысле она просто молча проходит мимо?!

— Маша! — повернув голову, рычу я.

Медсестра тормозит коляску, жена тоже останавливается, нехотя

разворачивается ко мне и скрещивает на груди руки.

— На работе я для всех Мария Андреевна!

Вот как? Что ж, ладно…

— Мария Андреевна, — цежу сквозь зубы, пристально глядя на нее. —

Будьте добры, зайдите ко мне в палату, когда у вас появится свободная

минута.

И, сверля ее взглядом, добавляю про себя:

«Нужно обсудить детали развода и раздела имущества».

Еще вчера я планировал оставить ей дом. Решил, что так будет правильно, потому что виноват перед ней.

Но теперь я понимаю, что жена тоже не без греха. Поэтому нас ждет очень

серьезный разговор.

Глава 10

Маша

Вхожу в палату пациента, которого недавно вернула с того света, и невольно

становлюсь свидетелем разговора.

— …Да, мам, все нормально, сказал же, — бурчит молодой человек. — Еда

как еда. Что ты хочешь от больницы? Чтобы меня тут лобстерами под

сливочным соусом кормили? Нет, отец не ругался, — вздыхает он. — Сама

знаешь, что он сначала дождется моего выздоровления и только потом уже

устроит мне разбор полетов. Мам, ну я же говорил, что два человека было на

той яхте. Девушка не пострадала, а мужик в соседней палате лежит, у него

нога сломана.

Парень закатывает красивые голубые глаза.

— Я не прошу его за меня отдуваться, мам! Я так и сказал отцу: сам

накосячил, сам все и улажу. Если нужно будет сесть, значит, сяду.

Снова вздыхает.

— Нет, я не перееду к тебе в Москву. Да потому что не хочу, мам! У меня

здесь друзья, девушка, учеба.

«Значит, этот Руслан Киреев живет здесь с сыном, а его жена в Москве?» —

рассуждаю я, глядя на показатели монитора.

— Все, давай пока. Ко мне врач пришел. Зачем передавать ей трубку? Ла-а-адно, — недовольно тянет парень и убирает телефон от уха. — Извините, можете поговорить с моей матерью? — тихо спрашивает у меня. — Иначе

она не успокоится.

Я прочищаю горло и беру мобильник.

— Да, слушаю.

— Доброе утро, — раздается приятный голос. — Простите, как я могу к вам

обращаться?

— Мария Андреевна.

— Мария Андреевна, во-первых, я хочу поблагодарить вас за спасение моего

сына. Мой муж… э-м-м, точнее, мой бывший муж рассказал мне, что вы

буквально вытащили Дениса с того света.

— Это моя работа, — вежливо отвечаю я.

— И я вам очень признательна за то, как вы ее выполняете.

Женщина с тревогой спрашивает:

— Мария Андреевна, скажите, пожалуйста, жизни Дениса сейчас ничего не

угрожает? Как вы считаете, может, отправить его в Москву? У меня есть

знакомые доктора в Склифе, его там хорошо обследуют.

— Думаю, это ни к чему. Перелеты ему пока что противопоказаны, да и наши

специалисты ничуть не хуже московских. Он находится под наблюдением

докторов двадцать четыре часа в сутки, и я лично постоянно присматриваю

за ним, поэтому можете не волноваться.

— Как я могу отблагодарить вас, Мария Андреевна? — всхлипывает

женщина. — Скажите, что я могу для вас сделать?

— Ничего, — улыбаюсь я. — Для меня самое главное — это живые и

здоровые пациенты.

Прощаюсь с матерью Дениса и возвращаю ему телефон. Выхожу из палаты, подхожу к окну в коридоре, и, набрав полную грудь воздуха, едва слышно

произношу:

— Самое главное — живые пациенты…

Мое тело вновь пробирает дрожь.

Как и в тот день, когда обычный московский летний вечер в одночасье

превратился в ад.

Я знаю, что смерти на операционном столе были и будут в моей практике, но… если снова случится что-то подобное, как тогда, то я точно не вынесу.

Слава богу, что я сама осталась жива. Хотя у меня были все шансы

отправиться вслед за умершим пациентом на тот свет…

Выбрасываю из головы дурные мысли.

«Это было очень давно, — успокаиваю себя, идя в кабинет главврача, чтобы

обсудить кое-какие вопросы. — Я далеко от той больницы. Я далеко от

Москвы. Все, хорошо. Все хо-ро-шо…»

Подхожу к кабинету и вижу через приоткрытую дверь мужчину в черной

рубашке, стоящего ко мне спиной.

— Значит, я могу прямо сейчас поговорить с пострадавшим? — спрашивает

он и я узнаю знакомый голос. — И еще такой вопрос, Федор Аркадьевич: лекарства Денису нужны какие-нибудь?

— Нет-нет, что вы, — торопливо отвечает главврач. — Больница

обеспечивает его всем необходимым. Вы, Руслан Александрович, и так на

протяжении многих лет помогаете нашей больнице. А насчет пострадавшего с

другой яхты, да, вы можете хоть прямо сейчас пойти к нему. Идемте, я

провожу вас в его палату.

И, вставая с кресла, спрашивает:

— А я говорил вам, что хирург, который провел наисложнейшую операцию и