Совенок. Вода и пламя. Шестая часть (СИ) - Боброва Екатерина Александровна - Страница 28

Оля не знала, нравились ли огню земные сказки — тот большей частью был молчалив, изредка оживляя пламя разноцветными огоньками, но она искренне верила, что «да», продолжая делиться историями, которые им на ночь читала мама.

— Он сказал, что скоро наступят времена, когда каждый огонь будет на счету, — серьезно ответила Оля курсантам, и те посуровели, напряженно переглянулись. Мальчишки всегда чуяли большую драку.

— Врешь, — мотнул головой Ахбад, но в глазах блеснула надежда. Из них четверых лишь у Лексара открылся дар, что было предметом зависти остальных.

— Можешь остаться, если хочешь, — предложила Оля. Она и сама нервничала. Огонь велел привести лишь брата, а с ними увязались эти трое. Как он отреагирует?

— Я иду, — известил курсантов Илья, целиком и полностью доверяя сестре. К источнику? Почему бы и нет. Насколько он слышал, ничего страшного там нет. Ну пещера. Лава. Главное, под ноги смотреть и не упасть.

Около входа они замешкались — глубокая темнота пугала, но тут внутри приглашающе вспыхнул световик, и малыши дружно шагнули внутрь.

Ректор положил кусочек сыра на тарелку, поставил бокал с наливкой и раздраженно рявкнул в полумрак гостиной:

— Говори.

Безмолвный снял щит, виновато покосился на столик с закуской, однако ректор сам просил докладывать о двойняшках лично ему и коротко описал ситуацию.

— И что? Остановить и запереть! — рявкнул, теряя терпение, Сэльс. — Или родителям сообщите. Ах, госпожа ассара изволит отсутствовать, а его высочество задержали дела тэората.

Ректор выругался. Опрокинул в себя половину бокала. Крякнул. Эти дети становились головной болью. Он давно бы уже привязал их к кроватям, чтобы не сбегали по ночам, но дар… Огонь нуждался одновременно и в дисциплине, и в свободе. Потому асмасских детей воспитывали в строгости и уважении к старшим, в подчинении правилам, чтобы не было необходимости запирать, тут же… не воспитание, а сплошная дозволенность.

— И зачем их туда понесло? — спросил сам у себя ректор. Встал, решил: — Ладно, пойду погляжу. Заодно проконтролирую, чтобы не сожгли себя. Дай знать в целительскую, пусть пришлют кого толкового. Чуется, эта шалость не сойдет им с рук. С другой стороны, следующий раз думать будут.

Они медленно шли по широкому проходу. Впереди плыл, весело бросая глубокие тени на стены, световик. Воздух был сух и горяч. Он пах мхом, пылью, пеплом и еще чем-то непонятным.

— Далеко не пойдем, — прошептала Оля. В пещере ее решимость порастаяла. Все-таки быть храброй и столкнуться лицом к лицу с опасностью разные вещи.

Брат почувствовал ее состояние, взял за руку.

— Мы вместе, — проговорил поддерживающе.

Первое озерцо лавы встретило их жаром. Тут явно часто бывали курсанты, так что поверхность камней была отполирована долгим сидением на них.

Малыши расселись, замерли, нерешительно переглядываясь. К ним подлетели еще два световика, стало светло и совсем не страшно. Где-то капала вода, да гудело, перемешиваясь в озерце, пламя.

Оля откашлялась. Скрестившиеся на ней взгляды смущали.

Хотела быть главной? — разозлилась на свою нерешительность девочка. — Так действуй!

— А что так скромно? — уточнили насмешливо у них за спиной.

Детвора ойкнула, подпрыгнула, оборачиваясь.

— Что сразу в огонь не ныряем? Кого стесняемся? — ректор шагнул ближе, принявшись засучивать рукава рубашки, словно и в самом деле собирался их бросить в лаву.

— Неправда! — Оля соскочила с камня. — Никто здесь в огонь не ныряет!

— Надо же, — ректор остановился, изучающе посмотрел на девчушку. — Мы и о таком знаем. А о духах слышали? Они сюда умирать приходят. А если бы встретились с таким?

— Ушли бы, — недовольно поджала губы Оля. — Духи умирать приходят. Если их не трогать, они и тебя не тронут.

— Какая умная! — фальшиво восхитился Сэльс.

— Она умная, — подтвердил Илья, беря сестру за руку и предупреждающе глядя на ректора.

Сэльс ощутил приступ беспомощности. И что с ними делать? Выгнать? Вернуться. И месяц отработки — он ведь старался сделать его максимально неприятным — не испугал. Нет, отправить родителям, пусть сами с ними разбираются, а он хоть отдохнет до осени.

И тут воздух в пещере резко потеплел, а на камень из лавы выскочил кролик. Отряхнулся, раскидывая с алой шерстки огненные капли.

— Красноглаз! — охнули ребята.

Кролик почесал лапкой за ухом. Глянул на всех насмешливо, сморщил нос и вдруг взвился длинным прыжком в воздух. Толкнулся лапами в грудь Илье — мальчик пошатнулся, но устоял, только охнул испуганно, потом перепрыгнул на Ирлана, потоптался у него на плече, выдохнул в ухо сноп золотых искр и перескочил на Ахбада. Встал на задние лапы у того на коленях, мазнул лапкой по серым волосам, пощекотал лицо усами и красивым прыжком, обдав ректора веером огненных брызг, ушел обратно в лаву.

Всеобщий вздох пронесся по пещере.

— Какого… — начал было потрясенно ректор, трясущимися руками лихорадочно гася полыхнувшую на нем одежду, но осекся — ругаться при детях было непедагогично.

— И как? — Оля требовательно дернула брата за рукав. Тот заморгал, прислушался к себе, выдохнул:

— Странно.

— А я вот так могу, — вдруг произнес Ирлан, и все дружно обернулись к нему. Парнишка стоял, с глупой улыбкой смотря на огонь, горящий в ладони. Пламя, набирая силу, сердито загудело и устремилось вверх.

— Я тоже так хочу! — восторженно крикнул Ахбад.

— Стоять! — панически заорал ректор, забыв о боли. — Никто ничего не делает. Курсант Ирлан просто сомкните ладонь и представьте, как гаснет пламя.

— Не могу, — покачал тот головой, прикусил губу — по лбу катились капли пота.

— Я помогу, — Сэльс шагнул к пареньку, вспоминая сопричастность — давно он не гасил выброс новичков.

— Господин ректор, у вас ожоги, — в третий раз напомнил дежурный целитель. Сэльс в третий раз от него отмахнулся, не спуская глаз с курсантов. Так было всегда — впервые ощутив стихию, они сразу тянулись к ней, а потом, не в силах справиться, устраивали выброс.

Только он успокоил Ирлана, как на выходе из пещеры полыхнул второй курсант, но тем занялись подоспевшие целители. Можно сказать, они первые в Асмасе начали отмечать праздник Огня — время как раз за полночь перевалило.

— А ты? — Сэльс вопросительно посмотрел на Илью. Парнишка пожал плечами и честно признался:

— Не хочется пока. Можно, я потом пламя вызову?

— Какой, гм, осмотрительный, — удивленно заметил целитель, подбираясь к ректору, чтобы хоть один ожог залечить. И как бы еще намекнуть начальству, что непорядок, когда тот выглядит погорельцем, а на курсантах ни царапины.

Сэльс перевел изучающий взгляд на Олю. Не сдержал горестного вздоха. Красноглаз — с ума сойти, он впервые видел, чтобы стихия так себя проявляла — не коснулся девочки, а это означало одно… Ему срочно придется выделять место в штате для водника.

— Красноглаз? — удивленно переспросил его величество. Сэльс кивнул. С благодарностью принял бокал вина, подавляя желание осушить его залпом. Последнее время нервы совсем расшатались. Старший целитель успокоительное предлагал. Как унизительно.

— Очень странно.

— Более чем, — поддержал короля ректор. — Духи да, человеческое воплощение — конечно, но животные… Да и подобная инициация впервые случается на моей памяти. Чтобы стихия добровольно… Рядом с этими детьми я себя новичком чувствую, который ничего не знает о мире. Они ставят все с ног на голову.

Его величество сочувственно вздохнул. Посмотрел на лицо ректора, на котором пятнышками темнели ожоги. Досталось тому от стихии… Явно за что-то мстила. Вот же характер… Хотя, вода не лучше, да и ветер тот еще засранец.

— Еще что-то странное? — уточнил его величество.

— Курсант Ахбад, — поморщился ректор, вспоминая, как теперь выглядит подопечный: рыжие волосы, веснушки на лице. Протянул королю кристалл с изображением.