Благословенный. Книга 4 (СИ) - Коллингвуд Виктор - Страница 50

Войска заняли цитадель, возвышавшуюся надо всеми кварталами Тегерана. Здесь офицеры нашли несколько мечетей, казармы сарбазов, дома важнейших придворных и дворец самого шаха. Здесь же оказались сокровища шаха, одна только опись которых потребовала две недели.

Тем временем корпус под командованием Багратиона встретился за несколько переходов от Шираза с войском противника. Завязалось дело, продолжавшееся около часа. Поле боя осталось за Петром Ивановичем: ширазское войско при первых картечных залпах предпочло убежать. Победители, взяв полторы тысячи пленных и девять орудий, шли далее форсированным маршем, и правители Шираза, не думая вовсе чтобы дело было так близко к развязке, очень удивились, когда их разгульное веселье, которому они предавались, было прервано вступлением в город русской армии.

В ширазе Багратион получил известия, что Ага-Мохаммед Шах погиб — кончил жизнь прямо как Дарий III, от рук разочарованных придворных. Именно смерть ненавистного каджарского шаха и праздновали во дворце ширазского беклярбека. На Востоке никогда ничего не меняется…

Несколько недель спустя в Тегеран прибыл претендент на престол — Муртаза Кули-хан, родной брат погибшего Ага-Мохаммед шаха. Он уже несколько лет проживал в Петербурге, а в персидскую столицу вступил в буквальном смысле в обозе русской армии. По этому поводу бригадир Бонапарт собрал в замке Каср Каджар всю знать Тегерана, Исфагана, Тебриза, Астрабада и Шираза, какую только удалось отловить.

— Господа, вашим новым шахом должен стать Муртаза Кули-хан. Приносите ему присягу! — приказал он и запер замок, разрешив выпускать только тех, кто поклялся в верности претенденту. Разумеется, с таким подходом дело сладилось очень скоро.

Как только новая власть была утверждена, Бонапарт, не тратя время на поздравления счастливого новоиспечённого шаха, протянул его сардару Ага Малику несколько объемных банок с прозрачной жидкостью.

— Что это? — удивился тот, опасливо принимая тяжелые емкости.

— Спирт! Вам он известен под именем «аквавит».

— И что же это значит, о Великий сардар?

— В этих банках должны оказаться головы командиров, участвовавших в разрушении Тифлиса три года назад. Это первое условие мира между нашими странами!

— Ну что же, это возможно! — среди всеобщего ужаса, воцарившегося за этими словами, степенно проговорил новый шах, поглаживая длинную, крашеную хной бороду. К этим людям у Муртазы-Шаха и у самого был счёт: именно они когда-то выгнали его из Астрабада, отчего и оказался он при дворе Екатерины Великой.

— Далее, — напористо продолжал Бонапарт — нам нужно признание независимости обоих грузинских царств, переход Бакинского ханства и острова Бахрейн под покровительство России, выплата контрибуции в 25 миллионов рублей и исключительное право на постройку по всему протяжению Персии железных дорог. Пока контрибуция не будет выплачена, наша армия продолжит квартировать в Персии за счёт её населения!

Тяжка тень заботы легла на чело шаха. На грузинские царства Муртазе-Шаху было наплевать — разорённые христианские земли не очень его интересовали. Да, они издавна принадлежали Персии — ну так и что же? Всё течёт, всё меняется… А вот деньги — деньги это серьезно!

— Но мы не сможем выплатить такую сумму! — возмутился он. — Вы и так разграбили все наши сокровищницы!

— Ничего, — успокоил его Бонапарт. — Император Александр милостив. Мы готовы получить всё персидскими товарами. Хлопок, табак, шёлк, ахалтекинские кони, и еще одно….

Тут Николай Карлович вдруг сбился. Порывшись в кармане мундира, он развернул листок с инструкциями императора и, найдя нужный пункт, зачитал его вслух.

Сначала шах не поверил своим ушам и попросил повторить. Когда же стало понятно, что он не ослышался, изумлению его не было предела.

— Гашиш? Но зачем вам столько гашиша?

Попаданец в начало 17 века, в тело мальчишки. Впереди тяжкие года смуты и неурядиц, а в отцовском сундуке печать и грамота князя Старицкого. https://author.today/reader/370916/3427274

Глава 19

Бартелеми Жубер, бригадный генерал французского экспедиционного корпуса в Ирландии, в отчаянии смотрел на расстилающийся перед ним лагерь объединенных франко-ирландских войск.

Они воюют здесь уже год. После первых успехов наступило затишье — англичане засели в Дублине, ирландцы и французы осаждали их до тех пор, пока зима не заставила Гоша снять осаду, отойдя на зимние квартиры. Наконец, тяжёлая зима 1797–1798 годов окончилась, и вновь вспыхнули бои: англичане перебросили в Белфаст дивизию генерала Ральфа Аберкромби, пополненную войсками из Капстада. Французы давно были осведомлены о планах англичан высадить дополнительные силы для деблокады запертого в Дублине Корнуоллиса, но поделать ничего не могли: стянув в метрополию все силы из Средиземного моря, англичане добились заметного преимущества в водах Ирландского моря. Лишь быстроходные голландские и эверские клиперы прорывали эту блокаду, но пресечь переброску войск англичанами им оказалось не по силам. Дублинский гарнизон, в свою очередь, тоже испытывал большие сложности со снабжением. Ирландцы наделали множество канонерских лодок и буквально терроризировали английские суда снабжения. Лишь в очень свежую погоду флоту удавалось перебросить в Дублин подкрепления и провиант.

Меж тем Аберкромби, накопив в Белфасте силы за счёт отрядов оранжистов, сразу, как только сошёл снег, выступил на помощь Корнуоллису. Генерал Гош действовал решительно: он бросил все осадные сооружения, артиллерийский парк, приказал утопить в реке Лиффи весь порох, который не мог уместить в обозе, и выступил навстречу Аберкромби. Они встретились возле городка Каслблейни; французы, не разворачиваясь из походного порядка, плотными колоннами сходу атаковали врага. Удар этих чудовищных живых таранов принёс французскому командующему полный успех; оранжисты бежали; английская пехота, прижатая к топким берегам Макно-Лох, после отчаянного сопротивления была разбита. Генерал Ральф Аберкромби возглавил контратаку своего резерва — 5-го Нортумберлендского пехотного полка — и погиб, убитый ядром, оторвавшим ему ноги. Потеряв более семи тысяч солдат, остатки его корпуса капитулировали. Отправив Жубера преследовать противника, генерал Гош вернулся к Дублину. Но осадной артиллерии у союзников уже не было, боеприпасы были на исходе. Впрочем, положение с порохом спас русский клипер, прорвавшийся через блокаду англичан, а картечь и ядра ирландцы смогли производить на месте; но тяжёлые осадные орудия были утрачены безвозвратно.

Кроме этой победы, весна принесла союзникам тяжкую утрату: генерал Лазар Гош, командовавший французским контингентом, скончался от затяжной пневмонии. Бригадному генералу Жуберу пришлось принять командование на себя. Разумеется, все понимали, что молодому военачальнику далеко до опытного и талантливого Гоша, находившегося в самом расцвете своей полководческой карьеры. Но это было бы еще полбеды; главную проблему покинули Жуберу ирландцы.

Возглавлявший повстанцев лорд Эдвард Фитцжеральд, всё это время вполне подчинявшийся Лазару Гошу, оказался не готов признать первенство такого же молодого, как и он сам, Жубера, носившего к тому же совсем невысокий чин. С каждым днём ирландцы, окрылённые успехом восстания, вели себя всё более неразумно. Казалось, они уже начали забывать, что их столица ещё занята английскими войсками, а северо-восток острова полон оранжистов, собирающихся сейчас в отряды под знамёнами лоялиста сэра Каслри и генерала Джерарда Лейка.

Несмотря на все трудности, Жубер упорно продолжал осаду Дублина. Отсутствие осадной артиллерии заставило его прибегнуть к устройству подземных галерей. К концу мая под бастионы Дублина было заведено несколько мин, и всё было готово к штурму. Но тут армия Лейка пришла в движение.

Среди союзников разгорелись споры: как именно следует поступить в этом случае. Ирландцы Фитцжеральд и Тон настаивали на повторении маневра Гоша; Жубер же считал иначе.