Благословенный. Книга 4 (СИ) - Коллингвуд Виктор - Страница 42

Да, жизненный путь этого господина уже тогда впечатлял! Будучи епископом римско-католической церкви, избранным в Генеральные Штаты, он сошёлся там с либералом Мирабо, и, быстро уловив, куда дует ветер, сразу же разработал законопроект о лишении церкви её имущества!Лишение собственности, чему римско-католическая церковь успешно противилась века, Талейран скромно назвал «реформированием церкви». После горячих дебатов Национальное собрание приняло программу национализации церковного имущества в редакции Талейрана, поручив ему контролировать процесс национализации. Именно тогда Талейран приобрёл свой первый большой капитал — полмиллиона ливров. Блестящий приз за предательство! А вишенкой на торте стала принятая с подачи Талейрана резолюция, согласно которой католичество не являлось больше государственной религией.

Революционная волна нарастала, и Талейран решил оседлать её. Религия быстро теряла свои позиции, и амбициозный молодой месье решил оставить пост епископа: Более достойным занятием ему показалась Внешняя политика. Именно на здесь происходит самые важные, скрытые от посторонних глаз события, способные наполнить карман приобщившегося тайн золотыми дукатами, ливрами, фунтами и талерами, только не ленись собирать! И летом 1791 года Талейран приобрел первый опыт в большой политике: за посредничество в переговорах между Испанией и Францией Талейран от благодарного испанского правительства получил сто тысяч американских долларов. пришедшихся очень кстати. В конце того же года он участвовал, хоть и на вторых ролях, в переговорах между Россией и Турцией. Тут Талейран решил, что нашел свое место: он хочет стать дипломатом, да не просто дипломатом, а министром внешних сношений! И вот, с начала 1792 года он налаживает контакты, ищет влиятельные знакомства в министерстве иностранных дел, дружит с послами. Талейран охотно и много играл в карты, проигрывая кому надо. Светские разговоры в салонах, мужские беседы за картами, встречи в клубах в конце концов дали результат — ему начали давать дипломатические поручения.

Три месяца находился Талейран в Лондоне и добился там определенных успехов; английское правительство подписало пакт о нейтралитете. Тем временем случилось несчастье: король бежал в Вену, а депутаты Конвента, устроившие обыск в Тюильри, обнаружили там письма Талейрана, предлагавшего королю свои услуги. Объявленный вне закона, Шарль остался в Англии. Предательство номер два!

В Англии Шарль-Морис оказался не у дел. Эмигранты-монархисты его сторонились, считая «революционером». В конце концов ему пришлось уехать в Америку, где он и пережил самые страшные годы якобинской диктатуры. Успешно занимаясь земельными спекуляциями в штатах Коннектикут и Делавэр, Талейрану же было отчаялся вернуться во Францию, как вдруг термидорианский переворот вновь переменил все фигуры на доске; и 30-го сентября 1796 года Талейран вновь оказалсяв Париже.

Осмотревшись в Париже, возобновив знакомства с теми, кто остался жив после ужасов якобинства, Талейран начал действовать. В это время серьезно заболел и уехал лечиться в Голландию министр иностранных дел Шарль Делакруа. Это был тот шанс, который ни в коем случае нельзя было упускать. Действуя через мадам де Сталь, не жалея денег, он начал добиваться поста министра, хотя бы на время болезни Делакруа. Все эти интриги и салонные усилия мадам де Сталь закончились тем, что всесильный на тот момент Баррас согласился встретиться с Талейраном по поводу его назначения на министерский пост.

Беседа с глазу на глаз завершилась полным удовлетворением сторон. Директора очень заинтересовал свежий взгляд кандидата на внешнюю политику как на источник дохода. Очарование было взаимным: выйдя от Барраса и сев в карету, Шарль всю обратную дорогу восклицал, в забытье следуя своей мысли: «Огромное состояние! Огромное состояние!».

И 18 июня 1797 года Талейран был назначен министром иностранных дел Франции. Всего через две недели новоиспечённый министр прочитал в Национальном институте доклад о возможности и необходимости завоевания английских колоний в Индии. Первый этап предприятия — захват Египта. Через двадцать дней этот доклад, оформленный в аналитическую записку с конкретными выкладками, цифрами и планом, министр положил на стол заседаний Директории.

Вскоре этот план начал претворяться в жизнь. Несколько месяцев назад, ранней весной, семидесятитысячная Итальянская армия под командованием Моро, пройдя лигурийским побережьем, вступила в Италию. Официальной целью похода было свержение неаполитанской династии, принявшей английский субсидии и занявшей крайне недружественную республике позицию. Никто в Европе не сомневался что в реальности директория решила полностью подмять под себя Италию, создав на Апеннинском полуострове марионеточные республики по образцу того, что уже сделано ими в Голландии; но лишь немногие догадывались, что завоевания Италии должно было стать прелюдией вторжения в Египет…

И вот эта сторона деятельности Французской республики крайне интересовала императора Александра. Поэтому Михаил Илларионович, находясь в Париже проездом в Мадрид, остановился на несколько дней, дабы провести встречи и переговоры с крупнейшими политиками Франции.

— Месье министр, — начал Кутузов, доброжелательно улыбаясь французскому министру, — победоносные армии Республики сокрушили на континенте всех своих врагов. Теперь Европа полна слухов и домыслов о том, куда ваши войска направят теперь свои удары. Называют самые разнообразные страны и даже континенты… император Александр полагает, что дружественное взаимное расположение наших держав позволяет ему рассчитывать на вашу откровенность. Вы действительно собираетесь атаковать Египет?

Талейран тоже самым любезнейшим образом улыбнулся.

— Непременно! Египет — это наш путь в Индию! Мы уже заключили союзнический договор с Типу-султаном, и теперь готовим переброску способных изгнать британскую ост-индскую компанию с полуострова Индостан.

— Но ведь это повлечёт для вас войну с Турцией, вашим старым союзником. Кроме того, для вас это будет уже вторая заморская экспедиция. Благоразумно ли так распылять свои силы?

— Мы не ожидаем конфликта с Портой. Египет давно уже сам по себе. Да и вся Оттоманская империя теперь составляет конгломерат независимых пашалыков.

— И вас не страшат отдаленность предстоящего театра боевых действий, господство Англии на морях?

— Индия вполне доступна по суше! Взяв Египет в качестве операционной базы, мы сможем пройти через Переднюю Азию до самого Ганга.

«Через горы и пустыни? Несколько тысяч вёрст? Сомневаюсь» — подумал Михаил Илларионович, продолжая всё также любезно улыбаться.

— Ну что же, — наконец, ответил он, — император Александр никогда не выражал намерений закрепиться на Индостане. — Возможно, нам стоило бы заранее разделить границы сфер влияния в Азии, дабы между нашими великими державами не возникало никаких недопониманий, способных привести к трагическим последствиям! Мы предлагаем вам заранее распределить, в каких странах преобладание получает Франция, где- Россия, и не забыть про дургие державы, которые, конечно же. тоже заходят получить свою долю. Наши требования умеренны, и, если вы их примете, мы могли бы оказать вам содействие настолько, насколько это позволяет статус дружественного нейтралитета. Например, мы могли бы организовать снабжение вашей армии при переходе через Персию.

— Но вы же воюете с шахиншахом? — будто невзначай спросил французский министр.

— Ваша информация устарела, месье! Наши войска взяли Тегеран, и теперь приближаются к Ширазу. У персов теперь новый шах; вся страна их отныне может почитаться полностью нам послушной.

— Прекрасно, прекрасно, — небрежно ответил Талейран. — Ну что же, если говорить об интересах Франции, то наши пожелания естественны и понятны. Мы получаем преобладание в Египте и используем его как залог, чтобы обеспечить нам благожелательное поведение Порты. Разумеется, завоевав Индостан, мы не пожелаем с ним расстаться!