Драконы Кринна - Уэйс Маргарет - Страница 36

За ними в надколесной дуге взорвалась труба. Металлические осколки рикошетом отскочили от металла и камня. Прозвучал свисток, предупреждающий о чрезмерном давлении — пронзительный звук, похожий на крик умирающего животного, разнесся по туннелю. В этот момент они добрались до входа. Гильбеншток замедлил шаг и оглянулся назад. Раскаленный Железный Дракон сверкал для него ярко, как солнце. Даже на таком расстоянии гном ощущал исходящее от котла тепло. Завыл корежащийся металл, мелкие швы лопнули, и пар с ревом вырвался наружу.

— Прощай, — сказал гном-механик, почти не дыша, так что его слова были едва слышны. — Прощай.

Они вытянули Зорлена из шахты под темнеющее небо и оттащили футов на пятьдесят от входа, за большой валун. Дул прохладный ветер, в небе почти не было облаков, над головой сияли первые ночные звезды.

— Боже, как болит нога, — пробормотал Зорлен, когда все трое в изнеможении опустились на землю. Это было первое, что он произнес за долгое время. Бледный, истекающий кровью, он оглядывался вокруг так, как будто был уже мертв.

— Да, припоминаю, что ты об этом говорил, — сказал Гильбеншток.

Он оперся на руки и колени и прополз за скалу, чтобы бросить прощальный взгляд на вход в шахту. Гном испытывал непреодолимое искушение вернуться и еще раз взглянуть на свое творение: «Может, оно все-таки не взорвалось, и тогда бы я смог…»

У входа в шахту стоял второй драконид. В руках у него был охотничий нож Зорлена, покрытый темной, запекшейся кровью. Блуждая взглядом по окрестностям, драконид заметил неподвижного гнома. Его глаза слегка расширились, а змеиная морда медленно расплылась в широкой улыбке.

— Гильбеншток, — позвал он, и голос его звучал, как дробящиеся друг о друга камни. — Я искал тебя. Твоя работа для нас еще не закончена. Твой Железный Дракон перегрелся, но он невредим. Не уходи. — Улыбка стала еще больше. — У нас есть занятие и для твоего друга Зорлена. Я знаю, что он здесь. Ты хотел обмануть нас, полагаю, но из этого ничего хорошего не вышло. Мы договаривались, что ты никому ни о чем не будешь рассказывать, а ты рассказал. — Острие длинного ножа слегка поднялось. — Мы присядем и все обсудим после того, как ты закончишь для нас оставшуюся часть работы, — сказал драконид. Его белые, сияющие зубы сомкнулись. — Сначала дело. Ты ведь деловой человек, сам знаешь. А когда с делами будет покончено…

Земля содрогнулась.

За долю секунды драконид исчез. Чудовищный поток пламени, дыма и камней вырвался из входа в пещеру, взметнулся к небесам и горным вершинам, унося с собой часть горы.

Гном бросился на землю, накрыв голову коротенькими руками. Каменные осколки дождем сыпались вокруг. В горах, окружавших долину, несколько раз прогремело эхо, повторяя последний великий рык Железного Дракона.

А затем все стихло.

Прошли минуты, и дрожащая земля успокоилась. Когда Гильбенштоку показалось, что опасность миновала, он поднял голову и смахнул песок. Вход в шахту исчез — груда осыпавшихся камней погребла его на сотни футов. Никаких признаков драконида не было видно. Даже чешуек.

Гном-механик вспомнил, как дышать, и втянул в легкие прохладный ночной воздух.

— Хорошо, — сказал он, — Так и надо было сделать. — Он мгновенно вскочил на ноги, протер глаза и, обернувшись, увидал Зорлена и Сквиба, которые удивленно смотрели на него. Гильбеншток выпрямился, отряхнувшись более основательно. — Вы, конечно же, понимаете, — сказал он, — что трагические события отнюдь не редкость, если речь идет о передовых технологиях. Нельзя не сжечь кухню, хотя бы один раз, занимаясь приготовлением вафель.

— Шахта… — начал Зорлен.

— Шахты больше нет. Нет дракона, нет драконидов. Это хорошие новости, как говорят. Плохие же новости заключаются в том, что нам придется идти домой пешком. Точнее, мы со Сквибом пойдем домой пешком, но можно собрать наспех подобие носилок, чтобы тащить тебя. — Он замолчал. — С другой стороны, — добавил гном, — пешеходные прогулки, как известно, стимулирует кровообращение, так что это, возможно, и не такие уж плохие новости.

Рыская вместе со Сквибом по окрестностям в поисках материалов, из которых можно было бы смастерить носилки, Гильбеншток думал о Железном Драконе. Сначала эти мысли были печальными, но вскоре он вспомнил, что у него все еще оставались деньги из полученного от драконидов задатка и планы новой бурильной машины, той, которая делает треугольные отверстия. Среди гномов Гильбеншток считался еще молодым — ему шел всего-то пятый десяток, а Железный Дракон-II не выходил за грани возможного.

В конце концов, никому не известно, какова будет следующая тенденция в бурении туннелей.

Ник О'Донахью

ДЫХАНИЕ ДРАКОНА

Здание покосилось, накренившись в темноте, как будто слишком много выпило. Плохо вырезанная вывеска сообщала, что это «Конец дороги». Для тех, кто не умел читать, была повешена табличка с изображением сонного человека в обнимку с сонной лошадью, размахивающих глиняными пивными кружками. Как это ни странно для постоялого двора, поблизости не было лошадей, посетители не входили и не выходили. Луна освещала лишь пустынную дорогу, ведущую в деревню Могильники.

Дверь была заперта на засов, а ветхие занавески плотно задернуты. Это была ночь дегустации, когда проверялась самая последняя партия пойла.

Обычно дегустацию проводили потихоньку, осторожными глотками и в полутьме, чтобы не отвлекаться на компанию или появление духов. На этот раз, однако, на медном баке, увенчанном медными кольцами, откуда капала жидкость в огромный открытый чан, мерцал свет. В отблеске пламени толстый человек средних лет по имени Грейм хохотал так, что слезы текли у него из глаз, а братья Вульф, опираясь плечами друг на друга, чтобы не упасть, колотили по столу, повторяя на распев;

— Пей! Пей! Пей!

Дарл, седой мужчина, бывший наемник, с преувеличенной осторожностью обращаясь с зажженной лучиной, дотронулся ею до стаканчика с коричневатой жидкостью. Языки пламени вспыхнули на поверхности пойла. Дарл картинно подхватил стаканчик, открыл рот и вылил горящее варево примерно туда, где должно было находиться его горло.

К несчастью, это была его пятая дегустация, поэтому он попал не в рот, а на бороду и поджег ее, Грейм так смеялся, что упал с деревянной скамьи на пол.

Дарл вытаращил глаза, пытаясь потушить бороду, быстро дуя на нее, и замахал руками, чтобы привлечь внимание братьев Вульф, которые продолжали колотить по столу, они не заметили, что Дарл горит. Джерек, нескладный парнишка рядом с ним, тоже махнул рукой и рассмеялся.

В отчаянии Дарл схватил полную кружку эля и вылил на голову. Пенистая жидкость потекла по его лицу и потушила огонь.

Грейм поднялся, опираясь на стол, но опять расхохотался и рухнул на колени. Наконец, с трудом взгромоздившись обратно на скамью и облокотившись о стол, он любовно ткнул пальцем в сторону ведра с пойлом:

— Нам надо придумать имя для этого добра.

Дарл, то и дело касаясь обожженного, все еще теплого подбородка, предложил свой вариант. Грейм покачал головой:

— Изобретательно, сударь, но нет. Я не очень-то уверен, что мертвые тролли это делают.

— Как же мы сможем его назвать? — спросил Джерек, нескладный юнец. — Ничего подобного никогда было.

— Пришло из перегонного куба, правда, Фан? — сказал Фенрис своему брату.

— Ты прав, Фен. — Второй брат мотнул головой в сторону хитроумного сооружения из медных труб и чана над костровой ямой, так что они оба чуть не упали назад.

— Ну, пусть так и будет. — Фенрис стукнул кулаком по столу. — Воды перегонного куба.

— Глуботек, — предложил Фанрис, и они громко расхохотались, хотя это было не так уж и смешно.

Дарл закашлялся — только отчасти из-за дыма — и нетвердым пальцем обвиняюще указал на Грейма:

— Ты проклятый чародей.

— Нет, сударь! — Грейм замотал головой, которая неизбежно закружилась, так что пришлось срочно остановиться. — Просто честный опытный винокур, у которого неплохо варит голова…