Подземелье (СИ) - Мордорский Ваня - Страница 142

Зур”дах рванул к уже потухающему пауку. Он понимал — раз тот вспыхнул, значит сможет выбросить пламя еще не скоро. Но тот и сам прыгнул на него, преодолев больше пяти шагов за раз.

Гоблиненок дернулся от неожиданности.

Вот срань!

Выпад!

Копье пронеслось в опасной близости возле брюха твари, задев лишь краешком. Однако и такой слабой царапины оказалось достаточно, чтобы брызнула кровь-пламя.

Паук зашипел совсем как змея и запоздало заклацал жвалами.

Зур”дах двумя выпадами удержал его на расстоянии. Успех его воодушевил и полуприсев он несколько раз попытался попасть в брюхо. Один раз задел — значит можно еще.

Он чередовал удары в сочленения ног и в брюхо одновременно уклоняясь от жестких и хватких лап паука.

Тот уже перестал обращать внимания на досадную царапину.

Однако, Зур”дах заметил, что в месте царапины шерсть паука начала воспламеняться и по тоннелю пошел смаленый запах.

Вдруг в паука прилетел камень. А потом еще один. Они пришлись в голову, но не в глаза.

Паук на пару мгновений замедлился и устремил взгляд назад, за спину гоблиненка.

Кая! — понял Зур”дах, —Я же ей говорил не лезть!

Однако его глаза увидели возможность в этой короткой заминке. Паук долю мгновений будто раздумывал своим крошечным мозгом что делать: убить Зур”даха или ту малявку, бросающуюся камнями?

Зур”дах, будто прочтя его мысли, с ожесточением бросился на него нанося удар за ударом.

Нельзя его пустить назад!

Паук аж попятился от такого напора.

Увернуться. Ткнуть. Увернуться. Ткнуть. Еще раз.

Движения паука и гоблиненка смешались, став почти неразличимыми.

Наконец-то!

Копье ощутимо кольнуло брюхо паука и Зур”даху сразу пришлось выворачиваться, чтобы избежать объятий его лап.

Получилось! - мысленно возликовал гоблиненок, когда из тонкого разреза от удара копья потек огонь. Паук судорожно дернулся.

Еще!

Очень кстати прилетели два камня от Каи, попав в один из глаз паука.

Тот на мгновение замешкался, чем и успел воспользоваться Зур”дах. Дважды ткнул копьем в область брюха и, наконец, ощутил как наконечник воткнулся в удивительно мягкую и податливую плоть. Оба удара получились сильными и болезненными.

Ошеломленный паук присел на задние лапы и бешено заклацал жвалами.

Зур”дах же, обрадованный, кинулся его добивать. Прыгнул и навалился копьем на открывшееся брюхо.

Лишь через секунду он понял какую совершил глупость. Копье вспороло брюхо и глубоко вошло в тварь. Однако и лапы паука тут же тисками крепко сжали его.

Его глаза оказались напротив горящих ненавистью и торжеством восьмерых глаз твари.

Время растянулось и Зур”дах осознал, что ничего не может сделать. Вырваться у него не получалось, как он не пытался.

Гоблиненок зарычал напрягаясь изо всех сил, но паук еще крепче прижал его к себе, понимая, что рана смертельная. Тварь решила утянуть за собой на тот свет своего убийцу. Брюхо его начало вспыхивать пламенем и из раны выплеснулось ревущее пламя прямо на живот и грудь мальчика, крепко въедаясь.

Вспыхнула жгучая боль и стало невыносимо жарко.

Как же больно... — мысленно простонал Зур”дах.

Но это было только начало. Миг будто растянулся на целые десять и гоблиненок видел как паук вспухал еще больше, будто огромный нарыв.

Сейчас рванет! — понял он, как в самом начале боя, когда он выплеснул из себя пламя.

— Зур”дах! — вскрикнула где- то позади Кая.

Он хотел крикнуть, чтобы она не бежала, но не успел. Лицо и все тело обожгло таким сильным огнем, какого он и представить не мог.

Зур”дах едва успел закрыть глаза.

Вспышка!

Боль затопила сознание, которое стало одной зияющей раной.

Глава 77

Первый всплеск огня еще не был настоящей болью - настоящая пришла мгновение спустя. Она накатывала оглушающими волнами. Все его тело стало болевой точкой, открытым нервом. Почти десяток мгновений, которые тянулись бесконечно, он не мог даже кричать. Просто задыхался, не в силах даже вдохнуть. Легкие горели огнем, жаром, выжигающим все изнутри. В предсмертной судороге лапы паука, казалось, сжали его еще сильнее, ломая кости.

Он не знал когда, но лапы паука его отпустили.

Бам!

Тело грохнулось на пол.

Еще вспышка боли.

Мир стал одним океаном боли и слабее она не становилась.

Больно.

Глаза горели. Он не видел ничего, перед глазами была тьма и миллионы пляшущих разноцветных огоньков.

Он слышал какие-то странные звуки. Вернее не слышал. Ощущал телом. Слух не работал. Что-то живое прикоснулось к нему и от этого было еще больнее.

Кажется, даже думать было больно. Не получалось подумать ни одну мысль — они все распадались, поглощенные болью.

Потом боль стала пульсировать и это стало еще страшнее, потому что каждая такая пульсация была сильнее предыдущей. В голове все взрывалось тысячами искр каждый раз, когда такая огненная волна накрывала тело.

Зур”дах не знал сколько времени прошло, но ему казалось, что он в этом выворачивающем тело наизнанку аду находится бесконечно. Ничем пошевелить он не мог. Ни одной частью тела.

Вдруг, что-то силком раздвинуло ему рот и всунуло в него какой-то предмет: тот обжигал и кусался проникая все глубже в глотку, совсем как живой. Попытка выплюнуть его ничем не закончилась - рот ему крепко зажали.

Кровь внутри него, до сих пор молчавшая, отозвалась на постороннее воздействие. Ощущение было до боли знакомое: кровь скручивалась в спирали и устремлялась к животу.

Ядро! — вдруг осознал он.

Вот где он испытывал подобные ощущения.

Ядро, будто кусок раскаленной лавы протолкнулось внутрь, а затем потекло, обжигая внутренности. Паучья кровь уже начинала растворять его в себе. Однако даже эти болезненные ощущения не шли ни в какое сравнение с пульсирующей болью во всем теле.

Еще через несколько мгновений внутри Зур”даха будто вспыхнул костер и его начало жечь изнутри. Он застонал, что вызвало еще более сильную боль.

Ни одна его мысль так и не успевала окончательно сформироваться, разрушенная волнами беспрерывной боли. Он почувствовал насколько горячей стала паучья кровь, растворяя в себе ядро. Весь процесс происходил без его участия, да, собственно, в таком состоянии Зур”дах бы ничего и не смог сделать.

В ушах билось, грохотало сердце и каждый его удар вызывал ответную вспышку дрожи по всему телу.

Это невыносимое состояние длилось минут десять, после чего внутри гоблиненка наступила тишина и спокойствие. Разгоряченная кровь охладилась и наконец, впервые за все это время тело Зур”даха начало остывать.

Что?

Он даже не поверил в то, что пульсации боли закончились, настолько это было неожиданно. Тело застыло как замороженное и по нему прошли мурашки, а потом будто закололи холодными иголками. Это уже было приятное чувство охлаждения. Тело исцелялось.

Продолжалось это несколько минут, после чего каждый кусочек кожи стало щипать. ЗУрДах покрылся цыпками и ему впервые стало холодно.

Хорошо…

А потом его обожженное тело будто окунули в холодную воду, и он сильно выдохнул. Это больше не вызывало боли.

Он рискнул и попытался открыть глаза. Сделать это оказалось сложно, будто веки налились свинцовой тяжестью.

Распахнув глаза он увидел только разноцветные пляшущие вспышки и никак не мог понять — что вокруг него и где он. Скоро мир потерял краски и стал тусклым, мрачным, приятным, но полностью состоящим из тьмы.

Ничего не вижу.

В ушах уже не билось бешено сердце и он наконец смог различить хоть какие-то звуки.

Он попытался встать. Это получилось с десятой попытки. Тело было будто скованно незримыми путами.

С громким выдохом Зур”дах встал. Голова резко закружилась, а пересохший рот не мог выдать ни одного звука. Почти минуту он привыкал к тьме вокруг, которая лишь спустя некоторое время прояснилась.