Гридень 2. Поиск пути (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 36

— Я тебе даю слово, что не сразу я отправлюсь к твоим родным и пойду туда не убивать их, а чтобы забрать часть скота, но я оставлю прокорм им, чтобы дошли о родственников. Но ты же сам понимаешь, что убить твоих родных могут уже там, куда они отправятся, — сказал я и отошел.

Геркул… Он стал кем-то вроде начальника моего штаба, на нем и планирование, с согласованием со мной, конечно, и добыча информации. Не то, чтобы я отдал сотнику бразды командования, отнюдь, но я хотел понять уровень компетентности Геркула, что ему можно доверить, а о чем поговорить, обсудить, как воспринимается нами одно и то же явление. Не исключено, что и мне нужно поучиться у Геркула, но сперва нужно увидеть, чему именно. А еще очень хотелось иметь рядом соратников, единомышленников.

Через десять минут мы вновь передвигались по лесу. В этот раз уже бегом. Судя по всему, разбойники, которые на свою преступную деятельность натянули религиозность и элементы национально-освободительной войны, должны уже возвращаться в логово.

Я не знал, чьи земли находятся в верстах двадцати от меня через лес. Но именно к тому боярину и направились жрец и его компания. И было их… три сотни. И откуда столько бойцов? Пусть они вчерашние пахари, но для того, чтобы взять в руки оружие, нужен определенный склад ума и характер. А эти сектанты потеряли погибшими только на моих землях до полутора сотни человек, после мы еще убили около сотни воинов, оставленных жрецом охранять места сбора общины в лесу. И вот к этому числу прибавляются еще бойцы, которые пошли грабить уже других бояр.

— Что видишь? — спросил я воина, взобравшегося на самую высокую сосну, которая к тому же росла на небольшом взгорке, так что обозримых просторов хватало, чтобы далеко, зрение бы только позволило.

— Идут, вижу. Ведут связанных людей, возы, много. Но видно плохо, сосчитать сколь много врага, не получается, — докладывал «глазастый» воин.

Определив направление, я начал расставлять людей в заранее присмотренных местах. Не заметил, как сам начал командовать, когда уже опомнился, что вопреки своему более раннему решению, мне доверился Геркулу, было поздно. Впрочем, посоветоваться с опытным сотником, который служил еще у ромеев, стоило.

— Как считаешь, сотник? — спросил я, когда уже люди были расставлены и, судя по всему, примерно через час именно тут должны пройти грабителей, просто вокруг непролазные чащобы и болотистая местность.

— Стрельба из лука накрест, узкий проход и поваленное дерево принесли… Я лучше не мог бы, — сказал Геркул осматривая будущее место боя.

Место для засады было выбрано хорошо, оно тут, по сути, единственное такое. И вот это несколько озадачивало. Я бы не повел отряд в такое место без должной разведки. Обязательно нужно было бы пройти передовой группе, занять высотные холмы, что раскинулись по краям поляны, на которую нельзя не выйти, так как в других местах пройти сложно.

Еще опыт Афганской войны будущего, заставлял именно так действовать. Я не был воином-афганцем, у меня свои войны, но инструкторами у меня оказались добротными. Так вот… проход обоза, по правильному, возможен только при занятии господствующих высот.

А что насчет поваленного дерева, так оно не на условной дороге и там сейчас не прячутся воины-арбалетчики, которых я планировал задействовать по фронту атаки. Ратники лишь условно могут быть названы арбалетчиками. На самом деле, это десяток Боброка будет встречать врага болтами самострелов. Парни достаточно долго тренировались, можно сказать, что среди всех иных воинов они мастера самострела. Между тем, главной задачей десятка Боброка станет сдерживание врага. Они выставят копья, те, что забрали у других черемисов, уже мертвых. И просто не должны пускать врага дальше. Даже не убивать, а лишь не дать случиться прорыву.

— Все верно придумал. Давай ждать! — сказал Геркул, отошел за холм и прилег там, постелив плащ.

Нервы у него стальные, ну да и я не промах, расположился на противоположном от тропы холме и чуть не уснул. Рассматривал серое пасмурное небо, мял землю, думая о том, что можно тут и подсечно-огневым хозяйством заниматься. Все равно лес мы так и так отвоевываем на свои строительные нужды. А земля даже тут, в лесной чаще, неплохая, может родить хороший урожай.

— Идут! — сообщил воин, который контролировал передвижение врага. — Остановились… Послали троих вперед.

— Осмотрительные твари, — сказал я, занимая выбранное место и натягивая тетиву на арбалет.

Не был я добрым лучником, нечего и начинать, потому теперь и я «самострельщик». Звучит-то как-то трусливо и обманом на войне отдает, но это лишь игра слов. И болт я ложу на… самострел, заряжая его.

Три воина появились через минут пять, когда я уже готов был встречать врага, да и все были готовы. Оставался риск, что передовой дозор обнаружит засаду. Вражеским воинам бы просто взобраться на холмы, да осмотреться по сторонам, по любому кого-то, да заметили. Или хотя бы поднять головы к небу, да тщательно посмотреть на две ели и три березы, где так же обосновались наши лучники.

Но этого разведчики не сделали. И пусть вражеские горе-разведчики ответственно прошлись вперед на метров сто, после вернулись и покрутились вокруг своей оси, но так они и не могли ничего заметить. Или могли?

Меня то и дело кусал червь сомнения, что мы обнаружены. Все же я именно так, как и вражеские разведчики, повел бы себя, если бы обнаружил засаду. Ушел с видом, будто ничего не знаю, а там просто доложил командованию. Пусть решают командиры. Поэтому, когда большой обоз разбойников-язычников выдвинулся дальше, на встречу засаде, прямо в голос выдохнул.

Я хотел направить свой выстрел именно в главного создателя всего этого безобразия, в жреца, чтобы раз и навсегда решить проблему и с ним и с его людьми. Уверен, что без ушлого пройдохи, коим несомненно должен быть возмутитель спокойствия в этих местах, люди быстро умерят свою воинственность, а те, кто уже запятнал себя кровью, просто уйдут к черемисам.

Вот только жрец шел в середине колоны и был окружен не менее чем тремя десятками воинов, причем эти были и в кольчугах и на хороших конях и… булгары?

Один из воинов «носил» на себе явно восточную физиономию, чернявую и с носом с горбинкой. При этом, его вооружение сильно было похоже на русское, но точно не половецкое. А сапоги… Вот где явный демаскирующий элемент. Булгары частью меряют знатность по сапогам. Это такое, скажем, неофициальное мерило. Но если почти каждый булгарин может позволить себе красные сапоги, то красные сапоги с растительным зеленным орнаментом, отнюдь не все. За такое и ответить можно, что на сапогах цвет пророка.

И не передать же никому, чтобы брали живым булгарина. Рядом только один десяток воинов. Остается надеяться, что не только я засомневался в чухонском происхождении одного из воинов. Может не по сапогам определят, так по доспеху, очень дорогому, пластинчатому, или по коню, слишком дорогому для этих мест, если только ты не князь, на худой конец расточительный боярин.

Первый выстрел должен был делать я и мои планы несколько изменились. Я стрелял таким образом, чтобы максимально затруднить путь именно тому воину, которого определил, как булгарина. И дело не только в его коне, который… Нужно же бить по животному, но настолько конь хорош, что не могу этого сделать. Суть в том, что я не хотел даже ранить этого, как я думаю, эмиссара булгарского эмира. Так что болт, пущенный из моего арбалета направился во всадника впереди булгарина. И даже не в самого воина, а в его ездовое животное.

Пораженный конь еще немного пометался, скинул своего наездника, а после упал и прямо перед булгарином. Посыпались стрелы, арбалетные болты, два десятка моих воинов вышли из своих укрытий и стали метать с холмов по противнику дротики. Чухонцы попытались прикрыться своими пленными, которые так же шли связанные у телег, но грамотно сработал один из десятков Геркула, который, не отвлекаясь на бой, стал отсекать разбойников от обоза с пленными.