Летун. Фламенко в небесах (СИ) - Воронков Александр Владимирович - Страница 2

Так, хватит мерехлюндий. Что случилось — того уже не исправить. Подтянись, майор запаса! Будем посмотреть, что можно сделать.

Заправил лежбище, на котором очнулся — ну, хоть посмотреть приятно стало.

Подошёл к шифоньеру — не ходить же в нижнем белье! Тем более, что в комнате прохладно: на улице явно не май месяц, а чугунная батарея на ощупь — еле фурычит. Открыв, вынул висящие на «плечиках» два комплекта одежды, отметив стоящий внизу чем-то туго набитый ранец, положил на кровать. Ну-ка, что у нас тут есть поприличнее?

На первой вешалке оказалось непонятное демисезонное полупальто — двубортное и перекрашенное в грязно-чёрный колер. Правда, изнутри заметно, что первоначально оно было оливково-серым. Под полупальто оказался военный китель цвета хаки со стоячим воротником, четырьмя здоровенными накладными карманами и тремя нашивками на рукаве: красный круг в белом, с красной же окантовкой, ниже — оливково-коричневая «птичка» уголком вверх и пара скрещенных молоточков под ней. Красота, хотя и старомодная. Как там в советском кинофильме с Янковским[3] было сказано? «Не знаете, что в однобортном сейчас уже никто не воюет? Безобразие! Война у порога, а мы не готовы!».

Под кителем, как и ожидалось, обнаружились суженные книзу брюки-бриджи того же стиля «ретро-милитари», в которые я сразу же с радостью облачился, благо похожие — только синие, «че-ша»[4], мы носили в бытность курсантами, да и потом «бриджи в сапоги» входили в комплект офицерской полевой формы довольно долго. Правда, здесь я что-то сапог не заметил[5] — но, вероятно, просто плохо смотрел. Оглядев внимательнее китель перед тем, как надеть и его, обнаружил изнутри нанесённое чёрной типографской краской клеймо: «U. S. ARMY». Это что получается, я теперь американский агрессор и многолетний вероятный противник? Ну-ка…

— My name is Johnny[6]…

Вроде бы нормально звучит. Блин, а вдруг по-человечески разучился?

— Здравствуй, Вася, я сбылася. Мечта идиота.

Нет, слава труду, по-русски разговариваю без проблем. Может, и португальский не забыл со времён африканской командировки?

— Quanto custam as laranjas[7]?

Тоже помню, однако. Хотя словарный запас português[8] у меня весьма ограниченный: ровно для того, чтобы прицениться-поторговаться на рынке или командно-матерно мотивировать «военных» негров. Ну не учили у нас в школе португальский, всё больше по-немецки «шпрехать» дрессировали. Кстати о «шпрехать»…

— Gleiche Ziele führen uns zusammen,

Reiche Ernte gibt uns freue Sat.

Klingt der Ruf weit-weit über die Ströme:

«Reich die Hand, mein Bruder Kamerad!»

Druschba, Freundschaft!

Druschba, Freundschaft!

Mit seinem Wissen und Gefühl

Zum fest gefühlten Bruderband

Wir singen Druschba, Freundschaft![9]

Красота! Я тут полиглот, оказывается! Лишний язык — он не лишний, никогда не знаешь, когда пригодится.

Накинул, не застёгивая, китель — сразу стало комфортнее.

Вторые «плечики» заняты недорогой — диагоналевая хб-ткань, без подкладки костюмной парой светло-стального цвета, двумя рубашками — обе надеваются через голову, прикрытые тканевой «планкой» пуговицы спускаются до середины груди и галстуками: чёрным и тёмно-серым. Хорошо, что узлы на них уже завязаны и получившиеся петли достаточно свободны: всегда ненавидел эти «удавки», только при повседневной и парадной форме носил армейские, на резиночках.

Во внутреннем кармане пиджака обнаружил большой бумажник из вытертой до частичной потери окраски толстой кожи. В таком старые имперские банкноты, не складывая, хранить можно, не то, что «путинские фантики». А вещица-то антикварная! В центре выдавлен явно дворянский герб: на щите в левой половине перекрещенные ключ и какой-то карамультук — не то мушкет, не то фузея, наложенные на расположенную диагонально схематическую крепостную стену, в правой — высокое дерево с пышной кроной. Дуб, наверное… Над щитом — рыцарский шлем с короной с обвивающими щит не то перьями, не то особо вычурными листьями какого-то экзотического растения[10].

Внутри — два отделения и маленький кармашек, прикрытый клапаном. В левом отделении — что-то плотное, в правом — помягче. Так, что тут у нас?

Ага, деньги, как и ожидалось, американские. На четырёх, в овальном медальоне, профиль улыбчивого джентльмена, подпись «Hamilton». Что-то не припомню я у янки такого президента, но мало ли… Номинал — десятка. Остальные купюры осчастливила ярко выраженная семитская внешность Аврама Линкольна — это, значит, пятидолларовики — и лик основателя США Джорджа Вашингтона — человека и столицы. Впрочем, у нас тоже Петербург в честь императора назвали и ничего, существует как-то, хоть и построен в откровенно говённой местности. Спасибо советской медицине, почти победившей туберкулёз — а то при Империи эта главная болезнь столичных жителей столько народу в гроб вогнала — не сосчитать! Ладно, посчитаем. Так, имеется в наличии шестьдесят восемь долларов и выуженные из кармашка три цента «однушками». Удивили отчеканенные на фоне какой-то веточки — ну не разбираюсь я в символах геральдики! — вставленные в связку розог ликторские топорики. Такие фасции, если кто не знает, — отличительный знак фашистской партии Муссолини, это гитлеровцы используют свастику в круге. Я явно в Америке, так почему здесь на деньгах фашистские символы?[11]

Из левого отделения бумажника извлекаю два свёртка из медицинской клеёнки. Разворачиваю тот, что подлиннее — и на секунду замираю. Передо мной — две пары погон: большие, с просветом и двумя звёздочками и эмблемой в виде двуглавого орла, сжимающего в когтях перекрещенные пропеллер и меч, и маленькие, чёрные, с жёлтой окантовкой и жёлтой же шифровкой, нанесённой по трафарету: «О. Б.». Тут же, под погонами, ещё один свёрточек, с бумагами. О, интересное дело: парень, в мозг которого как-то реинкарнировалось моё сознание, действительно дворянин — вот сложенная в несколько раз дворянская грамота. Русановы, значит, Орловская провинция Киевской губернии… Знакомая фамилия, помню, полярник такой был, погиб незадолго до Первой Мировой[12]. Имя-отчество не помню, возможно, даже и близкий родственник «нынешнему мне». Впрочем, судя по тому, что я в США, та война давно закончилась, как и революция. А я, соответственно, белоэмигрант. Никогда эмигрантам не завидовал, хоть и слышал не раз, что живут они богаче, чем в Союзе и ЭрЭф. Я из «заграниц» бывал только в Африке по службе да в Немеччине туристом. Ни там, ни там не понравилось: в Отечестве мне как-то покомфортней.

Да, верно, белые эмигранты владельцы погон: из документов следует: подпоручик Русанов Аркадий Пантелеевич, награждённый за Первую мировую войну орденом Святой Анны IV степени[13], согласно последним записям, служил лётчиком-наблюдателем в Третьем авиаотряде колчаковской армии, потом долго лечился по госпиталям, а уже в двадцать втором году воевал в пулемётном дивизионе Земской Рати, отступал до Владивостока, откуда и эмигрировал вместе с младшим братом, кадетом Орловского имени Бахтина корпуса Денисом, служившим в тех же подразделениях вольноопределяющимся. Судя по дате рождения, Денису во время бегства из России только-только исполнилось семнадцать. А судя по фотографии — это был «нынешний я»… Последним в этой пачке оказался небольшой фотоснимок на паспарту, завёрнутый в грамоту на право владения поместьем. Со снимка весело улыбались офицер в белом кителе и фуражке, с лицом, почти наполовину скрытым усищами и бакенбардами и полная некрасивая женщина в украшенном кружевом строгом платье. Наверное, родители Дениса и Аркадия, иначе зачем бы он хранил карточку.

Второй клеёнчатый свёрток оказался гораздо мягче, да и поменьше размером. Как и предполагалось, в нём Денис Русанов хранил более актуальные, американские бумаги. Синий лист с фотокарточкой и печатями оказался новеньким паспортом гражданина Dennis Rusanov 1908 года рождения, натурализованного в результате службы в Армии Соединённых Штатов. Да, доводилось слышать, что получить американское гражданство не так-то просто. Выходит, и раньше с этим были заморочки. Вот солдатская книжка: Rusanov, privatefirst class[14], отслужил три года по контракту, специальность — «механик». Separate… Это как? Отделён, отсепарирован? А, вот: medical indicators. По состоянию здоровья, по-нашему. US Army Reserve, в запасе, значит — якщо завтра війна, так могут и призвать[15], оно и понятно. И в паспорте, и в «военнике» год одинаковый, 1936. До Второй мировой остаётся два с хвостиком, до вступления в неё США — немногим больше: Пёрл-Харбор у них случился, если не путаю, в декабре сорок первого. Так что не могут не призвать.