Ищущий во мраке (СИ) - Костяной Богдан - Страница 62

– На моей памяти, Эдгар, только вы и были. Отец Севастьян рассказывал о некоем пророчестве, ниспосланном ему Всевышним, о девушке, что продолжит вести выживших за собой, после его кончины. Но мы думали, что девушка та будет рождена средь нас, а не свалится с неба, хых!

– Неужели совсем никого не осталось?

– Отец Севастьян говорит, что спаслись только те, кто оказался в Эдеме. Остальных поразила серая гниль или они обречены пасть жертвами прокажённых, – ответил мужчина.

– А со стороны океана? К вам не приплывали корабли? Зачем тогда лодки?

– Мы рыбачим недалеко от берега. Если заплыть чуть дальше, то попадёшь в лапы чудовищ с щупальцами, но отец Севастьян говорит, что там ничего и нет, только бесконечная водная гладь. Так, что невелика потеря, хых!

«Он не врёт, поскольку существа те и правда существуют. Но, что, если это лишь часть истины? Как могли оказаться в шахте скелеты туземцев? Форма черепа говорит о том, что это не могли быть жители материка. Да и степень разложения примерно пятнадцать-двадцать лет. Не могли они здесь оказаться раньше, чем Севастьян основал Эдем и перекрыл проход тварям извне, обвалив шахту».

Закончив растирать спину работяге, я отпустил его отлёживаться домой, а сам продолжил заниматься отварами, параллельно складывая осколки старой и запутанной истории.

«Мне кажется бессмысленно допытывать местных. Спрашивать надо напрямую Севастьяна. Только чего я этим добьюсь? Если его замыслы нечисты, то деваться нам всё равно некуда. Это единственное пригодное для жизни место. Хотя бы ради Этны и Марко стоит закрыть глаза на тёмные стороны Эдема».

И всё же, чувство тревоги в груди не отпускало.

«Нет, никакого компромисса со злом! Если я отступлюсь, кто знает, что Севастьян сделает с Этной? Ох, как мне не нравится их совместное времяпрепровождение!»

Я рассказал о своей находке Марко, что не на шутку испугало парня.

– Ты точно всё правильно понял? Может, не знаю, это были прокажённые или больные люди? – задумался он.

– И из-за этого их замуровали при жизни? Не очень-то богоугодно, – парировал я. – Да и одежды их не местные, говорю же. И копьё на стене в столовой, откуда оно могло взяться?

– Не знаю. Мне это место уже не так нравится, как в начале, – признался Марко.

– Мог бы ты, не ради меня, но ради вас с Этной, расспросить местных о людях извне? Может, кто-нибудь что-нибудь ещё слышал?

Марко молча согласился, и мы с ним расстались на два дня. И вот, в одно прекрасное утро, ко мне, ни с того ни с сего, заявилась Этна.

– Эдгар, я хотела бы извиниться за свои слова, – произнесла она, обнимая меня.

– Ничего, я слишком стар, чтобы принимать всё так близко к сердцу, – наврал я. На самом деле, я был тронут её появлением.

– Ты был прав, отец Севастьян совсем не тот, за кого себя выдаёт, – шёпотом произнесла она, войдя в комнату.

– О чём ты? – насторожено спросил я.

– Мы с ним общались, как обычно. Он много говорил о Господе нашем, и как-то затронул тему судьбы нашего мира.

– Так?

Этна присела на стул, я налил ей воды из чайника.

– Он сказал, что, то пророчество, ну, про девушку, которую пошлёт Эдему О, оно не полное. Вернее, это он умолчал о второй половине.

– Говори, что там! – я присел на корточки и тряхнул её за плечи.

– Дело в том, что я должна подарить миру мессию, который вернёт Земле свет О. Но мне это кажется неправильным! Он сказал, что: «Кто, как не последний священник на Земле достоин стать человеческим отцом сына Божьего?»

– Вот мразь, – скрипнул я зубами.

Мне больше ничего не следовало знать. Новый мессия, сын Божий! Более мерзкого оправдания для любителя маленьких девочек я в жизни не слышал!

Этот мир погиб, его ничто не спасёт! И Севастьян лишь очередное тому доказательство, ведь даже на последнем пятачке цивилизации – человек остаётся человеком! А уж, если этот человек – поехавший проповедник, то ни о каком спасении человечества речи и быть не может!

Я надел пояс с револьверами, накинул плащ и шляпу, и молча направился к церкви. Догадавшись о том, что я планирую сделать, Этна бросилась мне в ноги.

– Нет, Эдгар, пожалуйста! Это безумие – идти убивать отца Севастьяна!

– Поверь мне, это единственный разумный поступок в данной ситуации, – вырвав локоть из хватки Этны, я ускоренно зашагал. Девчонка шла следом, устно пытаясь меня остановить.

«Плевать, что со мной сделают после. В этот раз, я всех спасу!»

Я с ноги распахнул ворота церкви, но Севастьян, видимо, заранее знал о моём приходе.

– Судя по настроению, ты в очередной раз пришёл потоптаться в доме Божьем, Эдгар? – надменно произнёс проповедник.

Со скамей резко встали десять мужчин, я выхватил револьверы, целясь них, но это ничуть не остановило поступь фанатиков.

– Каждая стена, каждый камешек, каждая травинка в Эдеме доносят мне всё, что вы говорите, – ухмыльнулся священник… или мне теперь стоит называть его тираном?

«Значит ли это…»

– Что с Марко?! – воскликнул я.

– Он уже пойман. Этот мальчуган не додумался ни до чего лучше, чем расспросить меня о том, о чём ты расспрашивал моих людей уже неделю!

– Безумец! Решил удовлетворить свои порочные желания, даже после всего того, что произошло с Землёй?! – крикнул я и выстрелил под ноги одному из мужчин. Разошедшееся по своду храма эхо заставило их отшатнуться.

– Я лишь его послушный слуга, – положив руку на золотую звезду, висевшую на груди, ответил Севастьян. – Ты ошибаешься, если думаешь, что я намерен возлежать с Этной. У меня нет ни желания, ни сил этого сделать. Всё произойдёт хирургически. Этне ничего не грозит, её задача просто выносить этого ребёнка. Я не намерен никого приносить в жертву, Эдгар, даже тебя, как сильно бы ты не противился воле Господа.

– Одна из причин, почему Господь уничтожил мир – такие «священники», как ты! – резко ответил я.

– Эдгар, ты наотрез отказываешься воспринять тот факт, что именно благодаря мне от человечества что-то осталось! Эти дома, этот храм, эти поля и пастбища были построены моими руками, пока патриарх и его кодла наблюдали за уничтожением народов серой гнилью!

– Это лишь отмазка! Нет ничего подлее, чем прикрываться благой целью, воплощая в жизнь собственные прихоти! Этна рассказывала, что, со слов её отца, тебя недолюбливали среди верховных санов церкви. Ты был таким же, как патриарх, тебе хотелось иметь власть над людьми и государством. Апокалипсис подарил тебе такую возможность, ты остался вне конкуренции, ведь ты последний проповедник, что не делает тебя праведником на самом деле!

Севастьян покачал головой.

– Бессмысленно что-то тебе объяснять. Схватить этого еретика!

Первый же мужчина, бросившийся в мою сторону, получил пулю промеж глаз, второму я проделал отверстие в печени. Ещё двое навсегда распрощались с возможностью ходить, когда я уничтожил их колени.

Резко развернувшись, я схватил Этну за руку и побежал прочь из храма, но стоило перешагнуть его порог, как что-то тяжёлое огрело меня по затылку. В глазах резко потемнело, ноги подкосились, револьверы выпали из рук.

Приподняв голову, я увидел стоящего справа селянина с оглоблей. Тут же кто-то прижал мои ноги к земле, а локти завели за спину и принялись накидывать верёвку.

Когда же меня приподняли, то вокруг уже собралась толпа селян. Этна сидела на коленях и плакала.

Фанатики расступились и из церкви вышел Севастьян. Он приказал поднять девчонку.

– Я ведь говорил, что тебе придётся смириться с моими порядками, – произнёс проповедник, присев на корточки.

Я плюнул ему в лицо, и тут же мне в челюсть прилетел ботинок. Нижняя губа опухла от гематомы, а следом разбили и нос, но Севастьян «милосердно» остановил линчевание.

– Думаю, как и любого еретика, его необходимо сжечь на костре, – произнёс он, вытерев платком мои слюни с лица.

– Отец Севастьян! – разрыдалась Этна. – Умоляю, не трогайте Эдгара! Я готова выносить хоть десятерых мессий! Пожалуйста, сохраните жизнь ему и моему брату!