Боярышня Дуняша 2 (СИ) - Меллер Юлия Викторовна - Страница 51

Она уже придумала, что возьмёт мешочек с золотом и вышьет на нем подсказку нитками того же цвета, что сам мешочек. По её задумке Афанасий в один прекрасный момент нащупает подушечками пальцев вышивку, заинтересуется и рассмотрит её. Ну, в крайнем случае вышивку заметит тот, кому Афанасий вручит мешочек. В этой идее были ненадежные моменты, но другой не было. И Дуня полагалась на удачу.

Она уже решила для себя, что её семья не должна иметь прямого отношения к этому руднику. Отцу хотелось бы примазаться, но лучше оставаться в стороне. Рано или поздно князь поймет, что рудник убыточный, и тогда осерчает на всех, кого наградил.

Так что в этом случае хватит маленькой благодарности за помощь боярину Афанасию. Вот кто горит надеждой разыскать этот рудник, и пусть он найдёт его, не тратя на это всю свою жизнь. Ему ещё на Светланке жениться, а у неё возраст. Родственницы Афанасия обязательно заклюют её, когда узнают, что ей далеко за двадцать.

И никто не вспомнит, что самому Афанасию под сорок и у него уже сын-новик.

Покидая очередной постоялый двор, Дуняша забралась в возок, делая вид, что осматривает рану у спящего боярина.

— Да чего смотреть, — фыркнула Маша. — Всё уже зажило, а он нас всех извел. Ноги у него чешутся, а он стесняется чесать их палочкой, как ты показывала. Ему стыдно даже показывать нам их. Ведь порты ты ему обрезала, и он как бы без них, — хихикнула Маша, но под укоризненным взглядом матери замолкла.

А Дуня нащупала заветный мешочек, привязанный к кафтану, уронила его и заквохтала, как курица:

— Ой, ну надо же, порвался!

— Дунька, ты что? Сама же знаешь, что там лежит. Осторожнее… — забеспокоилась Милослава.

— Я сейчас… у меня тут ниточка в иголку уже вдета… я быстро… — засуетилась Дуня.

— Дай мне или Маше, — велела мама.

Дуня знала, что ей не доверят зашивать важную вещь и поэтому пришлось пустить слезу.

— Да что ж вы меня за неумеху держите! Ну не люблю я шить, но это не значит, что не умею! — нервно воскликнула она и видя, что мама с сестрой отступились, взялась за дело.

Надо было вышить название реки Сегежа, которую карелы звали Светлой. Дуня долго думала, какое именно название вышивать и остановилась на Сегеже. Главным ориентиром будет водопад Падун. Всё. Точнее не направить. Найдут — значит, судьба; не найдут — она не виновата!

Дуня долго возилась с вышиванием подсказки, сетуя на слабое освещение, но женщины помалкивали. На всякий случай она сказала, что вышила оберег и пока Афанасий о нём знать не будет, то его дорога всегда будет легкой. Это было сказано для Светланы. Вдруг она захочет проверить, переделать или поговорить о мешочке с Афанасием. Для неё же Дуня обронила, что этот мешочек зашивался уже не раз и она чувствует пальцами неровные шовчики. Это тоже должно было защитить Дуню от лишних вопросов, если Машина наставница ляпнет лишнего при женихе, когда тот обнаружит подсказки о месте нахождения рудника.

А так весь оставшийся путь боярышня наставляла Семёна, как писать рапорты, объясняла, какое значение в жизни любого боярина играет бюрократия… и каждый день ждала «озарения» Афанасия. Ждать было невыносимо! Но он не находил закамуфлированную подсказку, и для Дуни это событие постепенно потеряло важность.

Глава 23

Все чувствовали возбуждение, понимая, что долгий путь подошёл к концу. Мужчины шутили, беспричинно улыбались. Милослава оживилась и сосредоточенно разбирала вещи, собираясь переодеть дочерей в чистое и приличное.

Дуня быстро провела все гигиенические процедуры, переоделась и собралась выскочить во двор, чтобы озадачить дядьку Афанасия правильной зарядкой. Ей нравилась его исполнительность и уважительное отношение к ней.

К новой внешности он быстро привык, и этому поспособствовало отношение женщин. Его повсюду провожали мечтательными взглядами и, кажется, он за несколько дней эволюционировал как мужчина. Боярин познал неслыханную для него ранее популярность, возгордился, насытился ею и устал. Всё это время рядом с ним была Светланка и тихо переживала все испытанные им кульбиты судьбы.

Дуня же оставалась главным доктором для Афанасия, и вовсю наслаждалась этой ролью. Он беспрекословно пил все отвары, что она давала, ел рекомендованную ею пищу, делал зарядку, несмотря на смех товарищей и благодарил.

Он лучше всех понимал, что жив и полноценно наслаждается жизнью только благодаря ей. Ему не единожды уже рассказали историю про яблоки и их роль в его судьбе, а дальше он всё видел своими глазами. Да и успех у жёнок он возымел её стараниями. И как бы все ни смеялись, но боярину хватило жизненного опыта, чтобы понять, что девочка не только спасла его, но избавила от незавидной участи калеки и дала шанс вновь обзавестись семьей.

— Дуня, погоди! — остановила Милослава, сорвавшуюся бежать заниматься с Афанасием дочь.

— Жарко тут, — сморщив носик, пожалилась Дуняша и показывая на то, что она уже одета к выходу.

— Ты поторопилась. Сними шубу.

Боярышня послушно скинула верхнюю одежду и вопросительно посмотрела на мать.

— Вот! — Милослава торжественно достала из сундука две косы.

Дуня в шоке попятилась:

— Это чё? — сорвавшимся голосом пискнула она, подозревая неладное.

— Для вас с Машенькой раздобыла, — гордо возвестила боярыня. — Вы ж у меня светленькие…

Дуня посмотрела на сестру, пытаясь понять, знала ли она о раздобытых накладных косах. Маша кусала губы и волновалась, но в обалделое состояние, в которое впала Дуня, не скатывалась.

— Но зачем нам это? — выдавила она из себя, хватая кончик своей косички и потрясая им в качестве доказательства. Она была довольна густотой своих волос и тем, что косичку можно было перекинуть на плечо. В её понимании её косичка это было «дёшево и сердито». Толстая коса до пояса ей была не нужна, а уж тем более, до пят, и толщиной с мужскую рук, упаси боже от такой тяжести!

— Как зачем? — не поняла Милослава. — Вас же будут встречать по одежке…

Дуня тут же показала на себя и хвастливо покружилась, но мама не оценила и строго продолжила:

— …и по косе. Знаешь, какие тут девы ходят? Если коса жидковата и не доходит до попы, то это крысиный хвост, а не коса.

— Машка понравилась своему Ванечке не косой, а нравом, — не согласилась Дуня.

— А мать Ивана Харитоныча будет в первую очередь оценивать девичью красу, — боярыня потрясла искусственной косой.

— И с кого срезали это? Небось ещё и со вшами?

— Вот я тебя! — напустилась Милослава, но быстро остыла. — Это конский волос. Ваш отец еле сыскал лошадь с нужным оттенком.

— Хвост кобылицы! — воскликнула Дуня и изобразила рвотный позыв. — Из-под жопы животного — и нам на голову!

Вот тут боярыня всё же осерчала и хлестнула косой по дочери. Та отпрыгнула и подбоченившись, заявила:

— Я против! — объявила она. — Категорически против и буду сопротивляться!

Милослава прищурилась, и Дуня вынуждена была внести дополнения:

— Но я маленькая и слабая, а ты со Светланкой можешь насильно вплести мне эту гадость.

Милослава победоносно улыбнулась и потрясая косой, подозвала Дуню к себе, но та со злорадством выпалила:

— Поэтому предупреждаю сразу, что растрезвоню на всю округу, что мама повесила мне на голову чужие космы и из-за этого у меня болит голова и я вся чешусь.

— И в кого ты такая перечливая? — привычно рассердилась Милослава и демонстративно повернулась к старшей дочери.

— Машка, не сдавайся! — со смехом закричала Дуня, но боярыня показала ей на скинутую шубу и жестом велела выметаться.

— Машуль, ты без этой гадости красавица, — заглядывая в глаза сестры, попыталась убедить её Дуняшка, но увидев колебания, пожала плечами и ретировалась.

Машина влюбленность сидела у неё в печенках. Постоянные разговоры о выборе мужа, обсуждение парней, подготовка к семейной жизни… всё это здорово, но ужасно однобоко. Маша ещё девочка, а давно уже играет в девушку на выданье, и все это поощряют. Но Маша не обыкновенная девочка, а талантливая, и к ней нельзя подходить со стандартной мерой.