Боярышня Дуняша 2 (СИ) - Меллер Юлия Викторовна - Страница 34

— Дунь, хватит лаяться, — огрызнулся княжич.

— Нельзя насильно оставлять людей там, где они не хотят быть!

— Дунь… — позвал её княжич.

— Закрепостить — это заложить основу рабства! Дуракам, которые не умеют управлять своими землями, будет мало силком удержать подле себя людей, и они через время вновь начнут что-нибудь требовать, а люди проклянут твоего отца и пойдут в Новгород, Псков или к Вятичам.

Тут Дуня наконец обратила внимание, что княжич смотрит не на неё, а ей за спину. Она обернулась и увидела князя с сестрой. Иван Васильевич недобро щурился, а Анна криво улыбалась.

— Ой!

Глава 15

— Ой! Ой-ёй-ёй!

Бывают в жизни моменты, когда хочется исчезнуть или быстренько умереть. Вот умрёшь — и те, кто осуждающе смотрел на тебя, пожалеют, скажут, что были слишком строги, недооценили, недопоняли… промокнут уголки глаз и горестно провоют: «Такого великого человека потеряли!»

Вся эта чепуха галопом пронеслась по Дуняшкиным нервам, и она сразу же поверила в неё, всхлипнула, закусила губу и… повалилась на пол.

— Дунька, ты чего? — обалдел княжич.

А она вытянула ноги, сложила руки на груди и закрыла глаза.

— Дунечка, тебе плохо? — не на шутку обеспокоился Иван Иваныч и с тревогой посмотрел на отца.

Тот перестал выглядеть грозным, на лице отобразилось беспокойство и он даже растерянно обратился за помощью к сестре, но та лишь вздёрнула подбородок.

— Дунь, не умирай! — часто-часто заморгав глазами, воскликнул княжич, и Дуне стало стыдно.

Ну до чего же доверчивый ребёнок! Вот таких в будущем домашние котики и белки будут разводить на вкусняшку, прикидываясь мёртвыми!

Она открыла глаза, сочувствующе погладила его по руке и перевела взгляд на князя.

— Та-а-ак! — протянул он, сообразив, что это всего лишь Доронинские выкрутасы. — И чего это ты мне скороморошничать вздумала?

— Это у меня ноженьки подкосились, княже, — как можно жалобнее произнесла она. — Ну, а раз к земле потянуло, то думаю, дай прилягу, посмотрю, каково это, когда от страха замертво падают.

— И каково?

— Жалко себя стало, да и всех остальных. Без меня-то вам скучно будет.

Иван Васильевич буркнул с ухмылкой:

— Это точно.

— Ты нам зубы не заговаривай, а скажи, чьи речи княжичу втолковывала! — звонко потребовала Анна.

«Вот ведь змея!» — подумала Дуня, но делать было нечего.

Она поднялась, степенно поклонилась князю, потом княжичу и только потом сестре Ивана Васильевича. Та сверлила её недовольным взглядом, дожидаясь ответа.

— Мне не до чужих речей, своих полна головушка, — обиделась Дуня. Ей хотелось сказать это с вызовом, но за плечами уже был конфликт со старой княгиней, и нового не хотелось. Поэтому Дуняша приняла красивую позу, чтобы полностью завладеть вниманием слушателей и начала велеречиво излагать свою позицию:

— Сего лета наше имение не единожды разоряли. Маме и управляющему Федьке удалось только людей сохранить, и то не всех.

Тут Дуня вспомнила эффектный трюк из фильма в прошлой жизни, достала яркий шелковый платочек и начала размахивать им в момент пауз, чтобы наверняка приковать всю внимание к своей речи.

— Держались все вместе, отсиживаясь в наших хоромах, оборонялись как умели, и поддерживали друг друга добрым словом. Вороги ушли, тати покуражились, а люди остались ни с чем<strong>…</strong> и открылось им всего две дороги: одна на паперть, — повела платочком чуть ли не полу, — другая в лес к лиходеям, — демонстративно скомкала платок и бросила его. — Но посудачили, да решили вновь объединиться, — Дуня сцепила руки в замок и потрясла им перед собой, — чтобы сообща пережить зиму и заработать денег.

Стрельнув глазками по слушателям, она с благодарностью приняла поднятый княжичем платочек, сунула его в рукав, а потом усилила эмоциональную составляющую речи, чтобы доходчивей было, и продолжила:

— Нам тяжело, но, княже, дед не имеет перед тобою долгов и за смердов выплатит поземелье твоим людям.

— Странно, сегодня твой дед выступал противником прикрепления крестьян к земле, а сам взял и похолопил несчастных, — фыркнула Анна.

— Очень хорошо, что дедушка заступился за честный люд, — кивнула Дуня, — а крестьян он не похолопил и не закабалил. Я же сказала, что мы все объединились и вместе готовимся к зиме. Дед разрешил им охотиться, ловить рыбу, заготавливать брёвна для домов, а ещё у нас от мала до велика делают игрушки, которые мы попробуем продать в лавке. Вот с этих денег дед вернёт себе затраченное, а люди не только не влезли в долги из-за летних бед, но сообща заработают и смогут быстро восстановить своё хозяйство.

— Хм, — Иван Васильевич вопросительно посмотрел на сестру.

— Интересно, — протянула она, — значит, вы всем предложили объединиться, научили делать что-то новое и организовали продажу?

Дуня чинно кивнула:

— Истинно так! И я уверена, что люди оценят нашу помощь, и вскоре к нам придут новые крестьяне, и мы вместе сумеем освоить подаренные нам земли.

— Ха! Ведь Еремею досталось болотце, — склонив голову набок, вспомнил князь и выжидающе выгнул соболиную бровь.

— Так у хорошего хозяина и болото принесёт прибыль, — засмеялась Дуня.

— Ну-ка, ну-ка, — подбодрил её Иван Васильевич.

Боярышня картинно всплеснула руками:

— На нашем болоте растет много разной ягоды. Коли её собрать, да подсушить или притомить в горшочке, приготовить пастилу или суметь заморозить, то в дальних странах можно выгодно продать её. Надо понимать: это у нас она под ногами, а у тех же басурман или на западе уже диковинка, чудо-ягода или вовсе эликсир красоты и здоровья.

Князь усмехнулся:

— Хлопотно это, да и выгодно такое, ежели в больших объёмах торговлю вести, — покачала головой внимательно слушавшая Анна. — Но я согласна, при правильном подходе на этом можно заработать.

Пока князь переглядывался с сестрой, мысленно подсчитывая прибыток на этом деле, Дуня подмигнула княжичу и взяла паузу. Она примерно представляла, что князь сейчас плюсует затраты на сбор, обработку, доставку, вычитает таможенные сборы, которые ему не надо платить самому себе и получает сумму, от которой можно отталкиваться при продаже… и она его радует.

Московское княжество тоннами продавало полынный поташ, карлук (рыбий клей), некоторые травы, а вот с ягодами не задалось и все из-за сложности их хранения. Но если их перерабатывать… Князь сделал пометочку в голове уточнить этот момент у своих хозяйственников.

— Возле нашего болота много птицы, — продолжила излагать планы на болото Дуня. Вообще-то, ни ей, ни деду, ни другим пока не было дела до него, но почему бы не прихвастнуть? Строить планы и выдавать идеи несложно, а князь впечатляется её размахом мысли, как дитя. Приятно! — Мы думаем в следующем году поставить там сторожку и собирать яйца, да понемногу стрелять птицу на мясо.

— Что ж, это подспорье, но не прибыль, — подначил Дуню князь, хотя видно было, что он одобрительно расценивал задумки по освоению болота. Со слов Дуни получалось, что болото вовсе не никчемный кусок земли, как многие злословили, а действительно награда. А то взяли моду обзывать своего князя скупердяем!

— Округ болота растет много сфагнума. Он потребен для обработки ран у воинов и женщинам… хм, ну тоже… хм, чтобы кровь впитать.

Князь удивленно хмыкнул, а вот глаза его сестры расширились, но она быстро справилась с собой и спросила:

— И что же, сухой мох открыто продавать будешь?

Дуня задумчиво почесала кончик носа. Для деревенских женщин собрать мох для своих дел не проблема, а вот горожанкам сложнее. Скорее всего высушенный мох можно купить у кочующих из дома в дом сплетниц. Они не только новости разносят и старинные предания рассказывают, но ещё выступают, как посредницы в продаже щекотливых товаров. Это мог быть заговоренный гребешок, слабительное, оберег и прочая важная женщинам ерунда.