Охота на лошадей - Френсис Дик - Страница 33

– Ради бога... Не понимаю ни одного слова. Проклятие! – Она закрыла глаза и легла поперек кровати.

– Тысячи людей никогда не делают ни одного решительного шага, потому что боятся провалиться.

Она сглотнула и, помолчав, спросила:

– Черт возьми, а если провалишься? Что тогда?

Я не ответил, и секунду спустя она настойчиво повторила:

– Скажите мне, что вы делаете, если проваливаетесь?

– Мне пока не приходилось зализывать раны.

– О-о. – Она тихо засмеялась. – Слепой ведет слепого, как и вся проклятая человеческая раса.

– Что ж... – Я встал. – Мы все бредем, спотыкаясь в темноте, – это факт.

– Не знаю, поверите ли вы мне, но я была чертовски верна Дэйву до этого...

– Уверен в этом.

Она встала и стояла, слегка пошатываясь.

– Мне кажется, я ужасно скованна.

– Это лучше, чем быть развязной, – улыбнулся я.

– Ради бога, не загадывайте мне шарады в час ночи. Думаю, если вы собираетесь искать этого проклятого Оликса, то нет надежды, что вы поедете с нами в Калифорнию.

– Мне хотелось бы, чтобы была.

– Проклятый лжец, – пробормотала она. – Спокойной ночи.

Юнис направилась к двери и ни разу не оглянулась.

Утром я отвез их в аэропорт. Юнис оставила мне свою машину и дом на такой срок, какой понадобится. За завтраком она саркастически намекнула на свой ночной визит:

– Лучше недобрать секса, чем потом пожалеть.

– Что? – спросила Линни.

– Юнис предлагает способ обуздать демографический взрыв, – пояснил я.

Линни хихикнула. Юнис оскалилась и попросила передать сливки.

Проводив их, я уткнулся в карту местных дорог и, вспоминая неточные ориентиры Юнис, все же добрался до племенной фермы Перри, к дому Джефферсона Л. Рутса, помимо прочих титулов, председателя Ассоциации коннозаводчиков. Слуга в белом костюме без единого пятнышка провел меня через дом во внутренний дворик – патио. Дом представлял собой набор холодных бетонных коробок с грубо оштукатуренными белыми стенами и голыми деревянными полами. Патио было затенено вьющимся по решетчатой крыше виноградом. Посреди дворика стояли низкий столик из стекла и металла и легкие удобные кресла. Из одного из них с приветливо протянутой рукой поднялся Джефф Рутс, толстый человек с брюшком, которое противоречило здоровой жизни на ферме. Вероятно, его тревожил собственный вес. Вопреки распространенному мнению о жесткости американцев, у Рутса манеры были мягкими, но в них таилась сила, видимая, но не натужная, как при работе мотора «Роллс-Ройса». Он носил легкий тропический городской костюм, и, пока я сидел у него, деловитая девушка-секретарь подошла и напомнила, что человек в Майами, с которым он должен говорить, никогда никого не ждет.

– Выпьете? – предложил он. – Очень жарко. Что вы хотите?

– Лимонный сок, – попросил я. – Или лимон.

Я получил сок лимона, у меня на глазах выжатого на накрошенный лед. Хозяин выпил тоник и сморщился.

– Только почую запах жареного картофеля и тут же становлюсь на размер больше, – пожаловался он.

– Почему вас это беспокоит?

– Вы не слышали о гипертонии?

– Худые тоже страдают от нее.

– Расскажите это худым... или лучше моей жене: она морит меня голодом. – Он покрутил свой бокал, льдинки и лимон стукались о стенки. – Итак, мистер Хоукинс, чем я могу помочь вам сегодня?

Он подвинул ко мне развернутую газету и с одобрительной улыбкой показал на заметку. Заголовок извещал:

КРИСЭЙЛИС ПОПАЛСЯ

Затем более мелким шрифтом было напечатано:

Жеребец, оцениваемый в полтора миллиона долларов, потерял свободу, был помещен в загон на ферме Перри и потом возвращен домой в Мидуэй. Представляете, как рады кобылы? А может, нет? Наши поздравления членам синдиката, которые снова свободно дышат.

Под заметкой имелась фотография Крисэйлиса в паддоке, упоминание о сломанной ноге Дэйва, а также несколько упреков в адрес полиции и местных жителей, которые в десяти шагах не замечали бегающие на свободе полтора миллиона долларов.

– Где вы украли его? – спросил Рутс. – Сэм Хенгельмен ничего не говорит, что на него не похоже.

– Сэм выступал как ассистент фокусника. Мы оставили одну лошадь и взяли другую... По-моему, он не хочет говорить об этом, опасаясь навлечь на себя неприятности.

– И естественно, вы заплатили ему.

– Ну да, мы заплатили, – согласился я.

– Но, как я понял из вашего звонка, вы хотели меня видеть не из-за Крисэйлиса?

– Нет. Сейчас речь пойдет об Оликсе.

– Оликсе?

– Да, о другом жеребце, который...

– Знаю, знаю, – перебил он меня. – Они перевернули все Штаты, разыскивая его, и нашли столько же следов, сколько и следов Крисэйлиса.

– Может быть, вы случайно помните, что десять лет назад пропала еще одна лошадь по кличке Шоумен?

– Шоумен? Его потерял конюх, который, как предполагалось, его выгуливал или что-то в этом роде. И потом лошадь погибла в Аппалачах.

– Насколько достоверным было опознание?

Рутс осторожно поставил на стол бокал с тоником.

– Вы предполагаете, что он жив?

– Я только спрашиваю, – мягко ответил я. – Из того, что мне рассказывали, я знаю, что мертвую лошадь нашли два года спустя после исчезновения Шоумена. Хотя труп сильно разложился, было установлено, что лошадь погибла всего месяца три назад. Можно предположить, что это был не Шоумен, а другая лошадь его масти и экстерьера.

– И если это был не он?..

– Тогда есть вероятность вернуть его вместе с Оликсом.

– Вы... – он прокашлялся, – вы догадываетесь, где они... могут быть? И оттуда их можно... забрать?

– Боюсь, что нет. Пока еще нет.

– Они не там... где вы... нашли Крисэйлиса?

– Нет. Это была только пересадочная станция, если можно так сказать. Крисэйлиса собирались перевезти куда-то еще.

– И в этом «куда-то еще» можно найти...

– Вполне вероятно. По-моему.

– Жеребцов могли отправить за границу. В Мексику или Южную Америку.

– Возможно, но я склонен думать, что они остаются в Штатах.

Дядя Бак, кто бы он ни был, жил в Штатах. Йоле не понадобилось заказывать международный звонок, чтобы поговорить с ним по телефону.

– Вся история выглядит очень необычной, – заговорил Рутс. – Какой-то подонок шатается вокруг и ворует жеребцов, стоимость которых тут же падает до нуля, потому что укравший не может признаться, о какой лошади идет речь. Вы полагаете, что какой-то фанатик ставит эксперименты? Пытается получить суперлошадь? Или это какой-то преступный синдикат, который покрывает своих кобыл крадеными жеребцами чистейшей крови? Но это бессмысленно. Они никогда не смогут продать жеребят на племенные заводы, их никто не признает чистокровными. Они не получат и гроша за породистость своих линий...

– Думаю, дело гораздо проще, чем вы предполагаете, – улыбнулся я. – Ближе к земле.

– Так в чем же дело?

Я рассказал ему.

Он долго обдумывал мое предположение, а я пил лимонный сок.

– В любом случае, надо попробовать размотать этот клубок и посмотреть, куда он приведет, – сказал я.

– Какая-то фантастика! – наконец пришел в себя от услышанного Рутс. – Я надеюсь на бога и хочу, чтобы вы оказались не правы.

– Да, понимаю, – засмеялся я.

– Вам понадобятся месяцы, чтобы раскопать всю эту грязь самому... И не думаю, что вы хорошо знаете обстановку среди коннозаводчиков... Так почему бы мне не помочь вам?

– Я был бы очень благодарен.

Рядом с его креслом стоял телефон, он поднял трубку и набрал номер. Я слушал, как он договаривается с издателем ведущей газеты, пишущей о конном спорте и коневодстве, чтобы меня допустили к их архиву и дали в помощь двух квалифицированных сотрудников.

– Все устроено, – сказал он, вставая. – Это на Норд-Бродвее в Лексингтоне. Надеюсь, вы дадите мне знать, как пойдут дела?

– Обязательно.

– Дэйв и Юнис... прекрасные ребята.

– Великолепные.

– Передайте Юнис мои лучшие пожелания.